Лёд и разум (СИ) - Иванов Владимир - Страница 30

Света не хватало. Светильники за моей спиной противно щелкали, вспыхивали, давая чуть больше света чем надо, и гасли. Тьма следовала за мной. И гораздо хуже было то, что следовало за мной, скрываясь во тьме.

Я бежала. Рот пересох. Не хватало воздуха. Голова кружилась. Но я продолжала бежать, с трудом передвигая отяжелевшие ноги. Коридор и не думал кончаться: ни входа, ни выхода, ни дверей, ни окон — бесконечность прямой без начала и конца.

Не знаю, сколько я бежала еще, но коридор всё-таки завершился. Тупиком. Я затравленно развернулась. Светильник в десяти шагах от меня щелкнул, вспыхнул и, озарив фигуру в черном плаще и в черной маске, чем-то напоминающую шлем самурая, погас. Тьма и тот, кто скрывался в ней, шли за мной. Я вжалась в стену. В этот раз я оказалась совершенно беззащитна. Даже мои замечательные ботинки остались непонятно где, сменившись бесполезными кроссовками.

Щелкнул еще один светильник. Вспыхнул и погас. Оставался последний, над моей головой. Тьма остановилась, пропуская вперед моего преследователя.

Черная массивная маска злобно зашипела. Видимо, преследователь захотел поглумиться надо мной, но попытка вышла не очень удачной.

— Я не понимаю, — жалобно проблеяла я. Собственный срывающийся голос раздражал меня, но сделать с собой ничего не получалось. Безотчетный ужас перед неизвестностью превратил меня в бездумную овечку, готовую безропотно идти на убой.

Маска зашипела снова. И снова непонятно.

Преследователь недовольно зарычал, и сдернул маску, открыв лицо.

— А-а… — изо рта вырвался удивленно сдавленный писк. На большее меня не хватило. Передо мной стоял… Алекс Айс Александер.

— Риана, — голос блондина звучал вкрадчиво, — я твой отец!

— Что? — я ошеломленно смотрела на него, пытаясь понять, кто из нас свихнулся: он или я. — Какой еще отец?

— Не доверяй глазам, — невозмутимо продолжал Александер. — Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.

— Что? — повторила я уже возмущенно. Страх уходил, прихватив с собой и удивление, а память внезапно проснулась и подсунула кое-что важное.

— Риана, ты можешь уничтожить Марго Мейз Миднайт. Она предвидела это, и такова твоя судьба. Пойдем со мной, и мы вместе будем править миром. Как отец и дочь. Пойдем со мной.

Комментировать этот поток бреда я не стала. Александер молчал, ожидая ответной реплики. Но я не собиралась давать ему и шанса на продолжение диалога и просто смотрела на него. Сурово, мрачно, насупившись. Он улыбался привычно и раздражающе, а мой взгляд становился всё тяжелее и тяжелее. Наконец фигура блондина смялась, сжалась, а потом взорвалась, превратившись в облако конфетти. Разноцветные кружочки кружились в воздухе, а я довольно кивнула. Предположение подтвердилось. Это был сон. Всего лишь дурной бессмысленный сон. Игра подсознания, взбудораженного событиями прошедшего дня и желающего найти ответ на вопрос с помощью чего-нибудь привычного и знакомого. Например, с помощью отрывков из старых фильмов.

— Ну и приснится же всякая чушь! — фыркнула я и взмахнула рукой.

Коридор не исчез, но посветлел и утратил ту гнетущую атмосферу, вызывающую желание бежать и не останавливаться. Редкие конфетти еще кружились, но большая их часть уже приземлилась на пол, образовав небольшую кучку. Я снова взмахнула рукой, и порыв ветра подхватил разноцветные кружочки и унес куда-то в бесконечность.

Очередное подтверждение. Сон подчинялся мне, а не я подчинялась ему. Моя воля и мой разум позволяли творить здесь всё, что хотелось мне и только мне. Несколько мгновений я пыталась понять, чего именно хочется, а поняв, чуть не рассмеялась. Этот коридор надоел и мне хотелось выбраться отсюда. Да, пришла пора просыпаться.

Я улыбнулась и шагнула в стену. Она позволила мне сделать это, утратила плотность, и, превратившись в поток сверкающих искорок, пропустила сквозь себя.

— Добро пожаловать в реальность! — произнесла я и проснулась.

