Большая Игра (СИ) - Беляев Михаил - Страница 48

Несколько раз подув на горячую чашку, она посмотрела на своего спутника — Рин было немного стыдно перед ним за столь долгое и, наверное, непривычное времяпрепровождение. Он выглядел довольно утомленным и смотрел на мир глазами мертвой рыбы. Однако она чувствовала, что после всего этого ей стало легче — правы были те из ее одноклассниц, кто утверждал, будто хороший шопинг снимает любой стресс. А съеденный кусочек тортика закрепляет позитивный результат.

— Извини, если я утомила тебя всеми этими магазинами, — пальцы поглаживали край чашки, не находя себе покоя. — Ты ведь не обязан был ехать сюда со мной. А я… эх. Даже не знаю, как и сказать-то. Но почему ты молчишь?

Вместо ответа он прикрыл глаза, почти нетронутая чашка с кофе тихо опустилась на столешницу. В её сознании снова, как уже было в ночь ее неудачного побега из нового дома, стали формироваться чужие мысли, облекаться в слова и образы. Девушка замерла в легком испуге — прямо сейчас он был в её голове. Она чувствовала легкое, очень бережное прикосновение чужого разума. Это было намного тоньше любой визуализации, но и намного сложнее. Он говорил с ней своими мыслями, телепатически.

«Мне нет нужды что-то говорить. Ты делаешь то, что тебе необходимо, этого достаточно».

— Но разве нельзя просто поболтать? И вообще, как это у тебя так получается? — Рин выдавила из себя улыбку, попытавшись немного успокоиться. Подрагивающие пальцы поднесли к губам чашку с чаем — на этот раз температура была подходящей, расслабляющий напиток заиграл во рту травяными нотками.

«Не говори сама с собой, люди могут что-нибудь заподозрить и принять тебя за сумасшедшую. Раскрываться нам нельзя. Просто думай о том, что хочешь сказать мне. Мысли сильнее, чем может показаться на первый взгляд».

Рин кивнула. Ретранслятор в этом новом способе общения оказался куда разговорчивее, чем обычно. Может быть, так она сможет узнать о нем чуточку больше? А заодно и о том, что ждет ее впереди.

«У меня столько вопросов! Что меня ждет? Через что тебе пришлось пройти? Почему ты все время такой равнодушный? Знаешь, ты вообще-то страшновато выглядишь. Откуда взялась Эстер? Что вообще такое процит? Ты уже сражался с другими ретрансляторами?..»

«Остановись. Есть вещи, которые сейчас тебе знать не следует. То, что тебя действительно сейчас должно заботить больше всего — твои навыки и твое состояние. Тренируйся, учись, развивайся. И забудь уже про все эти шмотки — скоро они тебе будут не нужны. И еще — меньше думай о лишних и ненужных вещах».

Даже в этом мысленном диалоге он оставался холодным и довольно угрюмым. Словно злился на неё за что-то. Ну да, верно… Рин сдержанно улыбнулась и снова прижала к губам теплый край чашки.

Найти более ленивую, раздражающую и вечно мешающую девушку, чем она, было сложно. Любой бы разозлился. Больше не хотелось ничего посылать в его сторону, даже мысленно. Ведь в итоге она все равно была одна, даже встретив того, в ком на секунду ей привиделся такой же одинокий человек, как и она сама. Всего лишь иллюзия, самообман. Как очень хорошая визуализация.

Допив чай, она поднялась и пошла прочь от столика.

«Куда ты?»

Она обернулась к ретранслятору, тонкие брови нахмурились.

«В уборную. Хочешь и туда пойти со мной?»

Девушка торопливо отвернулась — наверняка Алголь сейчас испепеляет её на месте своим жутким взглядом. Ну и пусть. Пускай и он побесится немного. И все же…

Вернувшись к столику через несколько минут, она подхватила сумочку — ретранслятор уже ждал у выхода. Пора было идти дальше.

«И все же, ты точно в порядке? Ну, тебя сбила машина, любого нормального человека после такого увезли бы на скорой с парой сломанных ребер и серьезным кровотечением… ну, наверное…»

Они шли по заполненной людьми улице, усеянной ресторанчиками, питейными и сувенирными лавками. Рин с интересом разглядывала прилавки, заваленные разнообразными сувенирами и безделушками.

