Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 84

— Вас знакомить? — спрашивает он снова у мужика.

— Да мне всё равно, — равнодушно пожимает плечами тот, мельком мазнув по мне взглядом. — Я его знаю. А там… — он не договаривает, но между строк явно читается «хоть трава не расти».

— Саша, это мой коллега, — деликатно обозначает какие-то невысказанные обстоятельства Кеша, и они затевают разговор на час из разряда «А помнишь?..».

Когда вечером настаёт пора сворачиваться, мне два раза подряд жмут руку, после чего Кеша добавляет:

— Если с Анарой будет нужно, наберём?

— Мог бы и не спрашивать.

По одной из пешеходных аллей от площади идут двое мужчин, на вид лет тридцати пяти.

— Ты где машину оставил? — спрашивает тот из них, что с рюкзаком.

— На проспекте, где… Тут же не запаркуешься, — с досадой констатирует второй. — Пилить вон теперь… Пёхом.

— А что, спецсигнал включать не стал? — подначивает тот, что с рюкзаком, второго.

— С ума сошёл? — непритворно взвивается более молодой. — И так тут с вами засветился…

— Разве это у вас может быть расценено, как компрометирующее? — искренне заинтересовывается первый.

— Формально — нет. Но при ближайших непредсказуемых раскладах, сам понимаешь, быть может всякое…

— Не думаю, — легкомысленно не соглашается тот, что с рюкзаком. — Поехали на Хоргос съездим; я тебе предъявлю то, что у нас в наличии по твоим темам есть; а потом, глядишь, с тебя э т у тему, — говорящий кивает назад, в сторону Площади, — и так снимут. Тем более, у нас ходят слухи, что…

Министр внутрених дел ходил по кабинету уже минут пятнадцать. Он ожидал звонка от Председателя Комитета, с которым, презрев неписаные аппаратные правила, созвонился по своей инициативе и которому сделал определённые предложения.

Если говорить начистоту, которого попросил. Как ни печально это звучало.

Председатель Комитета имел сегодня свою рабочую встречу с Председателем Совбеза, и именно Председателя Комитета министр МВД уговорил оказать помощь в озвучивании одного скользкого момента.

Вообще, т а к эти дела не делаются. Это ясно даже детям. Но за последние пару суток, ситуация чуть усложнилась: толпа на площади прибывала, интернет бурлил. Что хуже, некоторые официальные СМИ озвучивали ноты в поддержку. В других городах, на центральных площадях, упавшая на благодатную почву идея нашла своих сторонников. За какие-то считанные дни дурацкая поговорка безвестного пацана была подхвачена именно что широкими массами и растиражирована едва ли не до масштабов массовой инициативы.

Пацан, что характерно, на каком-то этапе поблагодарил всех через свой канал и выразил уверенность, что процесс теперь к какому-то логическому завершению придёт и без его участия.

Следовало добавить в копилку фактов и то, что сама идея понравилась целым трём политическим партиям, каждая из которых имела свои места в Парламенте.

А вот это уже было серьёзно. По данным весьма серьёзных источников, некоторые депутаты реально собирались озвучивать эту ересь на заседании. Видимо, чтоб поднять собственный рейтинг…

Это грозило катастрофой. Самому министру, в первую очередь. Он пытался созвониться с Председателем Совбеза, но тот оба раза сбросил звонок, ясно давая понять, что разговаривать не будет.

Сердце Министра ухнуло в пятки. Это если и не конец, то, как минимум, его начало.

Презрев все писаные и неписаные правила, он набрал Председателя Комитета. Кое-что ещё сделать было можно, но только если скооперироваться. Сам пацан, и противостояние с СОПом, свою актуальность утратили. Но демонстрации на площадях, не дожидаясь, пока их требования подхватят «энтузиасты» из нижней палаты Парламента, следовало разгонять.

При этом, демонстрации каким-то непостижимым образом были согласованы. Система неафишируемого сдерживания социальных инициатив «снизу» (так бережно лелеемая в МВД) давала сбой за сбоем.

