Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 3

При этом, наш частный инвестор является ещё и управляющим от имени капитала Дубая, также участвующего в деле на паях. В само управление Дубай не вмешивается (даже специально никого не присылал), а по всем вопросам интересы Эмирата представляет, доверительно управляя от имени арабов, наш этот самый частный инвестор (читай — всё тот же Роберт Сергеевич, перевожу сам для себя мысленно).

Ввиду непонятного шатания в тех кругах, которые здесь по телевизору называют «политической элитой», представители нашего Государства, как акционера, постоянно меняются: поначалу это был вообще Кеша. Правда, недолго.

Потом представлять интересы страны стал какой-то комитет государственного имущества (не знаю у нас такого органа, но ЯньАнь говорит по-английски, и наверняка использует примерно подходящее по смыслу описание).

Комитет госимущества тоже «махал шашкой» совсем мало, если говорить о времени их работы. Его «участие» выразилось во введении полутора десятков ежедневных отчётов, которые, как говорит ЯньАнь, и так есть. Просто в другом формате.

Затем на Хоргос явились представители Прокуратуры (кажется, самой главной в вашей стране — говорит ЯньАнь), но те вообще были крайне недолго; только изъяли какие-то бумаги из кабинета, в котором до того заседали спецы госимущества, и сообщили ЯньАнь: госимущества тут больше не будет, по крайней мере, именно этих людей. На её вопросы (почему? И кто будет вместо пропавшего комитета госимущества?), сотрудники прокуратуры только гоготнули в ответ на хорошем английском:

— На первый вопрос ответ прост. Конкретно эти люди арестованы. Но то наши внутренние дела, вас не касаются…

— Но кто-то же есть вместо них? — вежливо удивилась тогда ЯньАнь, на ходу прикидывая, как организовывать взаимодействие с новыми чиновниками (которые наверняка воспоследуют — не может же Государство оставить инвестиции в такой перспективный проект без присмотра?). — И кому теперь слать эти отчёты? — китаянка дисциплинированно вывела на принтер и протянула прокурорам почти половину пачки формата а-четыре. — Формат согласован с этими вашими арестованными представителями, — зачем-то рассеянно добавила она, с удивлением видя досаду на лицах представителей «самой главной прокуратуры».

— А вот это уже второй вопрос, — не растерялись наши прокуроры. — Отчёты будете отдавать тем, кто прибудет на место арестованных.

— А по какому каналу их передавать сейчас? — сделала ударение на последнем слове ЯньАнь, пытаясь не оставить подвешенным самый главный (с её точки зрения) вопрос: отчётность в адрес Государства, на земле которого расположено предприятие. — Вы бы не могли дать тогда контакты тех, кто исполняет их обязанности?

— Никто не исполняет, — погрустнели в ответ прокуроры. — Мы всё управление того… Сидят они все, одним словом. Очковтиратели и взяточники. И само управление, по нашему представлению, сейчас на этапе упразднения в Конституционном Суде.

— Так а кто же тогда?… — ЯньАнь даже не договорила вопрос, потому что лично ей был дико: как Государство может оставить без управления такие моменты. А управление — это прежде всего ответственные, закреплённые за конкретными задачами. Это любой первокурсник знает… Теперь же, старых ответственных изъяли, а новых, получается, не назначили.

Впрочем, она быстро взяла себя в руки и добросовестно изложила все резоны «самой главной прокуратуре» Государства: у нас ваши деньги, раз. Мы ими управляем. Тех людей, которые от вас до позавчера хотя бы вид делали, что работают вместе с нами, вы арестовали. Оставив вашу долю в заводе без управления. Это два. Мы — ваши добросовестные партнёры. Потому я вам лично сигнализирую: ваша доля без управления! Вот прямо сейчас! Раз даже отчёт отправить некому. Это три. Четыре. Вы, как представители вашего Государства, ещё и убравшие собственных управленцев, пожалуйста, примите от меня бумагу для начала, и распишитесь на моём экземпляре. Это пять. И шесть: оставляйте кого-то из вот вас, чтоб представитель вашей страны таки был тут. Ежедневно. Чтоб у Государства и народа Вашей Страны даже тени сомнения не возникло, что партнёры, пользуясь моментом, по факту устранили вас от участия в управлении.

