Полководцы Великой Отечественной
(Книга для учащихся старших классов) - Кучеров Анатолий Яковлевич - Страница 9

Возвратившись в Генштаб, Василевский увидел в своем кабинете начальника Главного военно-санитарного управления Наркомата обороны генерала Е. И. Смирнова. Понял, что на этот раз не выкрутиться. Ехать нужно обязательно. Отдав необходимые распоряжения помощникам, сел в машину.

Когда Василевский возвратился в Ставку, Верховный опять посмотрел внимательно на него, но ничего не сказал. Он, конечно, видел, что хорошо бы дать заместителю начальника Генерального штаба еще несколько дней отдыха, но где взять их, эти дни. Враг-то наращивает силу ударов. Нужно думать, принимать меры, чтобы остановить его.

Василевский по поручению Ставки и начальника Генерального штаба внимательно следил за развитием событий на Южном фронте, чем мог помогал войскам, ведущим противоборство с танковыми дивизиями противника. С огромным удовлетворением воспринял он известие, что «непобедимый» Клейст разгромлен под Ростовом, а его хваленые войска бегут без оглядки.

Радости, уверенности в осуществлении задуманного прибавила и успешно проведенная наступательная операция под Тихвином. А задумано было много. Закончена работа над планом контрнаступления под Москвой, подготовлены резервы, накоплены боевая техника, оружие, боеприпасы…

Много трудился над этим планом и Александр Михайлович. В особо тяжелые дни подготовки контрнаступления заболел Б. М. Шапошников, и обязанности начальника Генштаба были возложены на Василевского. Эти несколько недель особенно запомнились ему предельным напряжением сил. Наибольшие хлопоты доставил Калининский фронт, куда пришлось выезжать, чтобы уточнить его роль и место в контрнаступлении. И как радовался он, когда советские войска погнали врага от Москвы на запад. Это было самое лучшее лекарство от усталости, самое действенное средство от перенапряжения.

Но благодушествовать было рано. Генерал Василевский, к которому сходились нити со всех фронтов, понимал это, может быть, лучше других. Да, враг был еще очень силен. Не было сомнения и в том, что он постарается нанести новый удар. Но где? Когда?

Советское военное руководство твердо знало, что, достигнув значительных успехов в зимней кампании, наши Вооруженные Силы по численному составу и особенно по технической оснащенности пока еще значительно уступали противнику. Потому-то в Генеральном штабе и Ставке считали, что в апреле 1942 года необходимо перейти к временной стратегической обороне, чтобы оборонительными боями на заранее подготовленных рубежах сорвать летнее наступление гитлеровцев, создать условия для перехода в решительное наступление Красной Армии.

В то же время, вопреки мнению Генштаба, было решено провести на ряде направлений несколько частных наступательных операций. Но, к сожалению, при этом не были учтены обоснованные данные нашей разведки о подготовке главного удара врага на юге. На Юго-Западное направление было выделено меньше сил, чем на Западное.

И когда в мае противник захватил Керченский полуостров и перешел в контрнаступление в районе Харькова, обстановка на южном крыле советско-германского фронта крайне осложнилась.

— Немедленно возвращайтесь в Москву! — приказал Верховный Главнокомандующий генералу Василевскому, находившемуся на Северо-Западном фронте, где он вместе с командованием фронта решал задачу по ликвидации окруженной демянской группировки фашистов.

С этого времени на плечи Александра Михайловича легла еще большая ответственность. Напряженная работа подорвала здоровье Б. М. Шапошникова, и его на посту начальника Генерального штаба сменил А. М. Василевский. Центральный Комитет партии, Ставка Верховного Главнокомандования верили, что широкий стратегический и оперативный кругозор, умение вести за собой большой и сложный коллектив, взаимопонимание с командующими фронтами помогут А. М. Василевскому усилить деятельность Генштаба.

И действительно, назначение Василевского положительно сказалось на оперативности в руководстве военными действиями. Вскоре даже Верховный Главнокомандующий перестал высказывать неудовлетворенность работой Генштаба. Более того, если теперь кто-либо из командующих фронтами обращался в Ставку с предложением, Верховный обычно спрашивал:

— А вы советовались по этому вопросу с товарищем Василевским?