Несколько мгновений таращилась в полоток, а потом села на кровать и… поняла, что Бобби на месте уже нет. Смятая постель напоминала о событиях прошедшей пятницы. Неужто Бобби опять решила отправиться куда-нибудь автостопом?

Подгоняемая раздражением, я слезла с кровати, открыла шкаф и, обнаружив помятую сумку соседки, облегченно вздохнула. Она не уехала — всего лишь отправилась на тренировку. Обычно Бобби уходила чуть позже меня, но почему бы не случиться чуду и… Я взглянула на экран телефона, и поняла, что каким-то образом умудрилась пропустить звонок будильника. Или не пропустить, а выключить его спросонья, а потом забыть об этом… Или… Да, скорее всего зазвеневший будильник отключила соседка, решившая подарить мне час-другой тихого спокойного сна. Ну подружка. Удружила так удружила.

Я быстро собралась, оделась, натянула кроссовки и отправилась завтракать.

***

Именно поэтому я старалась ходить на завтраки как можно раньше.

Шум, гам и толпа студентов. Причем шум и гам производила лишь небольшая часть учащихся. В основном из футбольного клуба. А наблюдающие за действом, больше молчали. Не удивительно: ибо действо не несло в себе ничего хорошего, и нечто подобное могло случиться с каждым.

Происходящее напомнило о нравах, царящих в старшей школе. Футболисты во главе с Лео Сандерсом отобрали у одного из студентов-первокурсников рюкзак и теперь перекидывали его по кругу. Студент изображал собачку и пытался вернуть рюкзак. Будь парень поспортивней, побойчей и половчей, то шансы у него были бы. Но в этом случае, он скорей всего оказался бы среди футболистов, а не среди тех, над кем они издевались.

Ян Горич, первокурсник, щуплый и нескладный, с заячьей губой, и большим родимым пятном во всю щеку не являлся лучшим спортсменом университета. А вот в рейтинге успеваемости он занял третье место, обогнав в том числе и меня. Любой другой неспортивный студент скорей всего не стал бы гоняться за своим рюкзаком, а дождался бы, пока футболистам надоест перекидывать его из рук в руки, и они вышвырнут его в окно или утопят в туалете. Но Горич отличался упертостью и продолжал бороться.

Наверное мне стоило вмешаться. Я не считала себя защитницей униженных и оскорбленных, но… иногда внутри возникало желание уравнять шансы. И вряд ли моя помощь сыграла бы решающую роль, но дурной пример заразителен. Возможно после моего вмешательства в ком-то проснулась бы совесть и…

Почуяв чужой пристальный взгляд, я замерла и заозиралась. Найти того, кто следил за мной, не составило труда. Квотербек Дэн Тейлор сидел за столиком чуть в отдалении и с неприятной ухмылочкой глядел на меня. Он знал, какие мысли крутились в моей голове. Знал и ждал. Тейлор хотел, чтобы я вмешалась. Возможно он и подбил своих дружков. И нет, это был не приступ паранойи. Слишком довольной выглядела ухмылка на лице Дэна Тейлора. Он надеялся…

…И я не стала оправдывать его надежды. Спокойно достояла очередь и сделала заказ. Старательно не обращая внимания на бессмысленные метания щуплого мудреца в кругу перекаченных недоумков, я осмотрелась, обнаружила столик, за которым сидели светила местной журналистики, и направилась к нему. Обогнула развлекающихся футболистов, кивком поприветствовала Лэрри Янг и, поставив поднос на столик, уселась рядом с Харви Тернером:

— Я согласна с твоим предложением, — мой голос звучал мрачно. Не каждый же день я подписывалась на бесплатную суматошную работенку, не сулящую ничего хорошего.

— Очень рад, — Харви изобразил улыбку и тут же, бросив самодовольный взгляд на Лэрри, хрипло пробасил: — Я же говорил!

— Говорил, — та в ответ кивнула и тепло посмотрела на меня: — Приятно видеть тебя рядом с нами.

— И мне, — кисло отозвалась я. — Что там у нас с планами? С редакторской политикой? С посвящением в тайны газетного ордена?

— О! Сразу к делу! — засмеялся Харви. — Приходи завтра к четырем в наш кабинет. Знаешь где это? Третий этаж основного корпуса. Надо пройти правое крыло до конца, а потом…