Добро из зла (СИ) - "Терран" - Страница 12

«Хлопушка…»

Это прозвище дала ей Янг — за старую рекламу в то время еще только двукратной чемпионки Мистраля, когда фото Неуязвимой девочки было на каждой пачке с хлопьями. Та самая Янг, которая…

Сжав зубы, Пирра проигнорировала больно уколовшую сердце ржавую иглу вины и кивнула Норе, постаравшись не дать ей увидеть свои настоящие чувства. Ей приказали молчать… вот только делать это с каждым днем становилось лишь сложнее.

— Рен? — спросил Жон.

Четвертый и последний участник JNPR сидел на кровати рядом с Норой. Разложив на куске брезента, постеленном поверх одеяла, он ухаживал за своим оружием — двумя автоматическими пистолетами с длинными серповидными лезвиями, установленными вертикально на кончике стволов, у самого дула. По всеобщему мнению, калибр у пистолетов был маловат и отчасти это было правдой — от прочной кожи Гримм, кроме самых молодых и слабых, пули просто отскакивали. В принципе, большой огневой мощи он не нуждался — в паре Нора-Рен парень играл роль «скорости и ловкости», оставляя «мощь и уничтожение» своему неистовому партнеру. Тем не менее, считать его слабым было бы большой ошибкой, которую часто совершали студенты в тренировочных боях на уроках профессора Гудвич — Рен был мастером манипуляции аурой. Пирра много раз видела, как разлетаются на куски Гримм, от простого касания голой ладонью — «Аурный взрыв» техника хоть и затратная, но крайне эффективная. Настолько, что на чемпионатах, например, ее применение строго запрещалось, если у противника оставалось меньше пятидесяти процентов ауры.

Пару секунд Рен молчал, продолжая полировать одну из деталей почти черной от смазки тряпочкой. Пирра даже забеспокоится успела — Рен выполнял в их команде роль голоса разума, в основном чтобы остановить Нору. Если он будет против…

— Если Пирра говорит, что все в порядке, значит, так и есть, — сказал он, откладывая в сторону деталь и с укором посмотрел на своего партнера. — А тебе стоит быть внимательней, Нора. Ты даже не знаешь, с чем согласилась.

Девушка на это только фыркнула.

— А если бы ты согласилась с тем, что на завтрак у нас теперь будет манная каша, а не блинчики?

— Да не может этого быть! — вскинулась Нора. — Пирра любит блинчики! Правда?!

Застигнутая врасплох, чемпионка лишь что-то неразборчиво промычала, отводя взгляд.

— Пирра?..

— Ну… Может, не каждое утро?

От такого предательства Нора чуть не задохнулась.

— Жон! О, мой бесстрашный лидер, я уверена, что ты на моей стороне!

— Через день? — переглянувшись с напарницей, осторожно предложил парень.

— А я говорил, — добил Нору Рен.

Пирра могла бы поклясться, что видела на вечно спокойном лице их «типа голоса разума» тень коварной улыбки. Может, ему тоже уже осточертели эти проклятые блины?

Пару секунд Волкири растерянно смотрела на свою команду… а потом блуждающий взгляд остановился на Рене, который мгновенно принял невозмутимый вид. Тряхнув головой, он позволил длинным черным волосам упасть на лицо, чтобы ни в коем случае не выдать девушке свое веселье.

— Ты! — вскрикнула Нора, хватаясь за гранатомет.

Щелчок переключателя прозвучал в гробовой тишине как выстрел. Спустя всего одну неразличимую секунду, что требовалась оружию на трансформацию, она замахнулась в сторону Рена и, стоило болванке молота коснуться его носа, громко выкрикнула, надув щеки:

— БУ-УМ!

Забавно сведя глаза в кучу, Рен уставился на расплющенный нос — молот Норы едва коснулся его, лишь смяв плоть и не задев кости, но даже Пирра не могла прогнать из головы картину окровавленного лица. Что уж говорить о бедняге, ставшего жертвой неудержимого темперамента Норы?

Выждав необходимую для пафоса паузу, Нора важно заявила, перенаправив карающий молот на лидера и чемпионку:

— Джунипер завтракает блинчиками. Это наш способ выявить злых близнецов — когда они попытаются занять наши места, мы мгновенно их вычислим.

— Почему это? — озадачился Жон.

— Потому что Зло не любит блинчики, — вздохнув, объяснил Рен, пальцем отведя молот в сторону.

Нора кивнула, со всей возможной серьезностью.

