Клятва (СИ) - Анданченко Светлана - Страница 10

— Ты меня гонишь?

— Ну, не то что бы совсем. То есть, не вот так сразу. Я не собираюсь выпихнуть тебя на улицу, — да уж, тот ещё разговор, голосок у меня дрожит, слёзы наворачиваются. Даже не думала, что так тяжело будет. — Мне было очень хорошо с тобой. Я тебе очень благодарна. И ни о чём не жалею. Но, да, я хотела бы, чтобы ты ушёл из моей жизни.

— Почему?

— Почему? А как долго ты сам планировал у меня задержаться? Ведь не на всю жизнь? Нет?

Вот если бы сейчас он глаз не отвёл, а, назвав меня дурой, притянул к себе, защищая от глупых мыслей в кольце надёжных рук, я бы сказала ему о ребёнке, и в нас, как в семью, поверила бы.

Но чуда не произошло.

— Хорошо, — холодный голос, отстранённый взгляд. — Мне уйти прямо сейчас?

— Рем, да услышь же ты меня, — похоже, я начинаю истерить. — Я тебя не выгоняю из своего дома на улицу. Только из своей постели. Так для меня будет лучше, пока не прикипела к тебе намертво. Понимаешь?

Взгляд исподлобья. Молчаливый кивок головой.

— Пошли ужинать.

— Не хочу.

— Не нужно злиться на меня, Рем.

Хмыкнул. Пошел на кухню, помог накрыть на стол.

Ужинали мы молча. А, уже под чай, я озвучила засевшую в моей голове мысль.

— Ремтон, помнишь мы с тобой выезжали за город?

— К речке?

— Нет, когда ездили к моей тётке?

— В село, рядом с лесом, когда грибы собирали?

— Ну да, туда. Так вот. Моя бабушка тоже раньше в том селе жила. А когда померла, дом свой мне завещала. А мне он без надобности. Продать не получилось. Он так заколоченный и стоит. Если хочешь, я его тебе отдам. До работы далековато добираться, почти тридцать километров, но маршрутка в город ходит.

Ремтон задумался. Ух, а я боялась, что сейчас вот гордо от моей подачки откажется. А я же знаю, идти ему некуда, и заработок не позволяет в городе квартиру снимать.

— Вместе ремонт сделаем, — продолжила соблазнять я. — У меня даже стройматериалы для этого закуплены, в том самом доме и лежат. Так руки и не дошли довести ремонт до конца.

— Ладно. Похоже, опять моя Судьба меня гонит… Пусть будет так.

Я не слишком-то поняла, его бормотание про Судьбу. Ремтон её частенько поминал, тот ещё фаталист. Но его согласию обрадовалась. Мне с Ремом требовалось окончательно расстаться, пока мой животик не стал заметным. Так будет лучше. Отчего-то, я абсолютно была в этом уверена.

Ремтон.

И снова моя Судьба согнала меня с насиженного места. А ведь я совсем неплохо устроился. Приятная во всех отношениях женщина рядом, без вздорных капризов, чувственная, умная. Я за неё Судьбу не уставал благодарить. Видно плохо усердствовал. Эта зануда снова от меня чего-то желает. И куда вскоре забросит? То, что в этом сельском домике, наспех отремонтированном, и ставшим вполне себе уютным, я надолго не задержусь, сомнений у меня не было.

Так всё и случилось. Посреди ночи я проснулся от дикой боли. А потом такое отчаянье навалилось, что я еле сполз с кровати.

Учитель в беде! Это его боль и его отчаянье. Мысль об этом скрутила меня в тугую пружину, вывернула наизнанку. Я рвал ткани миров, забыв об осторожности, и в свой ввалился на последнем издыхании, держась на одном упрямстве, ориентируясь на амулет — маячок, в котором учитель некогда заключил по капле нашей с ним крови. Ни он, ни я никогда не снимали эти парные амулеты, способные указать нам дорогу друг к другу.

Мне просто невероятно повезло. Я очутился в спальне Майя в его покоях в замке-интернате. Вокруг ни одной живой души. Что, учитывая мои нелады с законом империи, совсем даже не плохо. А высокий магический фон вокруг спасёт от излишнего любопытства, вряд ли кто-то определит, что на территории замка случилось несанкционированное проникновение из другого мира. Маги-недоучки здесь регулярно практикуются и в этом умении тоже.

