Золотой берег - Демилль Нельсон - Страница 36
- Предыдущая
- 36/154
- Следующая
Джордж Аллард куда более интересный источник информации, если речь заходит об истории Золотого Берега. Правда, Джордж чаще рассказывает всякие анекдотические случаи, вроде истории о миссис Холлоуэй, которая держала шимпанзе в своей гостиной в «Фоксленде», ее имении в Олд-Уэстбери. От Джорджа можно также узнать, какова была здесь жизнь между двумя войнами. Сюзанна ограничивается только воспоминаниями о своем детстве. Джордж все собирается поведать мне одну историю о Сюзанне-ребенке. Он считает, что это очень смешная история. Я же полагаю, что именно в детстве надо искать ключ к разгадке личности человека.
Судя по тем сведениям, которые у меня имеются, Сюзанна была избалованной, капризной маленькой стервой, но окружающие продолжали ей твердить, что она гениальный и удивительный ребенок. Она и осталась такой до сих пор. Правда, теперь из общительной молодой женщины, на которой я когда-то женился, она превратилась в необычайно замкнутую и сосредоточенную на себе особу. Она живет в созданном ею самой мире. Я бы не сказал, что это делало ее несчастной. Точнее, так: она прикидывает, стоит ли ей становиться несчастной. С другой стороны, в отношениях со мной она вполне счастлива, мы, слава Богу, ладим друг с другом.
Что касается нашего образа жизни, то он весьма похож на жизнь наших соседей, мы наслаждаемся комфортом, хотя и живем среди остатков прежней, не сравнимой с нашей, роскоши. Должен заметить, что Сюзанна, с ее доходами, могла бы обеспечить полный штат слуг для нашего дома, включая и конюшего (желателен старик), но с обоюдного молчаливого согласия мы продолжаем жить на мои гонорары. Они, безусловно, весьма внушительны по американским меркам, но не позволяют иметь слуг. Сюзанна сама вполне справляется с заботами по дому и по саду, а я не чувствую себя обделенным, когда вижу, что мы не собираемся переезжать в Стенхоп Холл и заводить пятьдесят человек прислуги.
— На каком из пляжей ты хотел бы заняться любовью? — спросила меня Сюзанна.
— На таком, на котором нет острых булыжников. С меня хватит и одного такого случая.
— Разве такое с тобой случалось? Наверное, это было еще до меня. Я не помню. Как ее звали?
— Дженни.
— Не Дженни Тилман?
— Нет.
— Ты должен потом рассказать мне эту историю.
— Охотно. — В нашей погоне за супружеской верностью в ходе двадцатилетнего брака Сюзанна и я не только сочиняем сцены из прошлого, но и рассказываем друг другу настоящие эпизоды нашей добрачной жизни. Однажды я прочитал, что такая практика помогает оживить отношения. Иногда бывает, что после таких рассказов один из партнеров лежит и молчит, а второй кусает себе губы, жалея о том, что перестарался в живописании сцен. Но, как говорится, волков бояться — в лес не ходить. — Чем ты сегодня занималась? — полюбопытствовал я.
— Сажала рассаду, подаренную нам не к ночи будь помянутым персонажем. — Она засмеялась.
— Как, под дождем?
— Но эти растения любят дождь. Я посадила их в одном из старых цветников у Стенхоп Холла.
«Вероятно, Сайрус Стенхоп, а также господа Макким, Мид и Уайт перевернулись в гробу при таком кощунстве», — подумал я.
Я свернул на ничем не обозначенную дорогу, по-моему, я по ней никогда прежде не ездил. Большая часть дорог на Северном побережье не имеет никаких указателей. Иногда это делается, как говорят, нарочно. Некоторые из дорог как бы ведут в никуда, и так оно часто и оказывается.
На современной карте этого района вы не увидите, где находятся поместья местных знаменитостей, это вам не карта Голливуда, но когда-то такие карты существовали. Они использовались местной аристократией, для того чтобы знать, куда ехать, если в приглашении на обед указано: «Мистер и миссис Холлоуэй сочтут за честь видеть вас к обеду у себя в „Фоксленде“ 17 мая в восемь часов вечера».
У меня есть одна такая карта. Она сделана в 1928 году, на ней указаны все большие и малые поместья, а также фамилии их владельцев.
— Ты никогда не встречалась с первыми владельцами «Альгамбры», с Дилуорфами? — спросил я Сюзанну.