Это было прямым признанием полководческой зрелости генерал-полковника А. М. Василевского. Но особенно наглядно проявилась она во время Сталинградской битвы. Наши войска еще вели ожесточенные оборонительные бои, шла борьба за каждый дом, за каждую позицию, а А. М. Василевский на совещании в Ставке предложил замысел контрнаступления советских войск на берегах Волги. Вынашивал его еще на командном пункте представителя Ставки Верховного Главнокомандования на Сталинградском фронте в Заворыгине. Когда время подходило ко сну, разворачивал оперативную карту и внимательно всматривался во фланги немецко-фашистских войск, изучал справки разведчиков. И все больше склонялся к мысли, что нашим ответом гитлеровцам должен быть удар по их флангам.

Однако, понимая сложность обстановки, пока молчал. Но однажды в Ставке, обмениваясь с Г. К. Жуковым мнениями, осторожно сказал, что, наверное, пора искать другое решение, с тем чтобы взять верх над противником на волжском плацдарме.

Разговор этот происходил в стороне от стола Верховного. Но он все же услышал и спросил:

— А какое именно решение?

— Не лишена оснований возможность контрнаступления на Сталинградском направлении, с тем чтобы зажать немецко-фашистскую группировку в тисках окружения, — ответил Василевский.

Г. К. Жуков с ходу поддержал Василевского:

— Мысль об ударе с целью ликвидации группировки противника под Сталинградом кажется реальной. На этом самом ответственном участке советско-германского фронта произошло бы радикальное изменение обстановки в нашу пользу.

Верховный Главнокомандующий помолчал, вздохнул, потом, ни к кому не обращаясь, спросил:

— А под силу ли столь серьезная операция?

Еще немного помолчал, размышляя, и предложил:

— Вот что, поезжайте в Генштаб и хорошенько подумайте над возможностью проведения такой операции.

Подумали, взвесили. Верховный Главнокомандующий согласился с доводами своих ближайших военных соратников и поручил им детально разработать план операции, получившей кодовое название «Уран».

Находясь в Сталинграде в качестве представителя Ставки, А. М. Василевский уже в ходе подготовки к операции по окружению и уничтожению противника принимал смелые, обоснованные решения. Из-за сбоев в доставке оружия и боевой техники менялись сроки наступления. В самый канун контрнаступления, когда все было готово, один генерал написал письмо в Ставку с предложением приостановить контрнаступление, так как оно якобы обречено на провал.

Василевского срочно вызвали в Москву. Дали письмо. И когда Александр Михайлович прочитал его, Верховный спросил:

— Что скажете?

— Все, что здесь изложено, далеко от истины. Пессимизм неуместен. Операция подготовлена, боевой настрой в войсках высокий. Надеюсь на успех.

После окончания Сталинградской битвы напряжение в деятельности Василевского не спадало. Он выполнял огромный объем работы начальника Генерального штаба и в то же время представителя Ставки на фронтах. Военные статистики подсчитали, что за 34 военных месяца нахождения на посту начальника Генштаба Александр Михайлович 22 месяца работал на фронтах, координируя их действия в важнейших стратегических операциях, и только 12 месяцев — в Москве.

Ставку такой режим деятельности Василевского устраивал. Она считала, что на фронте он проводит весьма большую работу и его там просто заменить некем. Собственно, в таком же положении находился и Г. К. Жуков, являвшийся заместителем Верховного Главнокомандующего.

Тем не менее ответственность за Генштаб с Василевского никто не снимал. Каждый день он обязан был давать анализ обстановки по всем фронтам, вносить предложения о действиях советских войск по каждому стратегическому направлению.

Требования Верховного к Василевскому носили категоричный и жесткий характер. Скидок ему не предоставлялось. Стоило однажды запоздать на два часа с докладом, как тут же последовал лично в его адрес приказ, в котором говорилось: «Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операций за 16 августа и о Вашей оценке обстановки… Последний раз предупреждаю Вас…»