Солдат ка Джейн. Танец (СИ) - "O Simona" - Страница 17

  Радостным маршем с песней весёлой направляемся на ужин в столовую.

  Я и Бонни брели сзади всех новобранцев, чтобы не внушать им наготой рефлексы страх и ужас.

  - Бонни, а ведь все так радостно начиналось, - я на время забыла о своих бедах - то, что мы красные. - Мы уже поверили, что парни нами интересуются, что наша нагота веселит парней.

  - Джейн, ничего для нас не изменилось, - Бонни с опаской посмотрела на спины сослуживцев. - Парни на Натуре всегда выше по положению, чем мы, девушки.

  - Но у нас на Натуре - понятно, - я вытерла слезинку. - Парней в десять раз меньше, чем девушек.

  Но в армии, я и ты - на сто четырнадцать новобранцев.

  На сто двенадцать, потому что мы - две до четырнадцати.

  - Многих уже убили, - Бонни тоже заплакала.

  - Монсиньор капрал, Джейн и Бонни своими рыданиями снижают мой боевой дух, - Радзинский оглянулся на нас и тут же пожаловался.

  - Радзинский, ты же жаловался, что твой боевой дух упал, - капрал Брамс снова пошутил по-армейски, то есть зацепился за слово. - Неужели, он основа поднялся, твой боевой дух? - На этот раз капрал вызвал не ржач, а лишь смешки.

  Все наши сослуживцы тихо ненавидели меня и Бонни.

  Все свои беды сбросили на наши хрупкие плечи.

  - Закроемся в комнате, нас никто там не обидит, - я обняла Бонни за талию.

  До комнаты было еще далеко, а мы красные.

  В столовой на нас косились господа офицеры, повара и залетные военные.

  Наши сослуживцы парни охотно рассказывали желающим, как я и Бонни покраснели, как с нами трудно, и какую опасность мы представляем для мужского население Учебки.

  - Если бы была у нас репутация, то она уже была бы очернена, - Бонни мрачно произнесла.

  Моя подруга не добавила мне прекрасного настроения.

  В глазах темнело от общего внимания и насмешек.

  - Бонни, может быть, в припудривательной комнатке умоемся под душем? - я без надежды спросила подружку.

  - В столовой разве оборудуют душевые комнаты? - Бонни прижалась ко мне, пыталась спрятаться.

  - Должны же повара где-то мыться после работы, - я уверенно двинулась к комнатке в офицерской столовой.

  - Я полагаю, что повара мужчины не моются, - голосок моей подружки жалобный, никак не похож на линию обороны.

  Мы вошли в припудривательную комнату.

  - Раковина широкая, глубокая - заменит ванную, - я не нашла душевой кабинки, но продолжала верить, что мы смоем с себя красное.

  - Джейн, я не полезу в раковину, она грязная, - Бонни захныкала.

  - Тогда вымоемся около раковины, все равно сюда редко кто заходит, судя по сухостою, - я открыла кран на полную мощность, приставила пальчик к струе и направила на нас.

  Ну, как направила - как получилось, так и летела вода мимо раковины.

  - Джейн, пока мы умываемся и подмываемся, наш ужин не съедят? - Бонни обеспокоилась.

  - Не съедят, - я быстро закрыла воду и рванула к выходу из припудривательной комнатки. - Но опасность существует, мы же в армии.

  Вдруг, жухраи налетят и украдут нашу кашу и фрукты? - Страх подогнал меня ниже спины.

  Случится же подобное.

  Дверь открылась, и проем загородила круглая фигура кухмейстера Чапека.

  Я, чтобы не сбить его с ног, обогнула по дуге.

  Кухмейстер Чапек вздрогнул, сделал шаг и наступил в лужу.

  Огромное его тело накренилось, начало махать укоротившимся визуально конечностями.

  - Кухмейстер толстый, он долго падать будет, - Бонни нашла в себе силы только тогда, когда мы влетели за столик, присели и начали кушать кашу с маслом и сахаром.

  Все очень дорого, вкусно поразительно, но быстро.

  - Успели наесться, - Бонни откинулась на спинку стула. - Пусть теперь нас хоть казнят, хоть расстреливают.

  - Бонни, казнить и расстреливать это одно и тоже, - я доедала яблочко, не пощадила и огрызок.

  В огрызке сосредоточены самые вкусные яблочные витамины.

  - Может быть, Чапек упал и разбил голову? - Бонни осмелела настолько, что даже посмотрела в сторону входа в офицерскую столовую. - Позовем ему на помощь.

  - Ни! За! Что! Бонни! - Я ткнула пальчиком в животик. - Мой отец однажды помог старушке перейти через пустынную улицу.

  Старушка потом подала на отца в суд.

  Ему дали два года условно с выплатой штрафа.

  Фрау Зильберт обвинила моего отца в том, что он колдун и унес ее через горы, поля и реки.

  Суд признал отца виновным, потому что фрау Зильберт женщина, а у моего отца были деньги.

  У кого есть деньиг, тот виноват и платит штрафы.