За мгновения до... (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 15

Ночью, лёжа на новом месте и безуспешно стараясь уснуть, я не оплакивал своё почившее счастливое прошлое, нет! Я строил планы…

Месть стала самой увлекательной и изнуряющей игрой за всю мою жизнь, потому что она – эта наглая глазастая Ева с тонкими, как прутики ногами, мстила в ответ. И перевес почти всегда оказывался на её стороне: её мозг был изощрённее в выдумывании пакостей, гадостей, подстав и прочей дряни.

Пока я, совершенно случайно,  не выяснил, в чём именно скрывалась её слабость -  в ревности!

К тому моменту нам обоим уже исполнилось по одиннадцать лет, и я вдруг обнаружил, что девочки интересуются моими поцелуями.

- Дамиен, а ты умеешь целоваться? – жеманно улыбаясь, спрашивали они.

И мне стыдно было признаться, но я не умел. Понятия не имел, как это делается. Ну, ясно, что губами, но…

В общем, её звали Молли, и она жила в пяти домах от нашего. В тот день, а это была суббота, Молли пришла учить меня целоваться, о чём мы договорились с ней накануне, идя из школы домой.

Я не думал, что такой совершеннейшим образом малозначимый для меня факт, как целование с девчонкой, произведёт настолько масштабный эффект на Еву: её глаза были не просто огромными, они блестели, как если бы она была на грани слёз. Как если бы она испытывала физическую боль и никак не могла с ней справиться.

С того момента Ева буквально взбесилась, превратилась в фурию, выдумывая всё новые и новые способы досадить, а мне думать больше было ни к чему: я чётко знал, что нужно делать, и девочки с этого момента не переводились.

Мне не хотелось целоваться, и я с трудом понимал, что вообще девчонки находят привлекательного в этом слюнявом акте, но мне до безумия нравилось делать это на глазах у Евы, раз за разом повергая её в «то самое состояние».

Это было забавно: я делал поистине ужасные вещи, как только ни унижал её, чего только ни творил с ценными для неё вещами и событиями, но никогда это не производило такого эффекта, как мои поцелуи с девчонками.

Ревность! Банальная ревность оказалась её Ахиллесовой пятой.

В конце концов, она спустила меня с лестницы, и всё закончилось. Её устранили, убрали из нашей жизни, отправив жить к бабке в Австралийский город Брисбен.

- А где Ева? – спрашиваю Энни, обнаружив свои вещи в комнате сестры - моей старой комнате.

- Мы отправили её в Брисбен, Дамиен.

- Навсегда? – и моё сердце в прямом смысле останавливается, словно забыв, как делаются привычные удары.

- Пока она не научится вести себя по-человечески, мой дорогой! - Энни целует мой лоб, и я резко уворачиваюсь, испытывая эмоции, так сильно похожие на физическую боль…

Дом стал пустым и скучным, а жизнь - лишённой смысла, цвета, вкуса  и запаха.

В субботу мать возвращается из Костко, подозрительно перегруженная пакетами.

- Помочь? – спрашиваю.

- О! Это было бы просто замечательно, Ева! – её глаза загораются. – И знаешь, я бы ещё хотела попросить тебя помочь мне с готовкой. Сможешь?

- Да, смогу. А что, намечается мероприятие?

- Да. Сегодня мы с Дэвидом хотим… - осекается. - В общем, не важно. Узнаешь за ужином.

Наряду с множеством пластиковых боксов, набитых овощами и фруктами, мои руки вытягивают две упаковки мужского белья. Men boxers – говорится на коробках с синими трусами двух разных размеров. Если те, что побольше, для Дэвида, то кому предназначаются те, что меньше?

- Ма! Ты что?! Трусы ему покупаешь?

- Кому «ему»? – спокойно уточняет. – Своему мужу или своему сыну?

И в первый раз, замечу, я игнорирую её терминологию:

- Дамиену!

- Да, покупаю. А что в этом неправильного? Кто-то же должен о нём заботиться!

- Думаю, о его потребностях очень хорошо пекутся там, где он ночует!

Это был неосторожный выпад. Хорошо, что предмета обсуждения не было дома, иначе меня совершенно точно обвинили бы в ревности. Беспочвенно! Беспочвенно?

- Запомни дочь: никто и никогда не будет заботиться о нём лучше, чем мать!

