Избранная 147/2 (СИ) - "Китра-Л" - Страница 26

Ложусь спать. Устроилась поудобней. В ногах залег пушистый любимец. В голове роятся мысли: если завтра не приду вовремя — сделают выговор; Светка — дура; что приготовить на обед?; купила ли я масло?; пора менять застежку на сапогах.

Где я?

Платье Избранной. Слишком длинное, слишком жесткое, слишком темное, слишком НЕ МОЁ. Ах да, еще я спасительница неизвестного мира, но это не главное. Ткань платья слишком груба и после тренировок пот жжется, а тугой воротник на шее оставляет раздражение.

Гибель миров. Мужчина в черном. Враг из дальних уголков реальности. Маг Золотой оси. Повелитель магии, искажающей мироздание, и слов — искажающих чужие умы. Он вынуждает меня сомневаться во всем.

Друзья. Лариса, Блонди, Сомна, Псевдолидер и еще чуть больше сотни девушек в форме.

Время отправляться по своим мирам. Я провожаю их. В глазах слезы. Грань между мной и ними стирается. Каждая обнимает меня на прощание как свою самую лучшую подругу. Мы больше не увидимся. Я смогу наблюдать за их историями в зеркалах. Я буду помнить их, а они меня — нет. Боль скребется в душе. Я чувствую их радость, чувствую мандраж разливающийся по телу, предвкушение.

Сначала мы провожаем всех дружным коллективом, но с каждым разом нас все меньше и меньше. Время извивается и оставшиеся прикладывают все больше и больше сил, чтобы уйти следующими. Тренировочные залы пустеют. Голоса замолкают.

Клод почти перестает участвовать в занятиях. Он сидит на возвышенности, уперев меч острием в землю и, сложив на рукояти ладони, подпирает ими подбородок. Он все меньше и меньше напоминает человека. Он все больше и больше неотличим от статуи. Почти не двигается. Не говорит.

В один из дней Атрос не просыпается. Лёша поясняет, что так и должно быть. Что яма питает свои силы от людей, что верят в него. Чем больше Избранных покидают стерильный мир, тем больше времени ему требуется для восстановления резервов. Он углубляется в строение своей вселенной, чтобы помочь каждой из девушек добраться до своего мира. Это совсем непросто.

Прощайте.

Прощай Лариса — первый горный дух, вышедший на помощь человеку.

Прощай Сома — первая адептка Хаоса за черти знает сколько лет.

Прощай Псевдолидер — будущий примиритель противоборствующих кланов сверхъестественных существ.

Прощай Блонди — будущая победительница Отбора. Я почти тебе не завидую.

Прощай последняя Избранная.

В опустевших коридорах Центра — я одна.

Лёша уходит за новыми коконами. Уходит так, будто меня нет вообще. Он говорит: «Ты должна понять сама. Мы больше ничем не можем тебе помочь». Вот и все. Чувствую себя обманутой. Никто не собирается меня тренировать. Клод застывает в центре постамента, предусмотрительно оставив меч в своей комнате. Статуя во славу себе самому.

Блестящие кристаллы Атроса больше не вспыхивают искрами.

Тишина.

Стазис.

Забвение.

Я просыпаюсь от кошмарного сна. Я в своей постели заброшенного маяка. С отвращением смотрю на поднос, что продолжает обновляться каждое утро. Отчетливо понимаю, что больше так не могу. От запаха запечной рыбы тошнит. Вместе с морковкой, соусом, ломтем ржаного хлеба, еда летит в унитаз. Я споласкиваю лицо ледяной водой и поднимаю покрасневшие глаза к испещренному трещинами зеркалу. Оно меня не отражает. Разбивает на миллионы частиц, но не отражает.

Меня накрывает.

Охватывает истерический смех. Я в мире, что полностью состоит из зеркал, и ни одно из них не может меня отразить. А ведь в самом начале, когда мы только пришли, я могла себя видеть! Русые прямые волосы, светлые, серо-голубые глаза, чувствительная кожа, что краснеет от всего на свете и ямочки на щеках. Непритязательная внешность. Без макияжа — почти незаметна. Хоть в шпионы записывайся. А теперь и вовсе — невидимка.

Я понимаю: Атрос почти не поддерживает функционал мира. Зеркалам нет нужды отражать то, чего не существует.

Я вздрагиваю и швыряю щетку в угол. Мечусь по комнате. Ищу отражающие поверхности. Смотрюсь в свинцовую ложку, пытаюсь разглядеть себя в бликах окна. Выворачиваю наизнанку тумбочки, ящики, шкафы. Выдергиваю запасную форму и комкаю ее в руках. Хочу вцепиться в нее зубами и как животное разодрать на части.

