Нечаянная любовь - Деланси Элизабет - Страница 13
- Предыдущая
- 13/87
- Следующая
— Черт побери, Гиб! Думаю, что ты прав! — согласился, наконец-то, старик после непродолжительного раздумья. — Конечно, плохо, когда бездействует отличная шахта только из-за того, что в ней поселились змеи. Тем более, что китаец хочет их сварить.
— Я рад, что ты все правильно понял, партнер! — Гилберт поднялся. — Скажу Чарли, что ты согласен. Наверняка, он обрадуется.
— Послушай, Гиб, — Ролли снова забеспокоился, — я не хочу, чтобы здесь копали. Особенно, возле хижины Диггера.
«Вот где деньги! — понял Гилберт. — Видимо, закопаны в земле. Тридцать или сорок тысяч долларов. Достаточная сумма, чтобы обеспечить себе безбедное существование не на один год!»
— Даю слово, старина.
Прежде, чем уехать, Гилберт развел огонь в печи, немного прибрал в хижине, принес воды из родника. Возвращаясь в Стайлз, поздравил себя с тем, как удачно у него все складывается. Еще немного времени и усилий. Он покорит принцессу, и она сама выложит деньги на его предприятие!
Как только Джулия раскошелится, он сгребет денежки и — поминай как звали! Однако он не возьмет все ее деньги. Пятьдесят-шестьдесят тысяч, может быть — семьдесят пять. Свою долю. Конечно, на эти деньги по-королевски не заживешь, но концы с концами можно свести.
И все же, ему было немного не по себе от того, что в эту историю он втянул еще и Ролли. Старика очень взволновала возможность открыть шахту на «Змеиной Скале». Он пытался успокаивать себя размышлениями о том, что Ролли больше нуждается в человеке, который будет присматривать за ним, чем в руднике, приносящем прибыль. И решил переехать в лачугу Диггера, готовить для Ролли приличную еду и прибирать в его конуре. А если сможет пронюхать, где закопаны деньги, то однажды ночью выйдет и выкопает их. И положит в банк, а старика устроит в Стайлзе, где за ним будет ухаживать Сарабет.
На город уже опускались сумерки, когда Гилберт вернулся. Радушным светом сияли окна домов и уличные фонари. Веселая мелодия, исполняемая в салуне, соблазняла зайти, выпить несколько глотков виски, закурить. Но еще больше ему хотелось поехать к Джулии. Он представил ее суетящейся у плиты, щеки у женщины раскраснелись от печного жара. Она готовит ужин. В доме тепло, уютно… После ужина они сядут в гостиной на диване. Он будет смешить ее, рассказывать забавные истории, глядеть в прекрасные, полные восхищения глаза.
Мысль была чересчур соблазнительной, но сегодня молодой человек решил воздержаться. Женщины симпатизировали ему. Когда появлялась возможность и желание, он всегда пользовался женским расположением сполна. Однако испытывал крайне неприятные минуты, когда женщины начинали выть, словно сирены, стоило ему оставить очередную поклонницу. Если он поведет себя слишком решительно с Джулией, все сложится точно так. В этом Гилберт был уверен точно также, как и в том, что Бог создал Моисея.
Конечно, он понимал, что обмануть, забрать деньги не совсем красиво. Но у него не было ни малейшего желания оставлять ее с разбитыми надеждами и болью в сердце!
Всю ночь шел нудный холодный дождь. Под утро в воздухе закружились редкие снежинки. Гилберт появился в доме Джулии к семи часам. Он зашел в кухню, поздоровался с хозяйкой, а потом отправился в сарай, чтобы разбудить Мосси.
Вернулся он один.
— У Мосси разыгрался ревматизм, — пояснил он. — Я все сделаю сам.
По мрачному выражению лица Гилберта Джулия поняла, что Мосси снова напился вечером и еще не протрезвел.
— Я-то подумала, что он исправился! — сокрушенно вздохнула Джулия, выкладывая блинчики на тарелку. — Как он радовался, когда вы вернулись в город.
— Демоны не покидают человека так легко, мэм. Немногие могут справиться с ними.
Джулия поставила тарелку на стол и села напротив Гилберта. Молодой человек завтракал слишком сосредоточенно, настроение у него было подавленное: никаких историй, никакой бравады… Джулия, с нетерпением ожидавшая его шуток, была слегка разочарована.