Вначале Министр бросался звонить в администрацию каждого города, на Площади которого появлялись «инициативные граждане» с плакатами «25.000!». Но выяснения, кто именно согласовал, отнимали слишком много времени: пока созвонишься с одним ответственным, пока убедишь его отозвать согласование, надо уже договариваться с тремя другими. В следующих трёх городах, поменьше либо подальше.

Министр не владел понятиями «проактивность» и «реактивность» осознанно, но что захлёбывается и не успевает, великолепно чувствовал тренированным чутьём старого бюрократа.

Демонстрации ещё можно было (и нужно было) разогнать.

Но сделать это с игнором имевшихся письменных согласований означало врезаться со всего маху в конфликт с Прокуратурой. Где Бахтина только-только назначили Исполняющим Обязанности Генерального.

Бл#дь.

Не мог уже его старый предшественник протянуть чуть подольше…

Бахтин, как водится, затаив зуб в принципиальном вопросе, спуску бы не дал. Разгони полиция признанные законными митинги, министр вполне бы достаточно быстро мог оказаться на месте этих разогнанных демонстрантов.

Но только в другом изоляторе, не полицейском.

В Комитетском. Согласно, как говорится, занимаемой должности.

Чего не хотелось.

Разогнать демонстрации (заодно подбросив пару свиней СОПу, если случится оказия) можно было теперь только по приказу либо согласованию Председателя Совбеза.

Куда министра почему-то перестали звать.

Председатель Комитета, уговариваемый в течение четверти часа, согласился мельком поднять данный вопрос, как продукт согласования двух ведомств, полицейского и безопасности. Дескать, в рамках ранее действовавших, пока не отменённых процедур, ввиду сложной обстановки на местах, усматриваем угрозу…

Чему усматривалась угроза, Председатель Комитета должен был, оценив настрой Первого президента лично, озвучить по обстановке.

И теперь министр ждал его звонка, не в силах усидеть спокойно в кресле.

От сигарет во рту горчило, от кофе голова казалось налитой платиной. Так было тяжело.

Министр в очередной раз посмотрел на часы, потом сплюнул прямо в угол на мозаичный пол и извлёк из ящика стола бутылку. Набулькав прямо в чашку из-под кофе грамм сто, выпил залпом.

И в этот момент зазвонил телефон.

— НА СВЯЗИ! — выпалил министр на одном дыхании, поскольку звонил тот, кто нужно.

— Только что от «Самого», — нейтрально проинформировал главчекист. — Вопрос поднял. О чём ты хотел, спросил.

— Иии?.. Ну?.. — министру казалось, что его сердце сейчас пропускает сразу несколько ударов подряд.

— Не обрадую. Сказал дословно: «Отвалите от меня с дебильными вопросами. Мне восемьдесят лет. Вы зачем свои должности занимаете, если работать самостоятельно не можете? Ситуация стандартная? Стандартная. Нарушения есть? Сами говорите, всё законно. ТАК ЧТО ВЫ ОТ МЕНЯ ХОТИТЕ?! Вы между тремя ведомствами что, не можете договориться, как втроём один и тот же Закон соблюсти?!»

— ОН же просто не вник! — закусил губу министр.

— Так точно… — кивнул Председатель комитета в ответ. — Явно не вник. Ещё добавил про восемьдесят лет повторно, и сказал, что он пас. Работать за нас. Дальше без него. А если силовой блок без няньки работать не умеет, то в стране хватает кандидатов на замещение вакансий. Непосильную ношу никто никого таскать не неволит. Если не по Сеньке шапка.

Министр не знал, что сказать. И что сделать, тоже не знал: такая позиция, вкупе с игнором от действующего президента, могла означать только одно: начало конца лично для него.

— Получается, я и тебя подставил? — чуть запоздало сообразил министр в трубку. — Получается, ты от двух ведомств озвучивал, и по тебе проехались из-за меня?

— Соображаешь, — нейтрально подтвердил собеседник. — Будешь должен.

— Без вопросов, — произнёс министр и опустил руки на стол.

Председатель комитета подумал, что у коллеги ступор из-за стресса и, пожав плечами, отключился. Поскольку не мог угадать того факта, что у его собеседника случился обширный инсульт прямо на рабочем месте.