— А в чём выражается это управление? Со стороны нашего государства? — лениво и явно из вежливости спросил один из прокуроров.

— Определение коммерческой политики. По регионам, — ЯньАнь, быстро сориентировавшись, выдала ещё полпачки а-четыре из принтера. Гордясь тем, что процессы в совсем молодой компании лично ею организованы по столь высокому стандарту, что их даже в Китае показать было бы не стыдно. — Вот Азия, Персидский Залив, Китай… Кстати, подпишите и мой экземпляр, что до вашей страны информация доведена… Далее идёт кадровая политика… — ещё полпачки бумаги. — Производственная политика. И экологическая безопасность…

Прокуроры невежливо перебили ЯньАнь, и старший из них снова гоготнул:

— Государство, лично в моём лице, расписывается сразу на перечне всего, что вы нам считаете нужным дать. Но, — вздел палец вверх дядька возраста Олега Николаевича (по словам ЯньАнь). — Мы можем только сажать, что и сделали. Ну или разгонять, — засмущался он, — вот как это управление. Но управлять — это не к нам…

Итогом последовавших получасовых препирательств стало то, что прокуроры добросовестно ещё полтора часа принимали по описи стандартный пакет ежедневных (!) отчётов. К концу процедуры заметно сдувшись и подводя итог:

— В общем, извините, но это было в последний раз. Нам это и не по подведомственности, и не в списке задач.

— НО вы отдаёте себе отчёт, что ваш пай остаётся неуправляемым?! — взбеленилась бюрократическому подходу ЯньАнь. — Вы не понимаете, что весь этот проект — детище вашего Первого Президента?

— Так он уже … того… — глумливо хмыкнул в сторону прокурор помладше. — В общем, сейчас самое время его детям начинать учиться о себе заботиться самостоятельно… — На молодого прокурора в этом месте строго посмотрел товарищ постарше, и молодой пристыженно замолчал.

— Хорошо. Тогда финансы, — устало выдохнула ЯньАнь. — По учредительному соглашению, вот еженедельный отчёт по прибыли. — На-гора появляется ещё одна пачка а-четыре (под явно депрессивные взгляды прокуроров). — Раз в неделю, мы должны сбрасывать оговоренные количества денег на ваши счета. Если деньги есть: а сейчас деньги как раз появились. Я оборот имею ввиду, — ЯньАнь пристально по очереди обвела взглядом присутствующих. — Эти счета должны были указать те люди, которых вы задержали. КУДА ОТПРАВИТЬ ДЕНЬГИ ВАШЕЙ СТРАНЫ ЗА ПОСЛЕДНЮЮ НЕДЕЛЮ?

Увидев порядок цифр, прокуроры вместо азиатского взгляда изобразили ближневосточный, и реактивно засобирались:

— Не наш уровень. Не наша компетенция. Пожалуйста, обращайтесь в министерство. Или в канцелярию Премьера.

Самый молодой, правда, напоследок намекнул китаянке:

— Эти суммы — не наш уровень. У нас сейчас и за меньшее… гхм… мда. Лично нам от этих денег ни холодно, ни жарко. По структуре, мы можем только карать. А у вас тут чёрт-те что…

ЯньАнь обиделась и затянула было о кристально прозрачнейших процессах, но молодой прокурор, видимо, счёл, то и так наговорил более чем достаточно, и ретировался ещё быстрее, чем его старшие товарищи.

— В общем, никуда дозвониться не могу, — итожит ЯньАнь. — Ни дозвониться, ни достучаться. По факту, получается, мы не выплатили надлежащего за эту неделю вашей стране. Но мне никто не говорит, куда платить! Назначенные для взаимодействия люди арестованы, и те, кто их нам представлял, отключили телефоны!

Я смеюсь минуты полторы, искренне веселясь такому комичному (на словах) столкновению двух миров и реальностей.

— Это не смешно, — обижается в ответ ЯньАнь. — Я очень опасаюсь возможного разговора о штрафных санкциях, из-за задержанных нами выплат в адрес вашего Государства.

— А Кеша что говорит? — пытаюсь выяснить картину целиком.