Самые знаменитые ученые России - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/132
- Следующая
Лаборатория, организованная Боткиным, стала прообразом будущего крупнейшего научно-исследовательского учреждения России – Института экспериментальной медицины. Работы Боткина освободили русскую медицину от грубого эмпиризма. Свои взгляды на медицину как на науку Боткин подробно изложил в трех специальных выпусках «Курса клиники внутренних болезней» (1867, 1968, 1875) и в тридцати пяти лекциях, записанных и изданных его учениками («Клинические лекции профессора С. П. Боткина», 1885–1891). В своих научных воззрениях Боткин исходил, прежде всего, из того понимания, что организм, как целое, всегда находится в постоянной неразрывной связи со средой. Связь эта выражается в форме обмена веществ между организмом и средой, а также в форме приспособления организма к среде. Благодаря этому организм живет, сохраняет определенную самостоятельность по отношению к среде и вырабатывает новые свойства, которые, в дальнейшем закрепляясь, могут передаваться по наследству. Происхождение многочисленных болезней Боткин неразрывно увязывал с причинами, обусловленными действием внешней среды. Это привело Боткина к мысли, что задачей медицины является не просто лечение болезней, но, прежде всего, их предупреждение.
Боткин разработал учение о внутренних механизмах развертывания патологического процесса в организме, так называемое учение о патогенезе. Критикуя односторонние концепции в патологии, широко распространенные в современной ему медицине, Боткин убежденно доказывал, что одна из этих концепций, так называемая гуморальная теория, с ее учением о расстройствах движения и соотношении различных живительных «соков» в организме, совершенно не разрешает проблемы патогенеза, а другая, так называемая целлюлярная, объясняет лишь некоторые частные случаи патогенеза, например, распространение болезни путем непосредственного перехода ее с одной клетки на другую, или распространение ее путем переноса кровью или лимфой. Учению Вирхова об организме как «федерации» отдельных клеточных государств, никак не связанных с деятельностью нервной системы и среды, Боткин противопоставил свое – неврогенное – учение, тесно связанное с учением Сеченова о рефлексах. Патологические процессы в организме развиваются по рефлекторным нервным путям, утверждал Боткин, а, значит, совершенно особое значение следует придавать тем центрам головного мозга, которые управляют нервными путями. Неврогенная теория, развитая Боткиным, обязывала каждого врача рассматривать организм человека в целом, другими словами, ставить диагностику не только болезни, но и самому больному.
Многие взгляды Боткина на физиологию и клиническую патологию сохраняют свою силу и сейчас. Например, Боткин был прав, указывая на функциональную зависимость между органами, на значение так называемого периферического сердца (активное волнообразное сокращение стенок артерий, проталкивающих кровь подобно центральному сердцу), на роль инфекции в проявлениях желчно-каменной болезни, наконец, на инфекционное происхождении желтухи. Задолго до английского физиолога Баркрофта Боткин раскрыл роль селезенки как депо-органа в системе кровообращения и высказал смелое предположение о существовании центров лимфообращения и кроветворения, что впоследствии было подтверждено экспериментально.
Лечил Боткин своеобразно.
Вот как вспоминала об этом жена И. П. Павлова, лечившаяся у Боткина от тяжелой нервной болезни:
«Осмотрев меня, Сергей Петрович прежде всего спросил, могу ли я уехать. Когда я сказала „ни в коем случае“, то он ответил: „Ну, не будем об этом говорить“.
«Скажите, вы любите молоко?»
«Совсем не люблю и не пью».
«А все же мы будем пить молоко. Вы южанка, наверно, привыкли пить за обедом».
«Никогда, ни капли».
«Однако, мы будем пить. Играете ли вы в карты?»
«Что вы, Сергей Петрович, никогда в жизни».
«Что же, будем играть. Читали ли вы Дюма и еще такую прекрасную вещь, как Рокамболь?»
«Да что вы обо мне думаете, Сергей Петрович? Ведь я недавно кончила курсы, и мы не привыкли интересоваться такими пустяками».