«Тело ретранслятора намного крепче. Клеточные оболочки усилены и прочнее человеческих вдвое. Фасции и сухожилия более эластичны и прочны, кости усилены углеродным и полимерным эластичным волокном. Вены и артерии выдерживают большее давление…»

«С ума сойти… поэтому ты говорил, что ты не человек? И что меня люди в институте тоже человеком не считают?»

Алголь на секунду замешкался и остановился, поводя носом — в воздухе действительно приятно пахло. Знакомый, теплый и притягательный запах.

«Нет. То, что тебе придется делать после метаморфозы, навсегда вычеркнет тебя из числа людей. То, чего люди совершать не должны. Они это знают. И ты должна знать. Этот запах…»

— Что?.. — невольно произнесла девушка, поворачиваясь к ретранслятору. Таким она его еще никогда не видела — глаза Алголя расширились, сам взгляд изменился — враждебность исчезла, сменившись неуловимым волнением. Он шумно вдыхал воздух, водя головой из стороны в сторону, как большой сторожевой пёс, почуявший приближающегося с его обедом хозяина. И ведь точно, за весь день он и крошки в рот не взял!

«Ты, наверное, проголодался, да?»

Он её не слушал — без раздумий шагнув вперед, парень рванулся в толпу и, ловко маневрируя между людьми, помчался на запах. Вздохнув, она пошла следом, и вскоре поняла, что же так привлекло ретранслятора.

За поворотом обнаружилась маленькая пекарня, окруженная небольшой группой людей, привлеченных волшебным запахом свежеиспеченного хлеба. На открытом прилавке стояли свежие, еще исходящие паром ароматные булочки, покрытые различной обсыпкой. Алголь обнаружился в первом ряду, возле витрины — выглядел он более чем непривычно. Подрагивающие крепкие руки замерли в паре сантиметров от пухленьких хрустящих булочек, напоминавших маленькие золотистые кусочки солнца.

— Что вам?.. — добродушная полнощекая женщина, стоявшая за прилавком, улыбнулась ему.

— Мне это! Три! Нет, пять! С собой! Пожалуйста!

— И мне две таких же! — к нему подскочила Рин, с трудом пробившаяся сквозь толпу, и протянула женщине крупную купюру: — С собой, пожалуйста!

— Хорошо, — улыбнувшись еще шире, женщина принялась выполнять заказ.

Запах сдобного теста заполнил нос — достав из пакета свежую, еще горячую булку, девушка впилась в хрустящую корочку. Получив свой заказ, они шли по улице и в тишине наслаждались удивительным вкусом обычного хлеба. Неторопливо доедая свою порцию, она искоса глазела на Алголя — он с упоением вонзал зубы в теплый хлебный мякиш, словно до этого голодал пару недель. Таким она его еще никогда не видела.

— Ты так любишь свежий хлеб? — осторожно поинтересовалась Рин, заискивающе улыбнувшись. Тот коротко кивнул. — Да. Свежий хлеб пахнет домом. И семьей. Это особая пища.

— Это точно.… Э?.. ээй! — она воскликнула, чуть не роняя пакет на землю, и ткнула пальцем в ничего не подозревающего ретранслятора: — Точно! Пища Алголя! Слышал? Теперь это называется — пища Алголя!

Смерив ее вернувшимся недобрым взглядом, он тяжело покачал головой. — Обратись завтра к врачу. У тебя в голове что-то серьезно повреждено. Может быть, это врожденное.

Фыркнув, девушка оттопырила средний палец вслед ушедшему вперед юноше и поспешила за ним. Они продолжали петлять по нешироким улочкам, все реже сталкиваясь с прохожими — кажется, широкие центральные улицы были довольно далеко отсюда. Рин мельком посмотрела на телефон — они промотались по городу весь день, и дело шло к вечеру.

— Слушай, может нам выйти к проспекту и позвонить, чтобы нас забрали… а? — она повернулась к юноше, но ее остановило смутное ощущение. До слуха донеслись чьи-то голоса, и от едва уловимых интонаций возникло очень нехорошее чувство. Она прислушалась — два мужских, один женский, где-то недалеко… в переулке. Рин напряглась — её интуиция чем дальше, тем более отчетливо била тревогу. Что-то случилось.

— Алголь, там что-то произошло! — она инстинктивно схватилась за его рукав и посмотрела на ретранслятора — на лице юноши играла жутковатая плотоядная гримаса. Расплывшийся в животном оскале рот напомнил о недавно съеденной пище. Хищное выражение зверя, почуявшего запах раненой жертвы.