Трилобит (СИ) - "Gore Seth" - Страница 21

Я хотел окликнуть старика, но внезапно осознал, что стою совершенно голый, и пока Роджер не заметил меня, отступил назад в тень огромного распятия. Впрочем, полностью обнаженным меня нельзя было назвать, так как спереди грудь покрывал полупрозрачный панцирь, окаймленный по бокам щупальцами-ресничками. Сказать по правде, я предпочел бы остаться абсолютно без всего, чем с этой непонятной коркой, уродовавшей мое тело.

Тем временем глаза привыкли к полумраку, и я понял, что в центре помещения находятся деревянные скамьи, на которых сидит около десятка человек, а еще несколько размещаются на свободные места. Все, как в обычной церкви перед началом службы, вот только с одеждой у посетителей явно наблюдались проблемы. Лишь три или четыре силуэта были во что-то облачены. Остальные, насколько я мог видеть, казались совершенно нагими.

Повернув голову к боковой стене церкви, я заметил в ней несколько больших ниш, подобных тем, что имеются в католических храмах, где обычно висят картины на религиозные темы. И там, действительно, находились огромные полотна. Когда я подошел к ближайшему углублению, включилась автоматическая подсветка, и я увидел во всей красе то, что было изображено на гигантском вставленном в рамку холсте.

Картина, несомненно, являлась шедевром. Неизвестный живописец масляными красками смог передать каждую деталь, каждую мельчайшую подробность происходящего. В центре полотна был изображен окровавленный труп гадкого следопыта со вспоротым животом и засунутым в рот отрезанным пенисом. Прямо над ним нависала обнаженная девочка, в которой я узнал Эвелин. Девочка выпятила свой зад так, что он занимал всю переднюю часть картины, и к нему пристроился стоящий на коленях голый мальчик с огромным эрегированным членом, вставленным прямо в задний проход своей партнерши. Несмотря на явное преувеличение размера мужского достоинства, я узнал в этом парне самого себя таким, каким я был десять лет назад. Казалось невероятным, что художник подобрал ракурс, при котором видно само место входа моего органа в анус Эвелин, а также струйки растопленного масла, стекающие по ее свисающими вниз половым губам. И еще одна вещь заставила меня буквально оцепенеть. На самом верху полотна, в зените безоблачного голубого неба, где религиозные живописцы обычно помещали фигуру бога, красовался гигантский черный трилобит.

- Великолепное произведение искусства, не находите ли? - услышал я за спиной чей-то голос и, обернувшись, увидел подошедшего сзади обнаженного мужчину, того самого, кто в моем предыдущем кошмаре пытался приделать кусок свечи к своему пенису.

“Артур”, - подумал я.

Казалось, собеседника ни капли не смущал тот факт, что мы оба были голые.

- Вы не подскажете, - робко спросил я, - что за сцена изображена, и кто автор картины?

- Это Святая Троица, - пояснил мужчина, - Бог-Самка, Бог-Самец и Бог-Ископаемое. Здесь представлено самое первое событие нашей Священной Истории под названием «Инициация». Вон, видите надпись?

Действительно, под полотном виднелась небольшая бронзовая табличка с выгравированной на ней надписью “Iniziazione”, судя по всему, на итальянском языке.

- Насчет того, кто написал эти шедевры, ничего конкретно сказать не могу, - продолжал Артур, - но дело точно не обошлось без участия Бога-Ископаемого. Картины очень старые, им несколько веков.

“Что-то тут не вяжется, - подумал я, - как полотну может быть несколько веков, если событие, изображенное на нем, произошло всего десять лет назад?”.

- Вы только посмотрите, как выписаны все вены, все кровеносные сосуды на пенисе Бога-Самца, - развивал свою мысль мой собеседник, - а насколько величествен Бог-Ископаемое!

- Да, - согласился я, - в самом деле. А в других нишах тоже картины?

- Конечно, тут представлена вся наша Священная История, от инициации до трансфигурации. Вы можете сейчас обойти их и посмотреть, пока месса еще не началась.

Я направился к следующему углублению, а Артур остался стоять, продолжая восхищаться полотном с изображением инициации.

