Для тебя я Ведьма! (СИ) - Вечер Ляна - Страница 1

Лекарь стоял совсем близко и смотрел с надеждой услышать «останься» ещё раз, а у меня горло будто в тисках зажало. Прекрасно понимала синьорин, которые теряли головы под натиском природного очарования лекаря. Сдержать себя нереально. Ромео — сосредоточение мужественности и нежности, он ещё не прикоснулся ко мне, а голова уже кружилась. Пошатнувшись, подалась вперёд и оказалась в тёплых и таких нужных объятиях синьора Ландольфи.

— Останься, — попросила едва слышно, прижимаясь щекой к его груди.

— Делить тебя с Сальваторе?

— Что?! Да как ты…

В моей груди клокотал тугой комок возмущения. Ромео — развратник, похотливый сластолюбец! Любовь на троих?! Нет уж, увольте!

— Моя… — сквозь зубы процедил Ром и накрыл мои губы поцелуем.

В ту сумасшедшую секунду мир, который я старательно выстроила для Амэно, рухнул. Гвидиче заткнулась, перестав вести споры с Амэрэнтой Даловери. Впервые за долгое время я чувствовала себя собой — абсолютно счастливой и по-настоящему любимой. Синьор Ландольфи жадно забирал поцелуем страсть с моих губ, а я умирала от мысли, что это закончится. Запустив пальчики в густые волнистые волосы лекаря, тянула к себе, не позволяя завершить ласку, безмолвно требуя ещё.

— Мы должны остановиться, — шептал Ромео, целуя моё лицо. — Гвидиче, мы натворим дел, о которых ты будешь жалеть.

— Скажи! — на мгновение отстранилась и вцепилась пальцами в рубашку лекаря. — Скажи, почему сейчас меня целовал не Тор — ты?! И почему я хочу, чтобы поцелуй случился ещё раз? — мой голос дрогнул. — Ещё сотню тысяч раз…

Сальваторе толкнул тяжёлую дверь кабинета. Инквизитор надеялся оставить утреннюю суету за спиной, чтобы насладиться сном до обеда. Развалиться в кресле, закинув ноги на стол — отличное решение, после недели плотной работы. Но, увы, сюрпризы начались раньше, чем сновидения. За тем самым столом, в кресле, сидел его начальник — синьор Марчелло Пьяти.

— Чем обязан? — сухо поинтересовался Сальваторе, плюхнувшись на стул.

— Волшебного утра, — ехидно пожелал синьор. — Работка для тебя имеется.

По столу шаркнул замусоленный лист бумаги — вроде ничего особенного, обычный донос на женщину, подозреваемую в связи с бездной. Очередная ведьма где-то в Тромольском лесу. Сальваторе откинулся на спинку стула и закрыл глаза. О, Великий Брат… Ниспошли покоя на недельку-другую.

— Нельзя другому поручить? — разомкнув веки, Сальваторе устало посмотрел на Пьяти.

— Ни в коем случае! Это дело особой важности, — синьор Марчелло поднял вверх указательный палец. — Поедешь в Тромольский лес, найдёшь там девчонку, проведёшь первое испытание и, если выживет, доставишь её сюда, в Сэнбари.

Вручив Сальваторе тоненькую папку — досье на ведьму, синьор Марчелло Пьяти с чувством выполненного долга покинул кабинет подчинённого, оставив после себя тяжёлый запах невыполненной работы.

Донос от какого-то Пеллегрино Карузо, карта местности и небольшой портрет, написанный художником инквизиции со слов пострадавшего. Негусто. К слову, нигде не было сказано, как и от каких конкретно ведьмовских дел понёс ущерб синьор Карузо. Но рисунок… Кротким взглядом лани на Сальваторе смотрела прелестная синьорина — молоденькое создание с вьющимися рыжими волосами.

— Угораздило же тебя связаться с бездной, — инквизитор провёл пальцем по нарисованной девичьей скуле.

Возможно, она не имела отношения к колдовству — Сальваторе очень хотелось в это верить. Девчонка вызывала смесь совершенно неуместных эмоций — инквизитор взялся щепотью за переносицу и зашептал слова молитвы. Великий Брат поможет избавиться от наваждения, наставит на путь, подскажет решение…

Не подскажет, не избавит, не поможет.

