Трилобит (СИ) - "Gore Seth" - Страница 10

Он вновь зажмурился.

- Давай дальше, я сейчас кончу.

Эвелин продолжила свои оральные манипуляции. Я хотел броситься на соперника и прекратить разворачивающееся перед моими глазами действие, но обнаружил, что не могу сдвинуться с места. Ноги будто налились свинцом и перестали слушаться. Проклятия застыли комком в горле, оставаясь так и не сорвавшимися с моих губ. Дополнительный ужас ситуации придавал тот факт, что я понял, что Эвелин нравится делать то, что она делала. Ее возбужденные соски торчали в стороны. Одной рукой она держала член гадкого следопыта, а другой водила себе по груди, иногда засовывая руку между ног и теребя там пальцами.

- Я кончаю, сучка! - закричал мальчишка.

Он испустил громкий стон, и в ту же секунду Эвелин судорожно сглотнула, и по ее нижней губе и подбородку побежали несколько струек спермы. Она вытащила пенис изо рта и теперь пристально смотрела на меня.

- Я сделала это ради нас с тобой, - услышал я ее шепот.

Гадкий следопыт бросил небрежный взгляд в моем направлении.

- В следующий раз будет твоя очередь, - прошипел он.

Эвелин подошла ко мне.

- Не бойся, его сперма совсем не противная, как морская водичка. Попробуй.

И она припала своими губами к моим.

Только то, что я почувствовал, было совсем не похоже на морскую водичку. Это, скорее, напоминало экстремально жгучий перец чили. Рот будто обожгло нестерпимым пламенем, я в ужасе отпрянул и проснулся. Снова в луже.

Лорин молча собралась и уехала. Я даже не пытался с ней заговорить и что-либо объяснить, а просто сидел, уставившись в пол, и ждал, когда она оставит меня одного. Весь следующий день я скитался по горам, размышляя обо всем случившемся, и иногда думая, не будет ли лучше просто броситься со скалы в какое-либо наиболее живописное ущелье. Я плакал и кричал о своей ненависти к Эвелин, в то же время понимая, что во всем виновата не она, а мое больное подсознание. Под вечер, совершенно уставший и подавленный, я вернулся в город.

Сразу скажу, в будущем я больше никогда не спал в одной постели с женщинами, а потому произошедший двойной конфуз остался первым и последним подобным эпизодом в моей жизни.

К радости моего отца я поступил в медицинский колледж, выбрав в качестве специальности общую терапию. В то время, как мои сокурсники думали больше о разного рода развлечениях, я полностью сосредоточился на учебе, снискав себе репутацию замкнутого и немного странного молодого человека. Впрочем, кое-какие странности я, действительно, стал замечать за собой.

В конце первого семестра нас повели в анатомический театр, где производили вскрытие трупа. Для многих студентов, и в особенности студенток, данное зрелище стало настоящим шоком, а кое-кто покинул аудиторию, даже не дотерпев до конца занятия. Я же, напротив, наблюдал за процедурой, не отводя взгляда, испытывая какое-то странное возбуждение. Нет, мысли о гадком следопыте не приходили в мою голову, я методично подавлял в себе любые воспоминания о случившемся тем летом. Мне просто было интересно и совершенно не противно наблюдать за аутопсией, видеть окровавленные человеческие внутренности, извлекаемые из раскрытого тела, рассматривать особенности их устройства.

Когда занятие закончилось, я, как всегда в одиночестве, собрался уже было идти домой, но вдруг осознал, что со мной что-то не в порядке. Появилась тянущая тупая боль в паху, не слишком сильная, но в то же время по-своему нестерпимая и давящая на меня чисто психологически. Я зашел в пустой туалет, заперся в кабинке и начал мастурбировать. Сейчас я уже не помню всех образов, которые мелькали перед моими закрытыми глазами, словно быстро прокручиваемое слайд-шоу. Я их не хотел, но они приходили помимо моего желания – прозектор, делающий на трупе Y-образный разрез, обнаженная перепачканная в крови Эвелин, разрезанное тело гадкого следопыта с отрезанным пенисом во рту, фотографии с той самой, оставшейся в шкатулке страничке из порнографического журнала… Я поздно сообразил, что заранее не позаботился о туалетной бумаге, и кончил прямо на стенку кабинки, после чего оторвал кусок от рулона и тщательно вытер следы своего пребывания. Боль моментально прошла.

