Синяя Птица (СИ) - Акрамли Сафира - Страница 13

— Ты что же, мне своего Красавчика предлагаешь? — брюнет удивленно посмотрел на собеседника и даже затаил дыхание в надежде на положительный ответ.

— Сейчас, раскатал губу. Я своего мальчика никому… Но у моего Красавчика родился первоклассный жеребенок. Вылитый папаша. Он тебе такую родословную даст! Да все конкурсы твоими будут.

— А зачем мне жеребенок? Он пока вырастит… — брюнет понял, что удача снова прошла мимо. Разговор сразу стал ему неинтересен. Голос зазвучал безразлично, тон был скучающим.

— А ты, чего, помирать, что ль собрался?

— Так ведь никто не знает, где нас настигнет…

— Тимур, да ты никак на старости лет философом заделался!

— Жизнь слишком коротка и по сути ничего не значит.

— Боксер, тебе жениться надо, — очередная рюмка была опустошена мужчиной.

— Да я вроде уже один раз был женат.

— Тот раз не считается. Тебе нормальная баба нужна, а не с тараканами в голове.

— Клим, давай я сам решу, кто мне нужен, без советов, пожалуйста, — голос мужчины стал жестким, металлическим, а в черных глазах на секунду будто мелькнули искры. Он всегда реагировал так, когда кто-то нелестно отзывался о его жене. И не смотря на то, что они давно не вместе, он до сих пор не мог простить себе, что не смог удержать единственную женщину, которая была ему нужна.

— Тимур, да расслабься ты, — мужчина понял, что зря вспомнил ту, о которой не стоило говорить с другом. — Ну что? Поможешь мне?

— Черт с тобой. Назначай встречу Артуру. Я буду твоим секундантом.

— Спасибо, Боксер.

— Жеребец-то хоть точно ничего? — брюнет знал, что не всегда можно верить словам своего собеседника, особенно, если тому что-то было нужно, он готов был наврать и глазом не моргнуть.

— Обижаешь… Первоклассный конь. Я себе собирался оставить.

— Ах ты, морда буржуйская, все-то тебе мало. Ничего! Коня завтра мне на завод доставишь. А то знаю я твою конюшню и конюхов — хмырей. Угробят малыша.

— Ну, не все себе могут позволить заводик содержать.

— Да ты жмот просто. И животных не любишь.

— Почему же? Люблю. Особенно, когда они баблосы приносят.

— Послушай, а что вообще за товар?

— Два вагона первоклассного оружия.

***

Погода будто была солидарна со мной, пролившись с утра холодным, совсем не весенним дождем. Серое, затянувшееся облаками небо, которое я видела из окна своей спальни, наводило тоску и вгоняло в уныние. Мне не хотелось вставать, сил и желания что-либо делать не было. Единственное, на что я была способна, это лежать практически без движения, уставившись на небольшую картину на стене. Летний экзотический пейзаж с океаном и пальмами дразнил и издевался своей беззаботностью и ярким летним настроением. Как же мне хотелось оказаться сейчас там, забыть обо всем, наслаждаясь жизнью и дикой природой, ощущая себя полностью свободной. Но мысли о вчерашнем вечере бездушно вгоняли меня в какую-то черную, бездонную пустоту. Тело было тяжелым, ноги налились свинцом, а грудь сдавило чувство тревоги и беспокойства. В дверь позвонили, но я даже не пошевелилась. Звонок повторился еще несколько раз, а потом все стихло, гость понял, что никто не собирается открывать эту чертову дверь. Я снова ушла в свои невеселые размышления. В голове крутились одни и те же вопросы, ответы на которые мне были неизвестны. Все попытки связаться с Марком и получить хоть какие-то объяснения оказались безуспешными. Устав рассматривать чьи-то фантазии, которые были для меня недостижимы, я закрыла глаза, надеясь, что сон, который мог оказаться единственным спасением, заберет в свое царство. И в тот момент, когда граница между явью и сном стала стираться в моем мозгу, я услышала непонятные звуки, доносившиеся из прихожей. Я открыла глаза. В душе предательски защекотала надежда, которая, как известно, умирает последней. Но ей не суждено было долго жить, ее существование прервалось в тот момент, когда на пороге комнаты появилась Рада.