Когда зажглась подсветка, и я разглядел очередной шедевр, то невольно отшатнулся от удивления. На картине была запечатлена лежащая на спине нагая девушка с разведенными ногами и детально выписанными подробностями того, что там находилось. Время, конечно, немного сгладило мои воспоминания, но, тем не менее, я сразу узнал в ней Лорин. С девушки вскакивал голый парень с торчащим возбужденным членом, из которого на лицо и грудь лежащей лился какой-то уж слишком обильный поток спермы. Взгляд юноши, имеющего мои черты лица, был направлен вперед, где прямо в воздухе висел огромный черный трилобит. “Annunciazione”, - прочитал я надпись на бронзовой табличке, и несмотря на скудные познания в итальянском, перевел – “благовещение”.

“Откуда они узнали? - подумал я, - я же никому об этом не рассказывал. Если только не сама Лорин поведала о случившемся со мной конфузе”.

- Хорошая картина, - услышал я голос сзади. Рядом стояла обнаженная молодая женщина, та самая, над телом которой мы с Эвелин недавно занимались сексом.

- Почему она называется “Благовещение”? - спросил я.

- На ней изображена сцена из Святой Истории, где Бог-Самец получает благую весть от Бога-Самки через явившегося ему Бога-Ископаемого, - с серьезным видом произнесла собеседница.

“Отлично, благую весть, значит”, - подумал я, вспомнив тогдашний позор, но вслух заметил:

- Насколько я понимаю, вы мертвы.

- Мы все здесь мертвы, - согласилась женщина, - кроме богов и настоятеля. Только они могут одновременно находиться в двух состояниях.

- Я тоже не мертвый, - сказал я.

Собеседница посмотрела мне в лицо и улыбнулась.

- Конечно же, как я вас сразу не узнала. Вы трансфигурант, считайте, тот же бог. Мы целовались вчера с вами и Богом-Самкой. Мне так понравилось. Было просто замечательно. Мне очень хотелось совокупиться с вами, но это, к сожалению, не допускается.

- Почему?

- Потому что вся ваша сперма должна теперь принадлежать только Богу-Самке.

- Я мог бы немного посовокупляться с вами, а кончить в Бога-Самку, - во мне начало пробуждаться чувство юмора. Оставив женщину стоять с открытым от удивления ртом, я перешел к третьему полотну.

На нем была изображена молодая девушка в бывшей когда-то белой, а ныне залитой кровью блузке, висящая на деревянном суке, насквозь пронзившим ее живот. Рядом стояла молодая Эвелин со спущенными трусами и задранной юбкой. Чуть отклонившись назад, она пальцами одной руки разводила свои половые губы, в то время, как указательным пальцем другой руки терла клитор. А над всем этим нависал огромный черный трилобит. “Visitazione”, - прочитал я табличку, - “визитация”, то есть “посещение”.

- Все ясно, - пробормотал я, - Богиня-Самка посещает свою подругу Линду в присутствии Бога-Ископаемого.

- Как я вас всех ненавижу! - услышал я знакомые шипящие интонации, и повернувшись, увидел перед собой гадкого следопыта. Лишенная пуговиц и пропитанная кровью рубашка висела на его плечах, как какая-то диковинная накидка. Макушка головы была покрыта черной коркой, а во весь жирный живот сверху донизу проходил разрез с расходящимися краями, сделанный в свое время Эвелин. Так же, как и в предыдущем сне, пенис гаденыша находился там, где ему и положено находиться, только сейчас он казался лишь частично возбужденным.

- Эй, следопыт, - дразнящим голосом произнес я, - каким образом твой член находится не в твоем вонючем рту, а болтается между ног?

- Бог-Ископаемое решил, что там он мне будет нужнее, - прошипел мальчишка, - как вы могли убить меня, великого разведчика и исследователя?

- Ты сам виноват, - ответил я, - ты поставил нас в условия, когда просто не было другого выхода.

- Неправда, - завизжал толстяк, - если бы твоя сучка отсосала у меня, я бы никому ничего не сказал. Я бы потребовал, чтобы на другой день ты тоже у меня отсосал, а дальше я бы хотел трахнуть ее, а потом трахнуть тебя в зад…