Первый и последний чародей (ЛП) - Хенди Барб - Страница 16

Тогда Оуньял'ам добавил:

— Возможно, вашей дочери захочется увидеть цветы в садах?

При этих словах Аиша подняла испуганные глаза. Прогуливаясь наедине с девушкой, он тем самым демонстрировал свою благосклонность к ней. Оуньял'ам никогда не делал так много для других молодых женщин, вертящихся перед ним. Как и ожидалось, хмурый взгляд Мансура испарился, и старик тут же рассыпался в поклонах.

— Конечно, мой принц, — ответил он. — Я буду ждать вас здесь столько, сколько потребуется.

Лишь по кивку принца Нажиф открыл входную дверь.

Оуньял'ам повернулся и ободряюще кивнул Аише. Командующий отметит такую благосклонность к своей дочке. Неизвестно, во что потом выльется Аише нынешнее расположение принца. По крайней мере, сегодня ей можно будет не бояться Мансура. Он будет слишком окрылен ложной надеждой.

Аиша едва взглянула на него. Девушка сделала маленький шаг к двери, Оуньял'ам повернулся и пошел вперед, как и полагалось. Когда пара вышла в коридор, четверо гвардейцев принца последовали за ними, а их командир замыкал процессию.

— Вы видели сады раньше? — спросил Оуньял'ам.

— Нет, мой принц, — тихо ответила Аиша.

— Они — моя отдушина.

Просторный дворец благодаря своей роскоши был гордостью империи, вокруг него простирались обширные территории. По периметру располагались казармы, конюшни, водохранилища. Всё это окружали самые высокие стены, какими не мог похвастаться ни один замок в чужих землях. В центре дворца располагался куполообразный зал, где проходили аудиенции. Прямо за ним была открытая площадка, на которой цвели сотни видов цветов, кустарников и деревьев Императорских садов.

Отец с презрением называл их " Императорские прорвы", считая бессмысленной трату драгоценной жидкости на бестолковые растения. Оуньял'ам любил эти сады и тратил свое собственное жалованье на их содержание.

Пройдя по бесконечным коридорам и залам, ожидая каждый раз, пока Нажиф откроет очередную дверь, вся процессия вошла в дендрарий под открытым небом.

Сад действительно требовал много воды. По бокам узких дорожек из простого песчаника были разбиты клумбы с хризантемами, гибискусами, пионами и даже дикими розами, привезенными с северных территорий. Между ними перемежались цветущие деревья и деревья с фигами. В саду слуги выкопали три декоративных пруда, где обитали ярко окрашенные карпы — разновидность крупных рыб. Карпы были привезены с неизвестного континента к западу через океан. По пути встречались скульптуры, которые вместе с деревьями и цветами составляли живописный ансамбль. Местами иноземные широколиственные деревья росли очень густо, образовав затененные арки над дорожками.

Оуньял'ам имел мало слабостей, и он отказывался лишать себя неспешных прогулок по садам.

— Вы довольны? — спросил он.

Аиша лишь раз задумчиво кивнула, хотя глаза ее были широко раскрыты. Она поймала его взгляд и снова отвела глаза.

— Вряд ли это место может оставить кого-то равнодушным… мой принц, — едва слышно молвила она.

Дипломатичный ответ не оправдал надежд Оуньялʼама поскорее вернуть Мансуру его дочь. Прогулка продолжилась. Он слышал, как Нажиф за спиной шепотом быстро отдал приказы другим стражникам. Следуя по дорожкам сада, отряд не сможет держать его в поле зрения. Только Нажиф держался в пяти шагах позади, в то время как остальные рассредоточились по садам и наблюдали за всеми входами.

Оуньял'аму не нравилось ставить своих людей в такое положение, особенно верного Нажифа, но ему нужны были эти моменты свободы. Аиша бесшумно следовала за ним, отставая на полшага, и принц подчас даже забывал о ее присутствии. Его мысли были далеко, когда вид А'Ямина в дверях вернул его мысли к нынешней политической ситуации.

Всю свою жизнь он был свидетелем игр власти и интриг при дворе. Но никогда это не ощущалось так остро, как сейчас, когда он стал центром махинаций заговорщиков, а его отец лежал взаперти.

