Радеж превыше всего (СИ) - Анданченко Светлана - Страница 15

— Как она? — спросил, страшась ответа.

— Как? А ты точно знать хочешь? Можешь и дальше делать вид, что нет тебе до неё никакого дела. А может, и впрямь нет? Так я пойду. Не стану ненужное тебе навязывать.

— Бабушка, не говори так.

— Дурной, ой дурной. Такой же, как и твой отец. Он Ждану мою погубил. Ты Вельдару убиваешь. Не достойны вы оба дочерей ведов.

Я молчал. Нечего было сказать. Чувство вины и страх крепко скрутили меня, пронзительная безысходность сделала непомерно тяжёлым каждый вздох.

— Что же ты с девкой творишь, поганец? Сердце-то у тебя есть? — хлестала меня словами Серафима. — Помрёт, простить себе сможешь? Или исполненная клятва, что непутёвому Льену дал, тебя согреет?

— Что с Вельдарой?

— Сам знаешь. А если нет, так от того, что знать не хочешь. Я тебе ещё в прошлый раз всё растолковала.

— Я пойду к ней?

Пожала плечами.

— Спит сейчас. Отдых её измученной страхом душе нужен.

— Страхом? Чего княгине боятся?

— Когда там князь на своём корабле возвращается? Была от него весточка?

— Где-то недели через две ждём. А Льен здесь при чём?

— Так, при своей жене. Он ей сроку полгода дал. Заявится, получением от княгини наследника озаботится. А без своей силы ничего ему Вельдара противопоставить не сможет. Он уже грозился её в монастырь сослать, если не будет послушной да сговорчивой. Вельдару- в монастырь, сперва конечно поставленной цели добившись, тебя со временем тоже куда-нибудь сошлёт. Это сейчас, ты его интерес блюдёшь, казну его множишь, чтобы предприимчивая княгинюшка мужа по миру не пустила. Непростые ж там у Рдына с её батюшкой договорённости были. А как наследник появится, в вас обоих интерес отпадёт.

— С аппетитами Льена, он разорит Радеж. Да и правитель он никакой, и сам прекрасно это понимает.

— Так, а министры у него на что? И на его княжеский век радежской казны хватит, не такое и бедное у нас княжество. Вы с княгиней Вельдарой не плохо о его восстановлении позаботились.

— Вельдара всегда умела манипулировать мужем. Не думаю, что и сейчас не справится, — упёрся я.

— Травками голову ему заморочить можно. А результат? Сам по себе ребёночек не появится. А Льен от своего не отступит. Да и от настоя того, сам знаешь, что с человеком со временем случается. Вельдара на то может и пошла бы, да незачем ей больше бороться. Веру в тебя она потеряла. Угаснет скоро. Уже не она для Радежа родит наследника. Можешь озаботиться для князя новой невестой. И деньги королю Ассии готовься вернуть. Не знаю, как при таком раскладе твой любимый Радеж выстоит? Разве что новая невеста с хорошим приданым будет.

— Это и есть смысл твоего «совместить несовместимое»? — я вдруг понял, что мне о клятвах моих у себя на хуторе Серафима говорила.

— Не знаю, может, ты по-другому всё видишь? И нет в том для Радежа большого урона. Костьми ляжешь, вытянешь.

— Не вытяну. Мне с этим грузом не жить. От тоски загнусь. Люблю же я её, бабушка. Больше жизни люблю.

— Разве ж так любят, внучек? Что-то я твоей любви не понимаю. Ты хоть правду девочке скажи. Может вдвоём что и придумаете. Уж сильно незавидное будущее я вижу для Радежа. Мой несостоявшийся зятёк в гробу перевернётся. Хоть и виноват он предо мной, но того не заслужил, чтобы дело всей его жизни из-за Зидиного сыночка прахом пошло.

Глава 13

Вельдара

Сон не спешил отпускал меня из своих уютных объятий. Нехотя приоткрыла глаза. Мой, ещё плохо сфокусированный взгляд, упёрся в человека, неподвижно сидящего на полу рядом с изголовьем кровати. Дастарьян? И что он здесь делает?

— Ян?

— Вельда, — выдохнул он, ловя мой ускользающий взгляд.

— Ты здесь зачем?… Серафима послала? Всё так плохо?

— Нет! Я не позволю ничему плохому с тобой случиться. … Я не смогу без тебя, Вельдара.