— Война закончилась почти двадцать лет назад, — заговорила она. — Считаю, что пора давно забыть о ней!
Гилберт пристально взглянул на нее.
— Война не уходит из памяти так легко, мэм, как нам бы хотелось.
— И в вас она тоже засела навсегда?
— Некоторое время я был, точно помешанный, забыл, как человек должен вести себя в мирное время, — пожал он плечами.
Больше он не стал ничего говорить. Джулию мучило любопытство, но она решила промолчать. Через несколько минут встала, чтобы добавить кофе в чашки.
— Вы знаете, что до войны у Мосси была семья? — неожиданно спросил Гилберт, протягивая чашку.
— Первый раз слышу!
— Доктор никогда не говорил вам?
Она покачала головой. Мосси уже жил в Стайлзе, когда она приехала. Джулия никогда не задумывалась над тем, что до войны у старика была другая жизнь.
— Думаю, доктор считал, что личная жизнь Мосси никого не касается, — заметил Гилберт. — Он не любил вмешиваться в чужую жизнь, если человек ему не доверялся.
Джулия села, обмакнула блинчик в сироп.
— Но это вовсе не означает, что доктору не было дела до других людей, — продолжал молодой человек. — Во время войны доктор был лучшим другом солдатам. Он часто спорил с командиром нашего полка, полковником Хейзом. Полковник всегда возмущался, что доктор обращается с нами слишком мягко. А повара хорошо знали, если доктор появился на кухне, когда они приготовили что-то из некачественных продуктов — лучше не попадаться ему на глаза! — он доел блинчики, допил кофе. — А скольким солдатам он спас жизнь! Мы все его боготворили!
Выражение лица Гилберта было совершенно таким же, как у Эдварда, когда тот рассказывал о войне. Это, было одновременно и сожаление и грустная нежность.
— Мосси первое время очень тосковал о семье, — продолжал рассказывать Гилберт. — Он не ел, не спал. Получая из дома письма, сжигал их, даже не читая! Просто поджигал и смотрел, как они горят. И слезы безостановочно катились у него по щекам. Мосси собирались отправить в Вашингтон, в лечебницу для душевнобольных.
Эдвард никогда не рассказывал Джулии об этом. Она вздохнула и положила вилку.
— Как ужасно!
— Мэм? — молодой человек взглянул на женщину так, словно только что вспомнил о ее присутствии. Джулия поняла, что, вспоминая, он больше обращался к себе, чем к ней.
— Тоска по дому может свести человека с ума, — сказала она.
— Доктор помог Мосси справиться с тоской, — в голосе Гилберта слышался какой-то надрыв, словно молодой человек был раздражен. — Жизнь Мосси — его личное дело! Нас она не касается.
Джулия не ответила. Прожив на западе достаточно долго, она видела людей, пытающихся забыть о прошлом. В основном, это были мужчины. Но кое-кто из знакомых ей женщин, тоже хотел бы навсегда забыть прошлое.
После завтрака Гилберт снова поднялся наверх, снова принялся мыть стены и потолки. Джулия прибрала на кухне, приготовила обед и отправилась в кабинет, чтобы закончить статью для «Сентинел».
Через час-полтора, приготовила кофе и поднялась в комнату Эдварда, где сегодня работал Гилберт. Он принял кофе с благодарностью.
— Работа служанки заставляет мужчину хорошенько попотеть, — расправляя плечи, сказал он.
Он был одет в поношенную фланелевую рубашку, которая когда-то, по-видимому, была красного цвета, а сейчас выцвела, но все равно очень подходила к его темным волосам и смуглой коже.
— Вы хорошо и добросовестно работаете, — похвалила Джулия.
Гилберт накрыл ветошью всю мебель и уже вымыл три стены. На подоконнике лежала малярная кисть, которой он выметал пыль из трещин, а также с выступов и карнизов. Джулия чувствовала себя несколько не в своей тарелке из-за того, что он так много работает.
— Не знаю, смогу ли когда-нибудь с вами рассчитаться…
— Мне работа доставляет удовольствие! — успокоил он.
— Я ухожу в Виски Крик навестить одну женщину. Потом у меня дела в городе. Я оставлю на кухне что-нибудь поесть для вас с Мосси.
— Большое спасибо! — поблагодарил молодой человек и подал ей пустую чашку.
- Предыдущая
- 13/87
- Следующая
