Королева воздуха и тьмы - Клэр Кассандра - Страница 14

Джулиан тоже поднялся на платформу и опустился на колени возле брата. Словно две белые шахматные фигурки, только волосы Тая были немного темнее.

Сердце у Эммы билось уже где-то в горле. Это оказалось одним из труднейших испытаний в ее жизни – не побежать туда, не подняться на костер вслед за ними. Все, кроме Джулиана и Тая, стало далеким, ненужным – даже когда Зара с друзьями принялись хихикать, что хорошо бы Безмолвные Братья запалили костер прямо сейчас и сожгли обоих вместе трупом, раз уж им так нужно быть с Ливви.

Кристина рядом напряглась. Марк шагал по траве к кострам. Зара с компанией переключились на него и теперь обсуждали его острые уши и кровь фэйри, которая текла в его жилах. Марк, опустив голову, решительно шагал вперед. Эмма больше не могла этого выносить: она вырвалась и побежала следом. Если Марк хочет быть с Джулианом и Таем, тогда ничто не остановит и ее.

На краю ее поля зрения мелькнули Джиа рядом с Маризой и Джослин – застывшая картина ужаса. Сумеречные охотники так не поступают! Не превращают свое горе в спектакль. Не кричат, не бьются в припадках гнева, не устраивают истерик, не падают в обморок, не забираются на чужие погребальные костры.

Джулиан наклонился и обхватил лицо брата ладонями. Если не думать о случившейся трагедии, они выглядели как трогательный парный портрет. Эмма могла представить, как Джулиану трудно: он терпеть не мог проявлять эмоции на виду у тех, кому не доверял, но сейчас это его совершенно не волновало: он что-то шептал Таю, их головы почти соприкасались.

– Лестницы! – бросила она Марку, и он кивнул, не задавая лишних вопросов.

Они пробились сквозь толпу, схватили тяжелую лестницу, принесенную Безмолвными Братьями, приставили ее к башне из дров.

– Джулиан! – крикнула Эмма.

Он глянул вниз – они как раз пытались установить лестницу так, чтобы она не шаталась. Гораций кричал, чтобы они немедленно отошли, и приказывал гвардейцам стащить хулиганов вниз. Но его почему-то никто не слушал.

Джулиан коснулся ладонью щеки Тая, и тот, кажется, заколебался, вздрогнул, обхватил себя руками. Потом опустил их и последовал за Джулианом, который первым стал спускаться по лестнице. Оказавшись на земле, Джулиан стал держать лестницу и приготовился ловить брата, если тот вдруг упадет.

Тай спустился и побрел прочь от костра, даже не остановившись перевести дух, – через луг, к Киту и Диане.

Кто-то крикнул, чтобы лестницу убрали, и Марк понес ее обратно, к Безмолвным Братьям. Эмма схватила Джулиана за руку и мягко, но настойчиво потащила прочь от костров.

Он выглядел оглушенным, как будто получил крепкий удар, и теперь у него кружилась голова. Они остановились в стороне от толпы, Эмма завладела обеими его ладонями.

Никто ничего не подумает – среди парабатаев нормально так проявлять приязнь. И все равно она поежилась. Прикосновение к нему, и ужасная ситуация, и это его пустое лицо – все это было уже как-то слишком.

– Джулиан…

Он поморщился.

– Мои руки, – голос прозвучал удивленно. – Я ничего не почувствовал.

Она опустила глаза и со свистом втянула воздух. Ладони походили на кровавых ежей – так густо торчали в них занозы. Занозы черными черточками виднелись под кожей, рядом торчали обломанные щепки размером с зубочистку, – теперь с них капала кровь.

– Тебе срочно нужна ираци, – она отпустила одну его руку и полезла за пояс, чтобы достать стило. – Позволь, я…

– Нет, – он выдернул и вторую руку. Его лицо было холоднее ледника. – Не думаю, что это хорошая идея.

И он зашагал прочь.

Эмма едва смогла сделать вдох. Тай и Марк вернулись к Блэкторнам. Тай стоял рядом с Китом – как всегда, как будто магнит со щелчком встал на место.

Марк потянулся, чтобы взять Кристину за руку.

