Не тот факультет (СИ) - Агапова Ника - Страница 22

Меж тем государь разомкнул объятья и, в сопровождении хозяина гнездовья, свиты и примкнувших к ней местных канов, скрылся в замке.

— Любуешься на императора, милое дитя?

Цепкие пальцы стальной хваткой сжали локоть.

— На огнестражей — холодно возразила я — свет императора невыносим для очей кэров.

— Конечно, конечно — усмехнулась гувернантка. — за то свет молодых самцов люб очам юных незамужних самочек. Или свет вожака?

— Вы меня уличить в чем — то хотите, кэра?

— Предупредить. Не надейся, что новый мажордом будет покрывать все ваши с Лией грешки. Я в гнездовье уже почти восемьдесят лет, господин Финор мне полностью доверяет. Так что твой медовоглазый красавчик либо будет петь под мою дудку, либо отправится мыть сортиры. Поняла?

— Петь под вашу дудку я не стану ни при каком раскладе, неуважаемая. — раздался за спиной спокойный, чуть насмешливый голос. — а если вы еще раз рискнете угрожать самке, находящейся под опекой вожака, пеняйте на себя. Мое Серце в руках Финор кан Руты, и я не позволю расстраивать хозяина. А сейчас займитесь, наконец, своими прямыми обязанностями — ватага маленьких сорванцов, оставшихся без вашего чуткого руководства, скоро разнесет задний двор.

— За ними присматривает моя помощница!

— Значит она не справляется. За дворовыми птенцами приглядывать — не робкую кану придирками изводить. Тут мозги нужны. Или опыт.

У вас ведь последнего, вроде как, вдосталь?

Уверенным движением отстранив гувернантку, Миран поклонившись, предложил мне руку.

— Мерзкая старая карга — процедил сквозь зубы мажордом, отойдя от разгневанной дуэньи на почтительное расстояние. — я же по хорошему просил ее оставить вас с леди Финор в покое! Ну ничего, пусть теперь по потеет. Ишь, решила из меня карманную собачку сделать!

— Она ведь отомстит…

— Всенепременно. И надеюсь, как можно скорее.

Миран улыбнулся, успокаивающе погладил мои, покоящиеся на его локте, пальцы.

— Не волнуйся, я знаю, что делаю.

Его медового цвета глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, смотрели с такой теплотой, что в горле запершило от волнения.

— Мне нужно на кухню, проследить, что бы поминальная трапеза прошла гладко. А вечером, как только размещу гостей, наберусь смелости и приглашу вас на свидание. Можно?

— Я с радостью приму это приглашение.

— Тогда до вечера.

Решив не искать приключений на свою голову, я провела оставшийся день в покоях. Да и отдохнуть мне не помешает. Последние двое суток выдались на редкость насыщенными.

Комнаты, выделеные мне, были не большими, но вполне уютными. Имелась изящно обставленная гостинная, спальня и смежная с нею маленькая купальня. Гардероб, с висящими в нем несколькими новенькими платьями и одним брючным костюмом, комод с нижним бельем и полотенцами, стол с письменными принадлежностями, полка с книгами… В спальне — ширкая кровать, тумбочка, зеркальная панель в рост, а перед ней гигантское кресело-подушка. Интересно, зачем? Гардероб ведь в гостинной! Подойя по ближе к зеркалу, заметила, что оно не плотно прилегает к стене, а крепится на какой-то хитрый механизм.

Немного повозившись, разобралась, что он позволяет двигать панель вдоль стены и даже поднимать к потолку. Забавно, кстати, развалившись в кресле- подушке, смотреть на свое отражение, висящее над головой. Ну, а если б я умела, как Миран или профессор, двигать вещи на расстоянии, то вообще можно было бы себя со всех ракурсов рассмотреть….

В ванной, кстати, такое же зеркало висело, что, впрочем, более оправдано.

В шкафчиках над раковиной нашлись всевозможные пузырьки — и мыло и шампуни и даже лосьоны для тела с массажными маслами. Они не все были новые, некоторыми явно пользовались, и весьма активно. Надо будет порядок навести. Один из пузырьков с пеной почти закончился, и я решила использовать остатки.