Подобное повторялось каждый раз после посещения анатомического театра, но я уже был готов к этому и приучил себя к мысли о том, что последующий визит в туалет – своего рода устранение досадных неприятностей, о котором следует поскорее забыть. В самый последний раз произошло странное событие, возможно являющееся совпадением, которое, однако, произвело довольно сильное негативное воздействие на мое душевное состояние.

Сначала все шло, как всегда. Закончив свое дело, и бросив промокший комок туалетной бумаги в унитаз, я спустил воду и уже собирался выходить из кабинки, как вдруг случайный взгляд на разделительную перегородку привел меня в неописуемый ужас. На ней, среди обычных рисунков и надписей, свойственных туалетам, кто-то нарисовал карандашом трилобита. Изображение было небольшим, поэтому я поначалу не заметил его. Сейчас же, обнаружив столь необычное напоминание об Эвелин, я почувствовал, как колени подгибаются, а лоб покрывается холодной испариной. Разумеется, это был всего лишь рисунок какого-то студента, увлекающегося палеонтологией, сделанный, кстати, довольно неумело, но мое сознание сразу же выдало напоминание о давнишней соучастнице по преступлению – персоне, которую я давно и безуспешно гнал из своей памяти, и которая, судя по всему, собиралась преследовать меня всю жизнь.

Я плюнул на пальцы и лихорадочно начал тереть рисунок, размазывая графит карандаша по перегородке, успокоившись только тогда, когда на месте изображения моллюска осталось уродливое серое пятно. Затем вышел и долго с усердием отмывал испачканную руку. Ночью мне впервые за последнее время приснился, казалось бы, давно сгинувший кошмар про Эвелин-трилобита.

В возрасте 22 лет я закончил колледж, получив степень бакалавра. В этом же году от инфаркта умер мой отец, и я остался совсем один. Помню, за несколько дней до смерти он неожиданно позвал меня к себе и спросил, хочу ли я по-прежнему быть врачом. Я утвердительно пожал плечами, по любому я получил образование, и теперь оставалось только найти подходящую работу. Думаю, что отец остался доволен моим ответом и отправился в мир иной со спокойной душой.

С работой оказалось все не так просто. Я периодически давал объявления в газеты и на интернет-сайты, но большинству больниц и поликлиник требовались врачи, имеющие хоть какой-то опыт. В результате пришлось устроиться санитаром в клинику, находящуюся довольно далеко от моего дома. Каждый день я вставал чуть свет, завтракал и ехал, чтобы до самого вечера возиться с суднами и утками. Возвращаясь уже затемно, я на скорую руку ужинал и засыпал мертвым сном. Так продолжалось три года.

Потом меня уволили по сокращению, выплатив, правда, неплохое пособие. Я вновь приступил к поискам места трудоустройства, на этот раз питая надежду, что мне поможет полученный трехгодичный стаж. За месяц мне пришли всего три предложения, и все три опять-таки на должность санитара. Я уже было хотел согласиться на одно из них, когда вдруг получил по электронной почте письмо из небольшой частной клиники. Едва пробежав его глазами, я почувствовал, как у меня ёкнуло сердце.

В письме говорилось, что мое объявление на одном из сайтов по трудоустройству было рассмотрено, и меня хотят пригласить на собеседование, поскольку в клинике имеется вакансия врача-терапевта. Указанная зарплата превосходила все мои ожидания. Впрочем, я не стал особо обнадеживать себя, подумав о том, что, скорее всего, мне откажут по результатам встречи, назначенной через неделю Тем не менее, я основательно подготовился к ней, добросовестно проштудировав всю медицинскую литературу, скопившуюся за годы моей учебы.

Клиника мне понравилась. Небольшая и аккуратная, она располагалась в отдельном особняке на окраине города. Меня проводили в один из кабинетов, и после непродолжительного ожидания туда подошел среднего возраста менеджер, представившийся Джоном, который и провел собеседование. К моему удивлению профессиональные вопросы задавались несложные, на них смог бы ответить любой первокурсник. По большей части Джон рассказывал сам, подчеркивая, что пациентов у них, как правило, не слишком много, но это люди обеспеченные, требующие особого внимания. Ранее больница принадлежала некоему миллионеру, а после его смерти пару лет назад отошла вдове, занимающей также пост директора. Рядом имелось кафе, где можно перекусить в обеденный перерыв, а также автомобильная стоянка. В завершении беседы он спросил, когда я готов приступить к выполнению своих обязанностей.