От моей сонной расслабленности не осталось и следа. Я села на кровати, внимательно всматриваясь в мужчину, который так долго и старательно строил между нами преграду, что разрушать её мне больше не хотелось.

— Князь, вам нечего делать в моей опочивальне, — сказала равнодушно, не стараясь досадить, просто ничего другого не чувствуя. — Неужели больше некому было поухаживать за мной, пока я болела? И где мои служанки и фрейлины? Позовите их. Мне нужно встать и одеться.

Мои слова не произвели на мужчину никакого впечатления.

— Вельда, я должен всё тебе рассказать.

Устало вздохнула, его настойчивость начинала раздражать.

— Ты ничего мне не должен. Уходи, Ян. Всё пустое. А я устала от пустоты.

Дастарьян так и не поднялся с пола, склонил понуро голову, опустив её себе на руки.

— Не гони, — попросил тихо.

— Хорошо, — сама не знаю, зачем согласилась. — Мы поговорим, если захочешь. Потом. А сейчас…

— За окном ночь. Ты проспала больше суток. Твои служанки и фрейлины отдыхают. Не нужно никого звать, я сам помогу тебе.

Ян поспешил подняться на ноги, подошёл к столу и налил в бокал темный пряно пахнущий отвар.

Не стала отказываться от предложенного питья. И смущенья я никакого не испытывала от его следящего за мной взгляда, когда вставала с кровати. Голова слегка кружилась, но сама дойти до уборной я вполне могла.

Дастарьян помог мне одеть лежащий в изножье кровати халат, поддержал немного, а убедившись, что падать не собираюсь, отошёл в сторону, уступая дорогу.

К моему возвращению на столике у растопленного камина был сервирован ужин. Я опустилась в одно уз двух придвинутых к столу кресел. На мои ноги лёг тёплый плед.

— Тебе нужно поесть.

Кивнула, соглашаясь. Кушать, впервые за последние несколько дней, и правда, хотелось.

Пока я ела, Ян молча сидел напротив. А когда, насытившись, откинулась на спинку кресла, снова оказался на полу, устроился у моих ног, склонив голову, осторожно коснулся губами моей руки.

— Ты отказался от нас. Предал, — жёстко сказала я.

Ян даже не попытался оправдываться. Согласился.

— Предал. Только раньше, чем ты думаешь.

Он поднял голову, но с места не сдвинулся. Смотрел в сторону, говорил тихо. Лишённым интонации голосом Дастарьян рассказал мне о своём разговоре с князем Льеном на следующий день после зимнего бала.

— Я хотел вернуться в Райт. Мечтал снова заняться привычным, таким нужным мне, важным для Радежа делом. И не видел в том особой жертвы, чтобы пообещать, дать клятву… Нет, перед тем, как её произнести, я понял, что собираюсь отказаться от тебя. Стало больно до отчаянья. Вот только, я посчитал, что так будет правильно. Моя гордость противилась подобным отношениям. Но я знал, что не смогу устоять, мои чувства к тебе были сильнее любых доводов рассудка, важнее воплей ущемлённой гордыни. А клятва всё решала. Через неё невозможно переступить. Теперь я понимаю, что струсил. Испугался самого себя. Получив желанную награду, я принял всё, как должное. Даже был рад тому, как удачно всё сложилось.

Ян, замолчав, так и не решился встретиться со мной взглядом. Повисла тягостная тишина.

Он не выдержал первым. Потянулся ко мне, окружил моё побледневшее лицо своими ледяными ладонями, заглянул в глаза, готовый принять любое моё решение.

— Вельда, ты сможешь меня простить?

Я ведь тоже очень горда. И хотя вся моя сущность радовалась Яну, оживая от его, такого необходимого ей присутствия, пусть и омрачённого этой горькой исповедью, я отстранилась, желая вернуть мужчине испытанную по его вине боль.

— Ты напрасно пошёл с Льеном на сделку. Он пообещал мне назначить тебя канцлером, так что твоё возвращение не зависело ни от каких клятв. Мой муж подстраховался. Ты сглупил.

Ян дернулся, как от удара, но промолчал, только горечь отразилась в глазах, искривила желанные губы.

Я смотрела на Дастарьяна и думала о том, что Боги даруют ведам радость единственно важной встречи для счастья. Неужто моя случилась на беду? Разве не было и моей вины в том, что всё в жизни пошло не так, как было бы должно? Ян вот сейчас покаялся в своей гордыне. А я? Так и буду нянчиться со своей?