В себя приходил долго. Даже тревога об учителе, который исчез, намеренно или нет, оставив в комнате свой амулет, не смогла меня поднять с пола, на котором я пролежал, наверно, сутки, то приходя в сознание, то снова погружаясь в небытие.

На рассвете следующего дня, я, наконец, смог подняться и осмотреться. Впрочем, прояснить ситуацию мне это не помогло. И тогда я отыскал тайник, месторасположение которого Май показал мне под предлогом необходимости вытереть в нём пыль. Делая вид, что бахвалится, и при этом пытливо заглядывая мне в глаза, Майлин рассказал о свойствах созданных им безделушек. Уколов мой палец, он измазал амулеты моей кровью и что-то ещё, непонятное для меня, сотворил над ними, а потом заявил, что теперь я могу взять их в руки, а то мало ли, испортится ценная вещь от моего неловкого прикосновения. Я уже тогда знал о привязке амулетов кровью, без которой ими невозможно воспользоваться. И догадался, что эти созданы учителем для меня.

Из тайника я достал отводящий глаза перстенёк. Одел на палец и стал практически невидим. Точнее, видеть-то меня видели, но остановить на мне своё внимание, осознать, кто это тут маячит, ни у кого бы не получилось.

С перстеньком на руке прогулялся по интернату. Стащил с кухни немного съестного, послушал, о чём говорят будущие маги и их наставники.

К вечеру я уже понимал, что произошло. Нашлась светлая голова в империи, сообразившая почувствовать связь между пропавшим слугой наставника Онура и неучтённым магом, умеющим ходить по мирам, за которым так безуспешно вот уже несколько лет гоняются императорские ищейки. И не нужно доказательств. Достаточно подозрения и прямого вопроса. Майлин сам всё расскажет. Уже рассказал. До казни чуть больше суток осталось. И это ему отсрочку дали, чтобы подольше помучился.

Учитель, я тебя подставил, а ты снова обо мне позаботился. Знал, что почувствую твою боль. Понимал, что вернусь, и решил обезопасить, оставив маячок в самой безопасной для меня точке перехода.

Но у меня ещё есть время, чтобы тебя вытащить. Не знаю как, но я смогу. Справлюсь или погибну. Всё равно ведь не смогу с этим грузом жить.

ЧАСТЬ 2 Бегство наследницы.

Лоттария.

-Нет, отец! Нет! Ты не можешь так со мной поступить, — мой отчаянный крик разорвал тягостную тишину.

Холодная усмешка на тонких губах и презрительный взгляд мне в ответ.

Может. Он может всё. Кто запретит императору? Посмеет ему возразить? Его воля- закон. И Лейтон, мой любимый, единственный Лей, свет моей души, её счастье и радость, он тоже во власти моего безжалостного отца, который, узнав о нашей с Леем связи, брезгливо скривился и приказал моему мужчине умереть.

Осознав неизбежность приговора, я пошатнулась, но император не позволил мне упасть.

— Тише, моя девочка, тебе следует бережнее к себе относиться. Ну, хочешь, подарю его тебе на сутки, проститься? На эти сутки маг Лейтон в полной твоей власти, дочь, — в голосе императора звучало пропитанное ядом самолюбование.- Но на рассвете следующего за этим дня, твоё сердце, маг, должно остановиться.

— Да, мой император.

— Отец!

— Сутки! И не надо меняя благодарить. Сам удивлен своим великодушием, но что не сделаешь для единственной дочери.

Ненавижу, как же я тебя ненавижу, самовлюблённое чудовище!

Лейтон стоит неподвижно, он не может поднять взгляд на своего господина, и он обязан ему подчиниться. Связанный клятвой, он должен исполнить любой приказ императора. И даже убить себя, остановив на рассвете завтрашнего дня своё горячее, любящее меня сердце.

— Лей- воплю я, не в силах сдержать не поддающуюся контролю истерику.

— Ари, не плачь, не надо…не сейчас, — мой мужчина шагнул ко мне, едва за императором закрылась дверь.

Я спрятала голову на груди Лейтона, прильнула к нему дрожащим телом, не в состоянии справиться с обрушившимся на меня горем.

— Забудь обо всём, кроме нашей любви, Ария, подари мне оставшиеся сутки.

— Я бы хотела подарить тебе всю свою жизнь.

Лей поник, даже его объятия стали слабее.