Клятва (СИ) - Анданченко Светлана - Страница 3

Впервые я применил свой дар в стенах интерната. Сделал всё точно по учебнику. Молодой был, ничего не боялся, может от того всё так хорошо и получилось. Я понимал, что учителю о том напрямую говорить нельзя. Но я принёс из другого мира цветок, сине-бурые листья которого сильно отличались от местных растений. И ягоды, чуждые для наших мест.

Учитель, заметив их на кухонном столе, усмехнулся и потребовал убрать мусор, который я невесть откуда притащил. А вечером взял меня с собой, велев прислуживать на профессорских посиделках.

Я подливал вино в бокалы, подносил фрукты и бутерброды. А за столом, играя в карты, беседовали о том, как опасны первые попытки юных неопытных магов прорвать ткань миров и выйти за пределы нашей реальности. Профессор, обучающий проводников по мирам, жаловался, что в его небольшой группе, всё же это редкий магический дар, двое мальчишек не смогли сами вернуться, заблудились. Он их, конечно же, вытащил, для того и делается поисковик-привязка, да и магический след при перемещении всегда остаётся, отследить откуда и куда совершен был переход в течении суток очень даже просто. Имея слепок ауры, он даже всегда скажет, кто из его безголовых ученичков какой переход совершил. Но его недоучки испугались знатно, им-то об этом никто не говорил.

Слепок ауры, магический след, да, стоить помнить об этом.

— В момент перехода, — продолжался разговор за столом, — происходит выброс такой силы, что его невозможно не заметить. Это у нас тут всё магичат, да магичат. Никто в замке на всплески силы внимания не обращает. А в чуждом мире, на такой вот всплеск, местные аборигены поди знай, как среагируют.

— Я своим сорванцам, — усмехнулся профессор проводников, отвечая на восклицание об опасности процесса, — позволяю перемещаться только по магическим маячкам, мною оставленным в бедных на магию мирах. Так оно безопасней как-то. А то, за потерю магов с таким редким даром император с меня спросит по всей строгости. А оно мне надо?

И об этом тоже нужно помнить. Нельзя мне даром пользоваться нигде, кроме интерната. Иначе враз вычислят. И сравнив мой слепок ауры, оставленный в месте перехода, с имеющимися на каждого мага, заметят неучтённого умельца.

— Спасибо, учитель, что нашёл способ прочистить мне мозги. — думал я, впитывая услышанное. — Я буду очень осторожен.

Я собирался всегда помнить об осторожности, считал себя очень умным и хитрым. Но благим намерениям срок до пересечения с жизненными обстоятельствами. А у моей Судьбы имелись на меня свои планы.

Я и сам не заметил, как против всех своих правил, сблизился с любимой ученицей Майлина Ользи, дерзкой непоседой и хохотушкой, которой никакие строгости и трудности не могли надолго испортить настроение и усмирить неуемную жажду жизни. Девочке уже тогда было тесно в узких рамках предписанной магам покорности. И сообразительной Ользи оказалась не в меру. Что-то она просекла в наших с Майлином непростых взаимоотношениях. И выводы сделала. Решила, глупая, что сможет, как мой учитель, балансировать на грани, «ничего не знаю» и «что прямо не запрещено, то разрешено». Вот только не надолго её везения хватило.

Девчонка обладала редким даром, умела строить порталы перехода. Самый быстрый способ передвижения по просторам империи. После окончания интерната её, предсказуемо, отправили во дворец. Дурочка так этому радовалась.

А потом, игра по своим собственным правилам довела её до беды. Ользи не смогла равнодушно поставлять живой товар для оргий императорских сановников. Пользуясь тем, что прямого приказа императора на то не было, а потому откат не страшен, пожалела знакомую девчушку со своей деревни, которой сельчане расплатились в неурожайный год с императорским сборщиком налогов. Ользи ей денег дала и порталом в глухую глухомань закинула. Место не выбирала, лишь бы от столицы подальше. Потому, потом, и объяснить не смогла, где беглянку искать. Девушку-то спасла, а сама безнаказанной не осталась.

Императорский маг на собственное мнение и противоречащие приказам поступки права не имеет. В назидание прочим, запороли бы насмерть мою дерзкую подружку. Но она мне была, как сестрёнка. И когда Майлин, словно вскользь, о предстоящей казни рассказал, глядя на меня, при этом, очень внимательно, я понял, чего ждёт от меня учитель, симпатия которого к Ользи тайной для меня никогда не была.