— Нет, но они дружили с моими дедом и бабушкой. Дилуорф погиб во время Второй мировой войны. Но я хорошо помню то время, когда в этом имении в пятидесятых годах жили Вандербильты.
Создавалось впечатление, что клан Вандербильтов в то или иное время построил или купил чуть ли не половину домов на Золотом Берегу, что позволило торговцам недвижимостью направо и налево утверждать, что «в этом доме когда-то жили Вандербильты».
— А потом это поместье купили Барреты?
— Да. Кэти Баррет была моей лучшей подругой. Но им пришлось расстаться с этим домом из-за больших налогов в 1966 году — как раз в тот год, когда я пошла в колледж. Насколько мне известно, они были последними владельцами «Альгамбры».
Я кивнул, затем решил проверить леди Стенхоп еще раз.
— Мой дед однажды рассказал мне, что нашествие миллионеров на Лонг-Айленд было воспринято местными жителями без малейшего восторга. Они здесь прожили больше сотни лет. Так вот, эти старожилы, в том числе и моя семья, считали вновь пришедших — а среди них были и Стенхопы — аморальными, заносчивыми и неприятными личностями.
Сюзанна расхохоталась.
— Саттеры и Уитмены смотрели на Стенхопов свысока?
— Несомненно.
— А ты, оказывается, сноб.
— Только по отношению к богатым. С массами я очень демократичен.
— Естественно. Ну а куда мы поместим мистера Белларозу? В раздел аморальных хищников или в главу о сбывшейся американской мечте?
— Я пока пребываю в раздумье по этому поводу.
— Я помогу тебе, Джон. Ты, так же как и я, с облегчением вздохнул, узнав, что «Альгамбре» не грозит участь быть расчлененной на сотню мелких участков. Это эгоистично, но можно понять. С другой стороны, ты хотел бы, чтобы по соседству у тебя жил человек, чье богатство не так непосредственно связывалось бы с преступлениями.
— Но ведь есть люди, которые зарабатывают деньги честным трудом.
— Да, есть. Они живут в вагончиках.
— Как ты цинична.
Сюзанна сменила тему разговора.
— Я сегодня разговаривала по телефону с Каролин и Эдвардом.
— Как у них дела?
— Прекрасно. Они очень скучали по нас в эту Пасху.
— Да, без них все как-то совсем по-другому, — сказал я.
— Пасха в этом году была, безусловно, не такой, как обычно, — заметила Сюзанна.
Я не среагировал. Что касается детей, то надо отметить, Каролин еще не совсем привыкла к своей роли студентки Йельского университета. Я также никак не могу сжиться с мыслью, что теперь в Йель принимают девушек. Раньше Каролин ходила в мой колледж Святого Павла, и это тоже было для меня совершенно непривычно. Но мир меняется, и для женщин, возможно, он становится лучше. Эдвард заканчивает колледж Святого Павла, что льстит моему мужскому самолюбию, но будет поступать в университет Сары Лоуренс, в нем училась Сюзанна. Я рад, что дети пошли по стопам родителей, но их выбор меня несколько смущает. Каролин, по-моему сделала правильные выводы, но Эдвард, судя по всему, предпочел безмятежное существование. Но в итоге все у них будет хорошо.
— Когда я учился, я приезжал домой на все праздники, — сообщил я.
— Я тоже, если не считать одного Дня благодарения, о котором лучше не вспоминать. — Она засмеялась, затем уже серьезно добавила: — Они теперь быстрее взрослеют, Джон. В самом деле. Меня так опекали, что я не имела ни малейшего представления о деньгах и о сексе до тех пор, пока не пошла в колледж. В этом тоже нет ничего хорошего.
— Да, я тоже так думаю, — согласился я. Сюзанна ходила в местную школу «Френдс академи», это старое и престижное учебное заведение, которое находится под управлением квакеров. Жила она дома, а в школу ее возил личный шофер. «Френдс академи» выбирали многие из местных обитателей, так как считали, что во времена тяжелых потрясений их потомки должны научиться находить в жизни простые радости. Мы думаем, что наш прошлый опыт важен для будущего наших дней, однако часто все бывает совсем иначе. Но я рад, что моя жена в школьные годы между девятью утра и тремя часами дня училась непритязательности. Это когда-нибудь пригодится.
- Предыдущая
- 36/154
- Следующая
