Долг и верность (СИ) - "Малефисенна" - Страница 15

По толпе разнесся рокот, но никто не сделал и шага. Не крикнул, поддаваясь эмоциям. Появилось чувство, будто вокруг меня стоят живые мертвецы.

— Эти пять осужденных предали Империю и каждого из вас, укрывая еду и оружие, принадлежащие городу, — куратор заговорил, и даже издалека я без сомнений слышала каждое его слово. — При попытке побега ими были убиты граждане и солдаты Империи! Именем Его Императорского Величества Ясона Витирииса! За связь с ополчением я приговариваю осужденных к смерти. Приговор будет приведен в исполнение сейчас. Да будет с нами справедливость и сила Природы!!!

Раньше последнее предложение скандировала и толпа, когда-то ведь эти слова звучали действительно ради благой цели. Но я этих времен не застала. Теперь ответом куратору была только тишина.

И вот на эшафот поднялись палачи, прячущие лица под черными масками. Казнь началась.

Первый стон был почти не слышен, но потом звуки становились все громче. Невыносимые, уничтожающие тем отчаянием, которое нельзя было не заметить или проигнорировать. Агонией. Многие отворачивались и прятали в руках лица. Я не имела права последовать их примеру. Я должна смотреть и видеть все, чему не помешала. Должна знать, что эти люди умрут сегодня потому, что я отказалась им помочь. Добровольно сделала такой выбор, отринув голос задушенной совести.

Я всматривалась и всматривалась в их искаженные болью лица и старалась запомнить, кто именно будет ждать меня в аду.

Теперь кровь на моих руках добралась до плеч.

***

Я шла обходными путями, стараясь на как можно более долгий срок оттянуть возвращение в трактир. Решение выйти было необоснованным: не следовало оставлять Темного — особенно после всего услышанного и увиденного — без должной охраны и моей личной опеки, но, несмотря ни на что, сейчас мне нужно было находиться здесь. Идти по этой грязной пустынной улице мелкого измотанного Нордона, где между стертыми плитками к прокопанным желобам текли человеческие отходы. Я поднимала глаза и натыкалась на закрытые окна, стянутые к стенам тенты и навесы, брошенные коробки с подгнившими фруктами и разводы крови, которые можно было заметить, если знать, куда смотреть.

Если бы ополчение — настоящее ополчение, в рядах которого были и Светлые, и Темные, — укрыло здесь свой лагерь, казнь никогда бы не состоялась. Стрелы — ничто против Природы, а мятежники в недалеком прошлом ясно показали, на что она способна в гневе. Именно после тех предупредительных ответных действий Император поручил мне и другим доверенным лицам как можно быстрее найти Темных. Найти, привезти, сломать, чтобы использовать их способности в своих интересах и восстановить потерянный баланс. Потому что Светлая сила не была сильнее, и это бесполезно доказывать, когда речь идет о назревающей гражданской войне. Что значит призыв дождя и рост урожая перед способностью расщеплять оружие и заживлять любые раны? Ничто. И Его Величество знает об этом. Добавить к сложившейся проблеме ослабление и без того хрупкой связи Императора и его патрициев с Природой, и можно ставить на них крест. Только тогда придется рисовать его не только на правящей верхушке и не только чернилами.

За низкими каменными зданиями показалась бледно-оранжевая крыша трактира. Удивительно, я обошла почти весь город, и до сих пор не увидела ни души — что городских, что стражи, — будто сама была призраком. И охранять здесь было некого и нечего. Разве что тюрьму, но она в другой части города, и проходить под ее тенью сейчас у меня навряд ли хватило бы сил.

— Кто идет? — совершенно глупый вопрос, заданный за моей спиной на полном серьезе, заставил замереть. С трудом я остановила руку от движения к кинжалу: на мне простая одежда, так что пусть незнакомец считает меня безоружной.

Я обернулась и уставилась на вышедшего из полутени переулка мужчину в черном обмундировании городской стражи и с полным вооружением. Но нет, даже форма не делала его похожим на слугу Императора: не тот взгляд. Слишком в нем было много сосредоточенности, за которой пряталась боль.

Пока не поздно, я попробовала выбраться из ситуации с помощью эмоций. Быстро согнула спину и пугливо шагнула назад. Он вполне мог быть здесь не один, а мне нужно иметь преимущество.