А'Ямин пользовался вниманием и доверием отца Оуньялʼама. Именно он выбрал тех, кто мог посещать императора. Советник мог распоряжаться императорской гвардией в отсутствие императора. И все это намного усложняло дело…

Конечно, Оуньял'ам проявлял заботу о своем отце. Открыть правду кому бы то ни было неприемлемо и опасно. В конце-концов советник все узнает.

Если Оуньял'ам не женится хотя бы раз, его сочтут неподходящим на роль наследника после смерти отца. Тогда начнется борьба. Пока император цеплялся за жизнь, Оуньял'ам был регентом только по титулу. А'Ямин контролировал империю, а он был не из тех, кто легко откажется от абсолютной власти. Представления о том, как осуществлять управление империей у принца и императорского советника разительно отличались. Императорский трон один, и две философии на нем не уместятся.

Оуньял'ам был серьезно обеспокоен религиозным вопросом. Он считал, что религия не должна использоваться в политических целях. А'Ямин, как и его отец, придерживались древних обычаев "старых богов". Существовала легенда, что в незапамятные времена один из этих самых богов стремился к власти над всем миром. Император и его советник верили, что это время придет снова, и тогда власть империи распространится по всему миру. Они ждали и серьезно готовились к тому, чтобы получить покровительство неизвестного бога и разделить с ним власть.

Оуньял'ам не верил в божеств, хотя и держал это при себе. Он едва терпел жрецов, которых советник допускал ко двору в угоду даже тем, кто служил новым богам. Служение любым богам, новым или давно забытым и мертвым, вызывало отвращение. Теократии не будет места, когда Оуньял'ам станет императором. Он это почувствовал в юности: в тот день, когда его ботинки окропило кровью. Но и до этого случая старая религия казалась не более чем темной фантазией.

Потом Оуньял'ам встретил домина Гассана Иль Шанка.

Каким-то образом домин в темном одеянии проник в этот самый сад, поджидая его. Это случилось в один из редких дней, когда он отчаянно хотел побыть один и заставил Нажифа и стражу дать ему немного времени побыть в одиночестве. Поначалу он не знал, что означало это внезапное появление, и кто на самом деле был Гассан Иль Шанк. Другие сторонники из ордена метаологов появились гораздо позже. Возможно, домин потратил годы, чтобы убедиться, что молодой принц достоин такого доверия.

Гассан Иль Шанк заставил поверить Оуньял'ама в то, что истории про всемогущего бога не совсем выдумка. Божество было это или просто какая-то нечисть — не знал даже сам домин. Но то, что оно существовало, достоверно подтверждали многие источники. Забытая эпоха для тех немногих, кто знал о ней из различных легенд, часто называлась "Пылающее Время". Безымянное божество, на которого возлагал свои надежды императорский советник, привело к гибели многие народы. После империя долгие столетия возвращалась к жизни. Домин и его орден опасались, что история повторится, но молодой принц мало что мог сделать, пока жив его отец. В юности он пытался воспрепятствовать попыткам любой религиозной фракции вернуть империю к невежественному прошлому. К счастью, даже по своей наивности он не ввязывался в дела, в которых не разбирался. Теперь у фанатиков появились тайные могущественные сторонники, и это не на шутку волновала домина и его сторонников, включая принца.

Позже, под наставничеством домина, он стал многое понимать.

Советник А'Ямин не был дураком. С течением лет у не столь юного принца империи становилось все меньше и меньше союзников. У таких людей всегда были причины бесследно исчезнуть: иные обязанности, срочное поручение… роковая случайность. И теперь все, что у него осталось — это небольшой состав его личной стражи и отверженный Домин разоблаченной и уничтоженной секты.

— Вам… нездоровится, Ваше Высочество?

Вздрогнув от неожиданности, он обернулся и обнаружил, что Аиша наблюдает за ним. Под его взглядом она тоже дернулась, отчего принц почувствовал себя еще больше виноватым. Очевидно, его видимая нервозность и неловкость ситуации вынудили ее произнести свои слова прежде, чем Оуньял'ам успел заговорить.