Резкая боль пронзает ладонь.

Я отдергиваю руку. Из раны, рассекающей линию судьбы, хлещет кровь. Отбрасываю проклятую ткань в сторону. Ругаюсь на себя. Подбираю смятую тряпку обратно, безжалостно обматывая ладонь белым фартуком. Алые пятна расползаются кровавыми бутонами.

Что-то ударяется об пол со стеклянным звуком. Я вновь откидываю форму в сторону и удивленно разглядываю осколок зеркала. Кто подсунул его в мой шкаф?

Вскоре я забываю о нем. Я наслаждаюсь болью, оставшейся в ладони. Жму на рану и любуюсь выступающей кровью. Я жму сильнее и единственное чувство, что остается доступным, обхватывает руку. Какое-то время я спасаюсь только этим.

Я устала думать о своем предназначении. Его нет. Атрос ошибся. Все ошиблись. Нет настолько жалкого мира, что нуждается в моем спасении. Я обошла все зеркала. Я обошла все туннели и все площадки. Ничего. Я выучила наизусть каждый сценарий. Ничего. Ни одной идей.

Быть может, кокон Золотой оси меня заразил? И что с того, что магия так не работает в стерильном мире. Я же, блин, особенная! Я, мать его, Избранная! На мне могло и сработать.

Эмоции стихают.

Время окончательно застывает. Звуки исчезают. Запахов нет. Я нахожу себя в комнате Клода. Я лежу на полу и смотрю в потолок. Я — единственное живое существо в неживом мире.

В ладони осколок. Он — единственное, что причиняет вред в стерильном мире. Остальные травмы заживают быстро и безболезненно. А рана от осколка едва-едва затягивается.

Какое-то время я развлекаю себя воспоминаниями о группе девушек, что утверждали, будто мы в загробном мире. Что я одна из суицидниц, забывших истину.

Внезапно эти мысли обретают смысл, но почти сразу отбрасываются в сторону. Я лежу на холодном полу. Вглядываюсь шероховатые поверхности осколка. Я пытаюсь угадать, откуда он.

Я верчу его, перебирая в голове все разбитые стеклянные поверхности, что когда-либо видела. А потом осколок выхватывает из пространства кусочек реальности. За очень-очень долгое время я вижу потускневшие радужки собственных глаз.

Зеркало.

Осколок.

Я подрываюсь с места, обуреваемая бурей эмоций. Я ношусь по светлой комнате Клода, срывая портьеры и балдахины. Оно где-то здесь. Я обыскала всю территорию лагеря, но нигде его не нашла. Значит, оно точно здесь. Клод сохранил его у себя. Клод скучал по ней и сохранил его.

Как же все просто!

Ткань падает, едва не сбивая меня с ног. Я хватаюсь за значок и зову:

— Клод! Я нашла его, Клод!

Никто не отвечает. Мне все равно.

Я прижимаю осколок к потемневшему зеркалу. Так же, как и мое, оставшееся в комнате маяка, оно представляет собой сотни отдельных осколков. Они тщательно собраны и склеены, как какой-то долбанный пазл из двух миллиардов частей. Это даже не осколки — это крошево!

Моя находка идеально входит в оставленный паз. Линии и изгибы озаряются золотистым светом — точно таким же, что окутывает почти все зеркала Центра. Это цвет магии живущей в них. Поверхность дрожит. Темнота отступает. Трещины стираются, будто бы их и не было.

«Может это оно? — запоздало понимаю я. — Может я здесь для этого? Спасти Избранную, что так полюбилась Клоду?» А почему нет? Растопить сердце злобной твари — это сверхзадача в списке каждой Избранной.

— Клод! — вновь кричу я. — Я нашла твою спящую красавицу. Или чудовище.

Бессмысленно.

Я смотрю на разбегающиеся волны и напоминаю себе, что мир Алисы заражен. Что была предательница. Что Враг как-то разбил мир Алисы. Что осколок каким-то образом оказался в моей комнате. Мне резко все начинает не нравиться.

Предатель.

Среди нас есть предатель.

О, Боже!

Я несусь обратно в свой коридор. Я проверяю каждый из порталов, куда заходили мои друзья. Раньше я в них не смотрела. Горечь и обида оказались сильнее любопытства. Но сейчас все иначе. Золотистая пелена охватывает каждое из зеркал. Это признак Золотой оси.