- Да какая ты ему мать? - вскидываюсь.

- Какая есть! - рявкает в ответ.

- Ну да, - говорю, - если сравнивать со мной, то для него ты - действительно мать!

- Ева! Опять ты за своё! - шипит. – В девицу вымахала, грудь отрастила, а ума, я смотрю, так и не набралась!

Это грубо. Обидно и незаслуженно. Но я никогда не признаюсь в этом вслух.

- Ты перегибаешь палку со своей заботой, - отвечаю, призвав всё спокойствие Космоса.

- Я делаю то, что считаю нужным! И не тебе указывать, как мне поступать!

Спустя пару минут добавляет:

- Кроме того, у нас сегодня гости и очень важный вечер. Сделай над собой усилие, будь раз в жизни «милой» -  прикуси язык!

- Как мне тогда есть?

Один многозначительный взгляд объясняет мне, как именно, и не оставляет желания продолжать дискуссию.

- На кухне справлюсь сама. Найди что-нибудь поприличнее из одежды и сними уже эти джинсы, наконец!

Когда дверь в холл открылась и явила «гостей», я едва не подавилась собственным языком, тем самым, который мне было велено прикусить.

- Энни, ты обворожительна, прекрасна, как никогда! – самозабвенно поёт гостья.

- О, спасибо детка! Знаешь, голубой тебе к лицу – в нём ты похожа на ангела! Да ты и есть ангел… Ева, это Мелания – любимая девушка Дамиена! – представляет её маман.

- Оу… - успевает выдавить Мегера и тут же нацепляет приторную улыбочку.

- Мы знакомы, - отрубаю, чтобы не протягивать руку.

- Да-да, Энни, мы уже встречались … в школе. Дамиен, что же ты не сказал, что Ева – твоя сестра?

Слишком много чести.

- Ты не спрашивала, - отвечает братец, запихивая руки в карманы.

Нужно отметить, белая рубашка ему к лицу. И это впервые в жизни, когда я вижу брата одетым в нечто иное, нежели футболки. Он наклоняется над столом, чтобы украсть помидор черри из салатника, ткань на спине натягивается, и я чётко вижу очертания его татуировки.

- Гм-гм, - напоминают мне о столь уважаемом в Канаде праве частной собственности.

Отрываюсь от лопаток, обтянутых белой рубашкой, чтобы упереться в испепеляющий взгляд:

- И всё же, как замечательно, Дамиен, что у тебя есть сестра! Это ведь означает, что и у меня теперь она тоже есть, не так ли?

Я не успеваю даже промычать, не то, что ответить:

- О, Мел! Ты чудо! - мать обнимает эту змею так, как не обнимала меня даже при встрече после аэропорта. - Единственное разумное существо в нашей семье, это ты, детка! Присаживайся поскорее. Это будет очень важный для всех нас вечер!

Мне показалось, или она собралась всплакнуть?

Что происходит, вообще? Неужели эти двое женятся? Беременность?

Тяжело сознаваться, но от этих вариантов развития событий в груди как-то очень уж больно покалывает. С чего бы это?

- Дэвид получил повышение и временный перевод в Бостон! – торжественно сообщает мать, подняв бокал.

- О, Дэвид, поздравляю тебя! Лучшие из лучших всегда получают награду! – бьётся в экстазе восхищения гостья и получает в ответ сухое:

- Спасибо.

- Мы решили поехать вместе! – всё с таким же упоением продолжает мать. – Поэтому примерно через две недели, дети, дом будет полностью в вашем распоряжении! Мелания, ты просто осчастливишь меня, если поселишься на это время у Дамиена! Так мне будет спокойнее!

«О нет!» - думаю, - «Только не это! Моя жизнь на пороге катаклизма!»

- Не думаю, что это – хорошая идея, -  мгновенно отзывается Дамиен, и я, не стесняясь, выдыхаю.

Наши взгляды на мгновение встречаются, и его словно сообщает: «Не переживай, у меня всё под контролем!». И ещё кое-что говорит, но это уже, думаю, мне показалось.

Замечаю, как Дэвид, ухмыльнувшись, запивает улыбку вином.

- Ну почему же? Смена обстановки нам не повредит! – идея переезда Мелании явно нравится.

- Мы поговорим об этом позже, - обрывает её мой  братец. – Может, налить тебе ещё вина?