«Вот и прекрасно. Значит, вы будете пить сначала полстакана молока в день, потом стакан. Так вы поднимитесь до восьми стаканов в день, а затем спуститесь обратно к полстакану. В каждый стакан будете вливать по чайной ложке хорошего, крепкого коньяка. Дальше, после обеда вы будете лежать час-полтора. Будете каждый день играть в винт, робера три-четыре, и будете читать Дюма. И ежедневно гулять во всякую погоду не меньше часа. Да, еще будете на ночь обтираться комнатной водой и растираться толстой крестьянской простыней. Теперь прощайте. Я уверен, что вы скоро поправитесь, если исполните все ми предписания».
Действительно, исполняя точно все его советы, я была через три месяца здоровой женщиной».
Практически на средства Боткина в течение многих лет (1869–1889) издавался «Архив Клиники внутренних болезней». Под редакцией Боткина выходила «Еженедельная клиническая газета» (1881–1889), в 1890 году переименованная в «Больничную газету Боткина». Учениками Боткина считали себя такие выдающиеся русские ученые как И. П. Павлов и В. А. Манассеин.
В 1861 году Боткин открыл при своей клинике первую в России бесплатную амбулаторию для клинического лечения больных. В 1878 году, будучи председателем Общества русских врачей в Петербурге, добился постройки бесплатной больницы, открытой в 1880 году. Больница, названная при открытии Александровской, сразу получила в Москве известность как Боткинская. Замечательная инициатива была подхвачена медицинскими обществами, и во многих крупных городах России возникли такие бесплатные больницы. При столь же деятельном участии Боткина в 1872 году открылись в Петербурге Женские врачебные курсы.
Во время русско-турецкой войны (1877–1878) Боткин был назначен лейб-медиком императора Александра II. Это дало ему возможность провести практически поголовную обработку войск хиной, что сняло возможность массовых заболеваний; развернуть полевые госпитали; добиться по-настоящему четкой работы всех медицинских подразделений.
После восьми месяцев, проведенных на войне, Боткин писал своей жене, умолявшей его вернуться в Петербург:
«…Не упрекай меня в донкихотстве; я стремился жить всегда в согласии с своей совестью, сам для себя не думая о педагогической стороне этого образа жизни; но теперь, не боясь упрека в самохвальстве, я все-таки имею отрадное сознание, что принес свою лепту для того хорошего нравственного уровня, на котором стояли наши врачи в течение этой кампании. Эту мысль я позволю высказать только тебе, зная, что ты не усмотришь в этом и следа самообольщения, которое мне не было и никогда не будет свойственно. Смотря на труд нашей молодежи, на их самопожертвование, на их честное отношение к делу, я не раз сказал себе, что не даром, не бесплодно терял я свои нравственные силы в различных испытаниях, которые устраивала мне судьба. Врачи-практики, стоящие на виду у общества, влияют на него не столько своими проповедями, сколько своей жизнью. Захарьин, поставивший своим идеалом жизни золотого тельца, образовал целую фалангу врачей, первой задачей которых – набить, как можно скорее, свои карманы. Если бы люди знали, что выполнение моего долга не связано было ни с какими для меня страданиями, мучениями, то, конечно, это выполнение долга и не имело бы ничего поучительного для других. Ты не поверишь, какое внутреннее презрение – нет не презрение, а жалость – внушают мне люди, не умеющие выполнять своего долга. Так смотрел я по крайней мере на каждого дармоеда, уезжавшего отсюда. Их было не так мало: ведь не у многих хватило сил вытерпеть теперешнюю жизнь безропотно и добросовестно относительно своего долга».
Боткин был первым русским врачом, занявшим место лейб-медика при российском императоре. До этого оно доставалось только иностранцам. Газеты, еще недавно поругивавшие при случае Боткина, теперь стали безмерно расхваливать нового академика, помещать его портреты. С семьей Александра II он побывал в Сорренто, в Риме, в Альбано, в Эмсе. Две зимы он провел с императрицей на побережье Средиземного моря, в Сан-Ремо.
- Предыдущая
- 37/132
- Следующая