«Я должна быть с Джулианом, держать его за руку. Быть рядом, чтобы он помнил: в этом мире есть вещи, ради которых еще стоит жить…»

Но руки Джулиана были изранены, окровавлены, и он не хотел, чтобы Эмма их касалась. И душа… его душа тоже была в крови, изранена, и, вероятно, он не желал сейчас никого видеть. Но ведь ее это не касается? Она – другое дело; она – его парабатай, разве не так?

Пора. Безмолвный голос одного из Братьев пронесся по полю, как рябь по воде. Они все услышали – все, кроме Магнуса и Макса, которые стали растерянно озираться по сторонам. Эмма едва успела собраться с мыслями, а Безмолвные Братья уже поднесли факелы к растопке в основании каждого костра. Огонь взвился вверх, золотой и алый, и на мгновение это даже показалось красивым.

А потом рев пламени обрушился на нее, словно грохот падающей волны, и весь луг обдало жаром, и тело Ливви скрылось за пеленой дыма.

Сквозь жадный треск костра Кит едва слышал тихую песнь нефилимов:

– Vale, vale, vale. Прощай, прощай, прощай.

Валил густой дым. Глаза жгло и щипало, а Кит стоял и думал, что его собственный отец обошелся совсем без похорон… Да там и хоронить было нечего – его тело обратил в пепел мантидский яд, и Безмолвные Братья избавились от останков.

Смотреть на Блэкторнов было невыносимо, и Кит повернулся к Лайтвудам. Теперь он уже знал их всех по именам: сестру Алека звали Изабель – это та черноволосая девушка, что стоит, обняв Алека и свою мать, Маризу. Раф и Макс держались за руки. Саймон и Магнус – поблизости, словно две маленьких утешительных луны, кружащие вокруг планеты скорби. Кто-то сказал, что похороны – для живых, не для мертвых… Они нужны, чтобы попрощаться. Интересно, это огненное прощание – может, оно напоминает нефилимам об ангелах?

Какой-то мужчина – молодой, красивый, с волнистыми каштановыми волосами и квадратной челюстью – направлялся к Лайтвудам. Кит вытер слезящиеся глаза.

Незнакомец был не в белом, как остальные, а в обычной черной форме. Проходя мимо Маризы, он помедлил и положил руку ей на плечо. Она не обернулась – словно не заметила. И никто из остальных тоже. Магнус бросил быстрый взгляд, нахмурился и отвернулся. С холодком в груди Кит понял, что, кажется, только он видит эту фигуру – сквозь которую пролетал дым, будто она была бесплотной.

Призрак… Вроде Джессамины? Он стал озираться по сторонам – наверняка на Нетленных полях должны быть и другие призраки… мертвые ноги которых не примнут и травинки?

Но там были только Блэкторны – стояли, сбившись в кучку. Эмма и Кристина, Джулиан и Тавви, и дым вздымался вокруг них. Кит неохотно посмотрел назад: призрачный юноша преклонил колена у костра Роберта Лайтвуда. Он был у самого пламени – ближе, чем мог бы вынести человек, – и оно лизало его силуэт изнутри, озаряя глаза огненными слезами.

Парабатай, понял внезапно Кит. В том, как поникли его плечи, как простерлись руки к огню, какая тоска застыла на красивом лице, Кит увидел Джулиана и Эмму, и Алека – когда тот говорил о Джейсе. Он видел сейчас призрак парабатая Роберта Лайтвуда! Непонятно, откуда, но Кит это точно знал.

Какая жестокая связь, думал он – она превращает двоих в одно, и когда половина этой новой личности гибнет… боже, какой опустошенной чувствует себя другая!

Он отвел взгляд: дым и огонь уже стояли стеной, костров уже не было видно. Ливви исчезла в кипящей тьме. Последнее, что увидел Кит, перед тем как слезы ослепили его, был Тай – лицо поднято вверх, глаза закрыты, темный силуэт очерчен огнем, будто облит жидким золотом.

Костры еще горели, когда процессия двинулась обратно, в город. Дым будет клубиться всю ночь, а семьи соберутся на площади Ангела, чтобы скорбеть вместе со всеми.

Но Блэкторны туда явно не пойдут, подумала Эмма. Останутся дома, наедине друг с другом. Слишком много времени они провели врозь, чтобы ждать утешения от остальных Охотников, которых они едва знали.

Она брела в стороне от остальных, слишком уязвленная, чтобы снова заговорить с Джулианом, тем более на глазах у всей семьи.