Сальваторе мог вывернуться наизнанку, завязать нервы в узел или пробежаться по потолку, но волнение в груди не стихало. Шторм усиливался, если взгляд синьора касался портрета. Расчесав пальцами растрёпанные кудри, инквизитор нервно выдохнул и решил ехать в Тромольский лес немедленно. Там его внезапная страсть или стихнет, или достигнет апогея, и тогда он уймёт это безумие. Отсутствием самообладания Сальваторе не страдал.

Разбитая после дождя дорога хлюпала лужами под копытами лошадей, тянувших телегу на восток великих земель Ханерды. Голые деревья на обочинах кутались в утренний туман, а воспоминания о ночи бредом ходили в голове. Глядела в спины инквизиторов, уткнувшись лбом в прутья клетки, проклиная тот час, когда эти нелюди вошли в мой дом. Совсем скоро меня передадут в руки святейшего суда города Сэнбари. Допрос, расследование и казнь — финал для восемнадцатилетней ведьмы более чем подходящий.

— Начальник, я устал, и Карлос тоже, — один из двух верховых поравнялся с телегой, которую вёл их главный.

— Скоро остановимся, — пообещал кудрявый начальник отряда.

Его овечью шевелюру я оценила ещё дома. Растрёпанные тёмные завитушки так и просили ножниц. Внешне мужчина не дотягивал до предводителя даже небольшого отряда. Печальные синие глаза, щетина на круглых щеках и сытая складочка живота над ремнём — кто испугается такого инквизитора? Вот и я не струсила, ровно до того момента, пока он лично не завязал на моей шее верёвку с хорошим таким камнем и не спихнул в реку. Магия позволила избавиться от пут на запястьях — я выбралась на берег…

— Вот здесь свернём, — кучерявый направил лошадь в поворот, от наклона я покатилась в клетке, больно ударившись о металлические прутья.

Телегу оттащили в кусты, чтобы поганая ведьма не мешала святейшим инквизиторам и их лошадкам завтракать после тяжёлой ночной дороги. Осенний лес пестрил ковром из листьев, пах жухлой травой и свободой. Мужчины расстелили плащи на земле, вынули из сумок еду. Главный откупорил флягу и протянул товарищам.

— Хорошее вино, — сделав глоток, Карлос закусил сыром.

— Сальваторе не держит в погребах всякую дрянь, — откликнулся второй инквизитор и заискивающим взглядом уставился на начальника.

— Паоло, вместо того, чтобы лизать мне задницу, ты мог бы перед тем, как отправить кусок в рот, вознести хвалу Великому Брату, — кучерявый, с укором изогнув бровь, достал из кармана святейшую печать.

Мужчины последовали его примеру — скорее потянулись за своими медальонами. Троица встала на колени: протянули руки с печатями к небу, и на весь лес загудел бестолковый текст во славу Великого Брата — их единственного Бога, путеводной звезды грешных судеб.

— Дайте поесть, — дождавшись, когда инквизиторы вдоволь намолятся, я сунула лицо между прутьев клетки.

— Сгинь, дрянь! — рыкнул Паоло.

— Лучше думай об искуплении грехов, — поддакнул Карлос.

— Помолчите! — голос начальника градом обрушился на головы мужчин. — Великий Брат решит её судьбу, а пока она пленница, мы должны быть милостивы.

Сама добродетель шла ко мне в лице курчавого инквизитора, сжимая в руке вожделенный кусок хлеба. Живот больно скрутило в предвкушении завтрака. Я плохо переношу голод, а поесть последний раз довелось вчера утром.

— Держи, и не забудь о благодарности, — он сунул в клетку крошащийся ломоть.

— Спасибо.

— Не меня благодари — Великого Брата. Слова хвалы знаешь?

— Откуда ей знать?! — ухмыльнулся Карлос.

— Знаю, — зубы впились в черствый кусок, голова пошла кругом. — Синьор… — я вопросительно посмотрела на мужчину, позабыв его мелькнувшее в разговоре имя.

— Сальваторе, — снисходительным тоном помог он.

— Это фамилия? А имя?

— У меня нет имени, — кучерявый смотрел синими глазами с едва уловимыми белыми прожилками, завораживая не хуже самого Сильвана. — А как зовут тебя?

— Безумная Амэ, — прикусила язык. Глупая… Надо же было назваться ведьмовским именем.

— Меня не интересуют клички, — жёстко процедил Сальваторе. — Назови имя, данное тебе при рождении.