Ярость (СИ) - "Фалько" - Страница 70

— У Империи и без того проблем знаешь сколько? — немного рассердился император. — И ты хочешь устроить склоки и войну между княжескими родами? За земли ведь печёшься, которые Матчиным по документам отходят. А в земли эти столько денег вложено, что без войны их никто не отдаст. Что в столице происходит знаешь? Убит князь Орлов! Матчиными убит.

— Голословно, — возразил князь. — Взрыв был, а у Матчиных таких мастеров нет, чтобы деревни взрывать. Аристарх мог сам под домом динамит хранить, тот ещё параноик.

— Скажи ещё сам себя взорвал, с испуга, — император вздохнул. — Я бы ещё подумал, под твою ответственность их отдать, если бы они отказались от претензий на землю и имущество. Но Император Тайсе, наш возможный союзник, недвусмысленно сказал, чтобы мы его мастеров, в частности, семью Матчиных не трогали. Грозился любые отношения между странами разорвать.

— Не сочтите за грубость, но может он ещё и острова попросит под тем же предлогом? — хмуро сказал князь Дашков. — Когда это Япония стала нам «возможным» союзником? Всю историю они на наш восток зарятся. Расслабимся и откусят полстраны.

— Тем более не повод с ними ссориться, — подытожил император. — Ступай Георгий Игнатьевич, ступай. А то поверю я в глупость, что ты хочешь обстановку в стране раскачать в преддверии кризиса. И если бы не международные договоры, то ещё вчера бы выставил этих наёмников из страны. Потому что сегодня они на твоей стороне сражаются, а завтра против тебя пойдут. Нет у людей этого сорта совести и чести.

— Ну так если они в мой род войдут, за нас ведь сражаться станут, а не против.

— И отправим мы их на Дальний Восток, чтобы силы Императора Тайсе в одиночку сдерживали? Стоит одна семья таких проблем?

Император встал и направился к рабочему столу, показывая, что больше говорить на эту тему не намерен. Георгий Игнатьевич, глядя ему в спину, думал, что при его отце такого бы не случилось. Император Николай бы задумался, если уж Японцы великой державе России угрожают ради семьи из четырёх человек, значит, что-то в них есть. И отдавать не стал бы просто из принципа. А Иван Шестой слишком зациклился на глупом и навязанном понятии «стабильность» и «международные договоры», которые те же европейцы и СГА нарушают, когда им вздумается. Враг должен бояться твоей силы, и за это уважать тебя. Никто не будет дрожать от страха, боясь нарушить какую-то старую бумажку, подписанную сто лет назад.

«Нужны ещё союзники» — подумал князь тяжело вставая. Он догадывался, кто давит на Императора, но пока не знал, кого можно противопоставить им.

Выйдя из административного здания, я неспешно шёл по дорожке к столовой. Думал зайти немного перекусить перед вечерней тренировкой. Если сейчас засяду в зале, то как минимум до полуночи. Толком сегодня ничего не ел. Удивительное дело, но сегодня никто не спешил составить мне компанию. С одной стороны — это хорошо, с другой — необычно и немного скучно. «Может, позвонить девчонкам?» — подумал я, имея в виду Трубиных и Хованских.

Возле столовой я немного задержался. Прошёл по площадке, огляделся. Появилось странное чувство, какое бывает перед штормом. Вроде и небо чистое и ветра нет, но что-то тревожит и не даёт покоя. Я минут пять ходил кругами, никак не мог успокоиться. Может, на меня так великий мастер подействовал? Или это американец, которому я кисть сломал обиду затаил и сейчас смотрит на меня через прицел снайперской винтовки. Сделав по площадке ещё кружок, всё же решил поесть. Заказал в столовой лёгкий ужин и банановый коктейль. Позвонил Тасе, но она не отвечала. Наверное, лекцию или практику ведёт и телефон на беззвучный режим поставила. Пара закончится и перезвонит.

Успел съесть примерно половину, когда послышался отдалённый звук аварии. Визг тормозов, затем удар и скрежет металла. Судя по направлению, со стороны главного входа и ворот. Залпом допив коктейль, вскочил из-за стола и выбежал на улицу следом за первыми любопытными студентами. С этой точки ворота просматривались плохо, но стоило пробежать немного, как стала видна аллея, на которой лежала на боку белая малолитражка. Она умудрилась влететь в ворота МИБИ, сорвав с петель одну из створок. Рядом уже крутились дежурные, пытаясь достать водителя или перевернуть машину.