— Я задал вопрос, — незнакомец хмуро обвел меня взглядом и сдвинул медные брови к переносице.

— Я не могла больше слышать их крики, — мой голос задрожал, и я надеялась, что это выглядит естественно.

— А я думал, тебе понравилось, — с этими словами откуда-то со спины в мою сторону выпустили два метательных ножа. В последний момент я увернулась, но не успела среагировать на вторую атаку. Мужчина сбил меня с ног и, ничуть не сдерживаясь, ударил головой о дорожную плитку. Последнее, что я запомнила: как мой кинжал медленно, слишком медленно выскальзывает из ножен. А потом все поплыло.

Киан

Эти крики невозможно было игнорировать. Они были далеко, задушенные ветром и толстыми стенами, но я все равно их слышал. И до побелевших костяшек сжимал руками края металлической посуды, зная, что на этом месте наверняка останутся вмятины. Хорошо, что я сидел один: никому постороннему не следовало видеть то, что Госпожа так упорно учила меня прятать. Ничего, это тоже пройдет. Осужденные наконец отдадут Природе свои истерзанные души, и настанет тишина.

Я видел казни, бесконечную вереницу, заканчивающуюся у наскоро сколоченных виселиц. В те дни, когда рука возмездия восстанавливала справедливость после устроенного Темными побега Ариэна. Даже не дождавшись окончания траура по убитому Императору. И сам стоял в одном из этих строев, скрепленный цепью с подобными мне воинами личной императорской гвардии, оказавшимися не способными справиться со своей единственной задачей. Но тогда все было быстро: осужденные с глухим всхлипом и хрустом переломанной шеи раскачивались на веревке. А через минуту место мертвеца занимал следующий в цепочке. Еще живой.

После опасного волнения среди патрициев, не готовых признать новым Императором старшего сына, началась зачистка. Щепки летели и летели, но никто и не думал останавливать орудие. Толпа собиралась принудительно, как и сейчас, только пыток не было. Все происходило так быстро, что я, кажется, даже не успел поверить в собственную скорую смерть. Но в день, когда и мне вынесли приговор, провозглашенный молодой Император даровал всем воинам помилование и заменил казнь на пожизненное рабство. Я смутно помню это время и те эмоции, которые должны были меня переполнять. Не страх, не радость — тогда все было словно в тумане, и настоящее никак от меня не зависело. Я ощущал пустоту внутри себя. Теперь было иначе.

Так хотелось что-нибудь разбить, но с улицы вернулся Арон, и пришлось держать себя в руках. За ним по залу разошелся легкий ветер, наполненный запахами пота, городских отходов и страха. Отрываясь от ощущений, я посмотрел на Арона. Мне не хотелось спрашивать, что об этом думал он, потому что я знал ответ и, видимо, искал в его глазах подтверждение. Но ошибся.

Со вздохом он сел напротив и опустил обе руки на стол. Взглянул мельком на мой нетронутый завтрак и опять перевел глаза на зашторенное и плотно закрытое окно.

— Казнь будет длиться целый день, — произнес тихо, как будто говорил сам с собой. — Я знаю, что это тоже наш долг, но… — и тут я понял, что было что-то еще. Для Службы и ее солдат карательные демонстации считались чем-то почти повседневным, и Арона происходящее не должно было вообще хоть как-то волновать. Но он выглядел каким-то потерянным и, судя по собравшимся морщинам на лбу, пытался себя в чем-то убедить.

— Почему мы все еще здесь? — Арон выдержал мой взгляд и сглотнул.

— Потому что на следующее утро назначена еще одна массовая казнь.

— Я думал, всех уже поймали и… — мне не хотелось говорить это вслух.

— Это так. Но завтра казнят их семьи. Стражники сказали, что в тюрьме еще осталось двадцать два человека.

Я открыл рот, чертова тарелка в моих руках превратилась в мятый комок. Ее остывшее густое содержимое потекло на стол. Вот почему господин Куратор хотел, чтобы мы остались. Проверка верности и готовности исполнить любой приказ. А в случае, если Госпожа проявит слабость, он абсолютно законно присвоит себе и заключенного, и оступившуюся ищейку. Очередная игра на выживание от Тайной Службы или лично от господина Риизу. Или кому еще захотелось развеять скуку и напомнить каждому человеку, до кого дотянутся руки, об их главном долге — безропотном подчинении Империи. Неважно.