Несколько секунд они молчали… первым засмеялся Жон. Тихо захихикала, уткнувшись в плечо партнеру, Пирра. Еле заметно улыбался, вернувшись к чистке оружия, Рен.

— Вы еще все увидите! — обиженно буркнула Нора. — Первый же злой близнец докажет мою правоту!

«Боги, я люблю свою команду!» — подумала Пирра.

Именно ради этого она пошла в Бикон. Родители хотели, чтобы она продолжила карьеру спортсменки — взрослые турниры, личные тренеры и светская жизнь, но… стоя на пьедестале во время награждения четвертым кубком чемпиона Мистраля, Пирра не почувствовала ни гордости за свои, заработанные потом и кровью, навыки, ни триумфа победителя. Да, она установила новый мировой рекорд, стала четырехкратной чемпионкой… Ее называли сильнейшим бойцом своего поколения и это было, без ложной скромности, правдой — не было в мире никого сравнимого возраста, кому она уступила бы в поединке. Продолжи она в том же духе — и лавровый венок сильнейшего воина мира положат на рыжие волосы восхищенные фанаты по всему миру.

Это было… очевидно, предсказуемо. Куда-то исчезли вызов и интрига, пропала потребность что-то доказывать, окружающему ли миру или самой себе.

Улыбаясь камерам профессиональной счастливой улыбкой, Пирра видела свою жизнь — от этого момента и до самой смерти.

Чуть ниже и справа от нее, с натянутой горькой гримасой принимала серебряный кубок Лиэлла, в третий раз проигравшая Неуязвимой Девочке; с искреннем счастьем махал трибунам рукой Накар, для первого выступления в «большом спорте» третье место — большой успех. Это были ее соперники — для них Пирра Никос не была человеком, лишь препятствием и вызовом.

Сверкая десятками, если не сотнями фотовспышек, вокруг суетились репортеры. Для них Пирра была всего лишь моделью, мешком, набитым скандалами и новостями. Любую фотографию Неуязвимой Девочки можно было продать, любую статью с ее участием — куда-то пристроить и не так уж и важно, была ли в ней написана правда или нет.

Скандируя ее имя, с трибун рукоплескали фанаты — те самые, что кормили репортеров, читали статьи и разглядывали фотографии. Для них тоже не существовало девушки по имени Пирра — лишь идол и икона: красивая, сильная, безупречная.

После награждения ее обязательно поздравят родители. Отец, с самого детства мечтавший быть Охотником, прошедший все необходимые тесты и добившийся открытия ауры… но душа его оказалась слишком слабой, чтобы претендовать на вступление в ряды Охотников — лучших из лучших, элиты из элит. Ему пришлось довольствоваться обычной армией, а единственной дочери была уготована судьба той, кто исполнит отцовские мечты. И, конечно, мать. Она всегда поддерживала карьеру дочери и мечты отца — во имя рода Никос, разумеется. Просто удивительно, как чужая слава упрощает дела… при условии, что удалось к ней примазаться, разумеется.

Если она что-то не изменит прямо сейчас, такой и будет ее жизнь: турнир за турниром, триумф за триумфом, покоренные горы и десятки пьедесталов — она будет стоять на вершине каждого из них.

Неуязвимая Девочка.

Абсолютный Чемпион.

«Завидная Судьба» — скажут многие. «Выдающаяся жизнь» — решат другие.

Все они забывают, что на пьедестале можно стоять только в одиночестве, а на вершинах покоренных гор очень холодно и трудно дышать.

По освященным столетиями традициям Охотников, на вступительном экзамене (или «инициации») четверо человек формировали одновременно три команды — две пары партнеров и одну объединенную четверку. Эти четыре человека ходили на одни и те же занятия, спали в одной и той же комнате общежития, делили одну и ту же еду и общие оценки: все четыре года обучения. Узы, выкованные за это время, считались крепче кровного родства.

Именно таких уз желала Пирра. Бикон считался лучшей академией Охотников, да и располагался в Вейл, где слава Неуязвимой Девочки не успела превратиться в культ, в отличие от ее родного Мистраля. Она получила все, чего хотела… и даже немного сверху. «Ходячую электростанцию», грозовой ураган по имени Нора Волкири и ее партнера — невозмутимого, как скала Ли Рена, двух сирот и самых близких друзей, из всех, что она видела в жизни. Они не просто могли заканчивать друг за друг предложения — казалось, что и чтение мыслей не было для них особой проблемой.