— Ты чего дома и не открываешь? — голос Рады звучал возмущенно и напугано. — Марго, ты на работу вообще собираешься? — Рада задавала мне вопросы, не дожидаясь ответов, переходила к следующим. — И долго ты будешь страдать по этому козлу? Подруга, что с тобой? — последний вопрос заставил меня посмотреть на Раду.

— А вот это ты ответь, что со мной не так? Почему от меня все уходят?

— Все это кто? Марк что ли? Так ты не страдать должна, а радоваться, что от такого негодяя и прохиндея избавилась.

— Радоваться, говоришь… — я приподнялась на локтях и со злостью посмотрела на подругу, хоть и понимала, что ее вины в происходящем нет. — А вот мне что-то совсем не весело. Я ненавижу, но не Марка, а себя, дуру безмозглую, от которой мужики уходят, бегут, как от чумы, без объяснений.

— Да кто от тебя бежит, кроме этого козла! Если ты не помнишь, то я напомню: от Тимура ты сама убежала! — Рада завела свою любимую пластинку, сорвавшись на крик.

— Он не особо и держал!

— Да что ты такое говоришь! Когда мужику нервы треплют, сбегают чуть что не так! Ты забыла, сколько он приходил, умолял, просил каждый раз, как ты уходила от него? А в последний раз ему просто надоело, его достали твои бесконечные уходы, хлопанья дверью, и я его прекрасно понимаю, кстати. Ты просто неблагодарная, капризная дура! От такой жизни ушла!

— От какой жизни?! От жизни, где я была куклой при крутом мужике! Меня не устраивает роль вещи, пусть и красивой. Я человек со своими желаниями, мечтами. У меня, между прочим, кроме сисек, еще и мозги есть!

— Вот эти самые мозги и мешают тебе жить. Ты сама не знаешь, чего хочешь.

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Ну, что ты ко мне привязалась? Ну, отстань ты, ради бога!

— И не подумаю. Чтоб ты здесь совсем расклеилась?! — подруга нависла надо мной. — Панихиду, видите ли, устроила! Было бы по кому!

— Рада, я прошу… Нет у меня ни сил, ни желания спорить или обсуждать что-либо. Дай спокойно умереть, — я тяжело бросила голову на подушку и уткнулась в нее лицом. Мне так хотелось найти спасительное убежище.

— Не могу, я клятву Гиппократа давала, — но Рада, как всегда, была готова к бою, заранее уверенная в своей победе. — Так что, быстро в душ, чашечка свежего кофе, и поверь мне, жизнь покажется другой, — она схватила меня за руки и стала поднимать, как тряпичную куклу.

— Бессмысленной и пустой. Без счастья и любви, — я позволила подруге стащить меня с постели, но дальше прикроватной тумбочки не сдвинулась. — Рада, ну почему так не везет? Почему, как только мне начинает казаться, что вот она, моя птица счастья, поймала, держу, как сразу все исчезает, будто мираж?

— Ничего никуда не исчезает… — подруга подталкивала меня за плечи в сторону ванной. — Твое счастье в твоих руках. Подумаешь, мужик, прости господи, даже язык не поворачивается его мужиком назвать, ушел. Мужики, дорогая моя, уходят и приходят, счастье не в них, — Рада, буквально, насильно затолкала меня в ванную комнату. — Давай, приводи себя уже в порядок. У тебя сегодня, между прочим, свидание.

— Интервью, — я смотрела на себя в зеркало и от увиденного мне хотелось плакать. Сукин ты сын, Марк. Права Рада. Пошел ты со всеми своими амбициями и обидами хреновыми!

— Но интервью-то с мужчиной. Да еще, по твоим словам, с красивым… Так что не ударь в грязь лицом, — Рада стояла в дверях, наблюдая за тем, как я, стаскивая пижаму, собираюсь встать под душ.

— Да пошли они все! Я в отпуск хочу. Рада, а давай вдвоем поедим куда-нибудь к морю.

— А куда? — подруга посмотрела на меня. Резкая смена в настроении слегка ее удивила.

— Давай в Таиланд. Океан, пальмы… — перед моими глазами сразу возник пейзаж картины со стены.

— Таиланд это хорошо. Но, боюсь, не потянем.

— А я вот статью сдам, гонорар за нее хороший причитается… У меня и в банке кой-какие сбережения есть. На все и гульнем!

— У меня тоже есть немного, я на шубу откладывала.

— Да зачем тебе шуба? Мех нынче не в моде.

— И это говорит мне баба, у которой две шубы.