Мы с учителем так друг другу ничего и не сказали, но он знал, что я не позволю Ользи умереть.

Хозяин велел мне сопровождать его во дворец, куда, ради показательно-воспитательного момента, собрали, как можно больше свободных от неотложных дел магов, доставив порталами в столицу.

В гостинице, где нам предстояло провести ночь, я, разбирая вещи наставника, нашел колечко для отвода глаз и маячок. Пробраться ночью во дворец мне не составило труда. Найти осуждённую было тоже не сложно, после того, как Майлин, сидя за поздним ужином в компании магов-наставников нашего интерната, рассказал им о привычке государя держать приговорённого к казни мага в его же покоях, если таковые у осуждённого во дворце имелись.

— Это, чтобы полнее прочувствовал, чего через несколько часов лишится, чем расплатится за непокорность, — пояснил Май недоумевающим коллегам, которым, в отличие от наставника Онура, бывать во дворце не доводилось.

— Всё левое крыло дворца отдано придворным магам, — откровенничал Майлин. — И живут они там, скажу я вам, в такой роскоши, что нам, простым учителям-наставникам, и не снилось.

Его слушали, вздыхали о недосягаемом сытом месте под солнцем, пили вино и недоумевали, как можно было столь глупо и дерзко пренебречь милостью императора, о которой присутствующие могут только лишь мечтать.

Разошлись маги по снятым на ночь комнатам около полуночи. Майлин сразу же завалился спать, велев до утра его не тревожить. А я, надев, послушно скользнувший мне на палец перстенёк, поспешил во дворец. Прошёл через чёрный ход для прислуги, для которой и ночью находится работа. Отвод глаз позволил мне остаться незамеченным. А болтливость слуг, у которых предстоящая завтра казнь была на языке, подсказала в каком направлении мне дальше двигаться.

Ользи не спала. Сидела, сжавшись в комочек, затравленно глядя на открывающуюся дверь. Меня узнала не сразу, не ожидала ведь. Я надел девушке маячок на шею, поняв, зачем тот был мне оставлен, когда Ользи отказалась пойти со мной. Она не могла нарушить приказ — выйти из покоев вместе с палачом.

— Ничего не бойся, вытащу я тебя, — пообещал я, ошарашенной моим появлением, девушке. — Если есть деньги, давай сюда, они тебе пригодятся. И узелок с неприметной удобной одеждой собери. Всё будет хорошо, держись, Ользи.

Не знаю, что уж она там подумала, но вещи и деньги в узелок собрала, хотя особой веры в мою помощь в её глазах не было.

Уходить из дворца я не стал. Внимательно изучив коридор, по которому поведут Ользи, устроился в одной из не глубоких ниш, не знаю уж зачем здесь имеющихся. А на рассвете, увидев девушку, бредущую по коридору следом за устрашающей фигурой в чёрно-красном балахоне, я разорвал ткань миров и сделал шаг в тот самый мир, с которого привык начинать свои вылазки. Мощный всплеск энергии, конечно же был замечен, вот только медлить я не стал, тут же шагнул обратно, ориентируясь на маячок Ользи, и выхватил её из под носа у палача, увлекая за собой.

Нам помог эффект неожиданности. Попетляв немного по мирам, где обычно оттачивали своё мастерство начинающие маги, и снова вернувшись в империю, мы попали в совсем маленький горный интернат.

Когда-то учитель приезжал туда со мной, и на крыше учебного корпуса я припрятал свой маячок, из тех, что позаимствовал из стола своего хозяина. Я потом не раз возвращался в понравившееся мне и довольно безопасное место.

Следующий прыжок мы совершили уже пользуясь даром Ользи, переместившись в один из самых отдалённых городов империи, где девушке не раз приходилось бывать, и где отследить её было не так и просто. Купив повозку и выносливую крестьянскую лошадку, мы ещё несколько дней плутали след, стремясь оказаться подальше от города, пока не наткнулись на полуразрушенный хутор. Дед и бабка доживали на нём свой век, а единственного их сына уже давно забрали маги. Приняли меня с «сестрой» охотно. Я оставался на хуторе до глубокой осени, починил, что мог, помог собрать скудный урожай. И даже съездил с дедом в ближайший город, закупить продукты на зиму, деньги-то у нас имелись.