Открыв воду, вылила средство в ванну, присел на краешек, ожидая, когда купель наполнится. Маги- тепловики в гнездовье старались на славу. Вода в горячей трубе только что не кипела. Очень скоро маленькая купальня наполнилась благоухающим жасмином паром.

Ах, мне бы ванну, как у вожака! Или как у Лии хотя бы! Но что поделать? Не по чину. Поджав колени к груди, я вздохнула. Мой настоящий отец-вожак погиб в самом начале войны, а значит ни признать меня каной ни потребовать с меня откуп больше некому. Родное гнездовье, вместе с титулом и Стаей, император пожаловал какому-то офицеру- герою из кэров. Интересно, долги прежнего вожака он тоже унаследовал? Зная старого Финора скажу, что это вполне вероятно.

Если бы я не поменяла стаю, была бы сейчас дома! Но с другой стороны я бы не встретила Мирана….

Мысли о молодом капитане огнестражей отозвалась теплом в сердце. Так весело с ним было болтать, так приятна была его искренняя забота. Он, конечно, не такой изысканно-великолепный, как профессор Финор, но бесконечно милый и такой домашний….

Совсем не пугал меня, не вводил замешательство — был понятен и прост, словно друг детства или брат, в то время как профессор…. Профессор Финор за эти дни для меня окончательно перестал быть учителем. Я видела его заносчивым аристократом, избалованным самодуром и, стыдно признаться, обаятельным мерзавцем. Даже простое упоминание его имени смущало, вызывая движение крови. Нет, решительно, Финор кан Рута не тот, о ком надо думать, сидя в горячей ванне…

Голова закружилась. Облизнув пересохшие губы, я открыла вентиль. Да, так значительно лучше.

Холодный душ положил конец купанию а за одно и весьма неприличным для молодой леди фантазиям. Ой-ёй. Что же так живот-то тянет?

Кое как выбравшись из ванны и завернувшись в пушистое мягкое полотенце побрела в спальню. Вечер только- только позолотил небосвод, распыляя разномастные светила на миллионы сверкающих дисков, а значит до свидания у меня еще часов пять, а может и шесть.

Забравшись под пуховое одеяло, блаженно потянулась и прикрыла глаза.

Проснулась я в отличном расположении духа. Не помню, что мне снилось, но похоже что-то очень-очень приятное. Тело наполняла легкость, хотелось летать!

Напевая песенку я выбрала наряд, оделась, уложила волосы и нанесла макияж. Тот самый, что так впечатлил преподавателя бытовой магии в первый день.

На комоде я обнаружила шкатулку, полную бижутерии и недорогой ювелирки. Все изящное, выполненное со вкусом и соответствующее моему теперешнему статусу компаньонки знатной каны.

От выбора украшений меня отвлекли сердитые голоса за дверью. Вернее сердито звучал только голос Финор кан Руты, голос же Мирана был спокойным и почтительным.

— Где я, по твоему, теперь должен ночевать? На половине слуг? Как вообще такое могло случиться? Как тебе в голову могло прийти разместить гостей в мои покои?

— Со всем уважением, хозяин, я этого не делал. Извольте посмотреть план расселения…

— Считаешь, мне интересно, по чьей вине я остался без комнат? Миран, ты — мажордом. Ты в ответе за происходящее.

— Я готов ответить, хозяин. Но разве справедливо требовать ответственности, не дав власть?

— Что ты имеешь ввиду?

— Отдельные птицы, аппелируя к вашему особому расположению и доверию, открыто проявляют неповиновение. Не знай я о вашем ко мне отношении, и не будь вы, ко всему прочему, хозяином моего Сердца — я бы без всяких сомнений поставил на место зарвавшихся подчиненных. Однако при сложившихся обстоятельствах ваш раб может лишь смиренно сносить насмешки и презрение.

— И какое же у меня к тебе отношение?

— Я неприятен вам как мыслящий, вызываю у вас раздражение и чувство брезгливости.

— Исходя из каких моих действий ты сделал подобное умозаключение? Ох, Миран, вы сговорились все что-ли, решать за меня, как и к кому я отношусь?

— Не сочтите за дерзость, хозяин, я не в коем случае не упрекаю вас. После того, что я наговорил вам перед дуэлью вы имеете полное право меня ненавидеть…

— Дурак. Так куда мне спать идти? Под лестницу?

— Простите, хозяин…