Почувствовав знакомую ауру силы, я ускорился. Заметил краем глаза как на дороге с визгом шин сорвалась с места машина. Подбежав, увидел маму за водительским сидением. Машина упала на сторону руля и выбраться ей было непросто.

— Не зажало? — крикнул я, подбегая к разбитому стеклу.

— Нет, — отозвался она, поморщилась от боли.

Сорвав зеркало заднего вида, чтобы не мешалось, нагнулся к ней, чтобы помочь выбраться.

— Алёна на заднем сидении, — сказала мама. Только оказавшись с ней лицом к лицу, заметил насколько она бледная.

— Мам, — выдохнул я затем быстро выбрался наружу. — Сейчас поставлю машину и вытащу вас.

Заполнив салон кинетической бронёй, чтобы их не мотало внутри, вернул машину в исходное положение. Подбежал сначала к задней двери, вытащил Алёну. На лбу у девушки красовалась огромная ссадина и небольшое рассечение. Из-за натёкший крови немного слиплись волосы.

— Иди сюда! — позвал я крепкого парня, дежурившего на воротах. Вручил ему Алёну. — Бегом в медицинский блок!

— Хорошо, — он кивнул и побежал в ту сторону.

Толпа студентов тем временем увеличивалась, чтобы поглазеть на аварию. Я рывком вывернул заклинившую дверь водителя. Протянул руки и осторожно вытащил маму. И даже боль в правой руке не почувствовал. Фиксатор разломал и не заметил.

— Что-нибудь, кроме руки, болит? — спросил я.

— Нет. Вымоталась только. Мы с кладбища ехали, — добавила она, когда я уже бежал следом за парнем к медицинскому блоку. — Слишком их много было…

— Потом расскажешь, — на бегу выдохнул я.

— И с ними Тимофей из Орловых…

Я с силой стиснул зубы, крепче прижимая её к себе. Чтобы не свалиться на бегу, правой рукой она обняла меня за шею, а левую прижимала к груди. Рукав делового костюма был разодран на полоски и пропитан кровью. Я старался не смотреть на рану, но по очертанию выходило, что она потеряла руку на ладонь ниже локтя. Пыталась остановить сильный удар, пожертвовав рукой? Я её хорошо знаю, наверняка ведь подумала, что левую не жалко.

— Чёрт! — сквозь зубы выдавил я.

Парня с Алёной на руках я обогнал у медицинского корпуса. В пустом прохладном холле дежурила помощница доктора. Увидев нас, она нажала кнопку на телефонном аппарате, выбежала из-за стойки, показывая на медицинскую каталку у дальней стены. Следом вбежал парень, даже не запыхавшийся от такой пробежки. Едва уложили Алёну, появился Роман Игнатьевич в белом халате.

— Опять Матчин, — возмутился он на бегу. — И Соломина…

— Тебя здесь уважают, — устало улыбнулась мама.

Доктор первым подошёл к Алёне, положил руку на шею, использовал силу. Кивнул.

— Кости целы, — заключил он. — Наташа, девушку в первую операционную, обработайте рану и наложите швы. Что у Вас? — он подошёл к нам. Без ножа умудрился разрезать ткань рукава. Я не раз видел подобные травмы, но отвернулся к двери. — Конечность сохранилась? Уверены? Не хорошо. Так, Кузьма Фёдорович, Вы нам мешаете. Можете выйти из себя на улице.

Я с шумом выдохнул и широким шагом вышел из здания. Прошёл метров десять по дорожке, резко развернулся и сделал три шага к широким стеклянным дверям. Доктор Шимов уже увёз маму куда-то вглубь здания. В МИБИ работает медицинская бригада широчайшего профиля, включая анестезиолога и ещё одного хирурга. Был даже новенький аппарат МРТ. Студенты калечили друг друга сильно и часто. Здесь могли удалить больной зуб, зашить рваную рану, поставить металлическую платину на сломанную кость. Поэтому всё будет хорошо…

Успокаивающие мысли немного помогли. Я пару раз глубоко вздохнул, затем выругался. Осторожно, чтобы не раздавить в руках, я достал сотовый телефон. Набрал номер брата. Три гудка, после которых послышался его деловой голос.