Хорошим людям – доброе утро
(Рассказы и повести) - Железников Владимир Карпович - Страница 24

— Да ты просто дурак, — сказал Иннокентий Иннокентьевич. — Надутый, глупый человек. Я еще никого в жизни не задабривал. Сейчас же спрячь эмблемы, или я с тобой больше никогда в жизни не поздороваюсь.

Я выскочил на лестницу и побежал вниз.

— Боря, Боря, — крикнул Иннокентий Иннокентьевич, — вернись!

Я молчал. И вся лестница молчала. Только мое имя глухо разносилось по лестнице и стукалось о холодные камни.

— Что случилось? — спросила Нина.

— Боря почему-то обиделся и убежал, — ответил Иннокентий Иннокентьевич. — Нехорошо.

— Он сегодня странный, — сказала Нина. — На меня накричал, мама ему наша не понравилась…

Наверху хлопнула дверь, и голоса пропали.

В первый зимний день у меня наконец возникла новая блестящая идея: отвезти всех ребят на стадион, чтобы они поступили в кружок юных фигуристов.

Дело в том, что последнее время у меня вообще не было никаких идей. Неудача с маминым днем рождения сильно подействовала на меня. А тут пришло от папы письмо. В нем была всего одна строчка: «Куда истратил деньги?»

Значит, папа не поверил, что я проел их на мороженое. И я ему все честно написал: и про пирожок Гене Симагину, и про кино, и про Иннокентия Иннокентьевича и Нину.

В письме легче все объяснить. А то когда так рассказываешь, получается, что ты оправдываешься и выкручиваешься.

Написал письмо — настроение сразу улучшилось. А тут под ногами первый снег похрустывает, вот и родилась идея о фигуристах. Тем более, это тоже слабое место в нашем спорте.

Договорились собраться возле школы. Все ребята пришли, не было только Нины, Зины и Гены Симагина.

Потом появилась Нина и сказала:

— Зина отказалась идти. Ее мама заявила, что у нее завтра важная тренировка в бассейне, и ей не до октябрятских мероприятий.

— Так, — сказал я. — А где Генка?

— А Генка помогает маме убирать снег, — ответила Нина. — У них много работы.

Она мне это сказала с какой-то обидой. Точно я виноват в том, что Зина стала задаваться и метит чуть ли не в чемпионки по плаванию, а Генка должен работать.

— Ну, пошли, — сказал я. — А то опоздаем.

Все тронулись, но я чувствовал, что у малышей не было настроения. Они не возились и не шумели.

— Вот что, — сказал я. — Зайдем все же за Генкой. Может быть, он пойдет с нами.

Развернулись и пошли к Генке.

Еще издали я увидел его. Он сгребал снег лопатой, а его мать скребком чистила тротуар.

— Здравствуйте, — сказали.

Ребята столпились вокруг меня. Генина мать посмотрела на нас. Она была в короткой тужурке и в пуховом платке. От работы ей, видно, было жарко.

— Приветик, — сказал Генка; он приподнял шапку, и от головы у него повалил пар.

— Ну-ка надень шапку, постреленок, — строго сказала ему мать, — а то застудишься!

Генка напялил шапку.

— Вот ему и физкультура. Он теперь этой физкультурой будет заниматься всю зиму, — сказала Генкина мать. — И полезно, и матери подмога. Так что вы, ребятишки, идите по своим делам.

— Что вы! — сказал я. — Разве мы пришли Гену сманивать? Мы пришли вам помогать.

— Тетя Маруся, — крикнул Костиков, — мы сейчас все переделаем! Это нам пустяк!

— Вот это уже ни к чему, — ответила тетя Маруся. — Мы и сами справимся.

А Генка не стал возражать, он-то отлично понял нашу хитрость. Нам важно было, чтобы Генка побыстрее освободился и мы отправились на каток.

Генка куда-то сбегал и принес две лопаты и три скребка.

Что тут началось! Каждый выхватывал у него эти лопаты и скребки. Пришлось установить очередь.

Первыми принялись за работу мальчишки. Они скребли тротуар отчаянно. Но работа была не такой уж легкой. Неизвестно откуда под снегом образовался крепкий ледок, и скребки его не брали.

Тетя Маруся принесла лом и стала колоть этот ледок.

Потом лом у нее ваял я. Тяжелый он был до чертиков, но я не показывал виду. Колол себе, и все, а про себя ругал наших конструкторов: «Это в наше-то время, когда запускают спутники и космические корабли, приходится вот так колоть лед ломом. Конечно, может быть, этот лом и историческая ценность. Я уверен, что такие ломы уже не выпускают лет сто. Но все равно он никому не нужен».

Когда работа подходила к концу, вдруг из ворот выплыли Зина и ее мама.

Разоделись в пух и прах. Зина в новом голубом пальто и в берете. Волосы коротко подстрижены. Она первая в классе остригла косы. Они, видите ли, мешали ей плавать. А сама Босина напялила на голову ярко-красную модную папаху.

Лично я не против нарядов. Мне даже нравится, когда люди красиво одеты. Но здесь все это как-то было не к месту.

Ребята, как по команде, повернулись в Зинину сторону.

— А, это вы, молодой человек. — Босина оглянулась на ребят и сказала: — Знаете, ваша идея на этот раз не так удачна. Вы просто неоригинальный чудак — работать дворниками. В атомный век.

Она назвала меня чудаком, словно дураком обругала. Но я-то был доволен, что попал в «отряд» чудаков. А она, видно, думала, что обидела меня.

— Мы помогаем Гениной маме, — сказала Нина.

— А ваш директор школы об этом знает? — спросила Босина.

— При чем тут директор? — сказал я.

— А при том, что это эксплуатация детского труда. — Она посмотрела на тетю Марусю. — Да, да. Идем, Зиночка.

И они удалились. А меня даже в жар бросило от ее слов. Боялся поднять глаза на тетю Марусю.

— Ну, хватит, ребята, — сказала тетя Маруся. — Спасибо за помощь. Бегите по своим делам.

Мы прибежали на каток мокрые как мыши. В раздевалке катка уже никого не было. Только какая-то тетя, видно уборщица, разговаривала с маленьким, сухопарым мужчиной. Мы влетели всей оравой, и они сразу замолчали и уставились на нас.

— Это что еще за безобразие! — зашумела женщина. — С этими детьми нет сладу. Вы что, не знаете? Занятия кружка закончились. Давай, давай по домам! — Она кричала, размахивала руками и вытесняла нас понемногу из комнаты.

Тогда я шмыгнул под ее руку и подошел к мужчине. Торопливо рассказал ему, в чем дело. И тут нам абсолютно повезло. Можно сказать, фантастически повезло.

— Тетя Катя, погоди одну минуту, — сказал мужчина. — Дай я поговорю с ребятами.

Все малыши собрались вокруг нас, а Костиков, чтобы задобрить мужчину, сказал:

— Здравствуйте, дядя.

— Здравствуйте, тетя, — ответил мужчина.

Это было несколько неожиданно. И, может быть, обидно для Костикова. Он ведь не хотел посмеяться над этим мужчиной. Но мужчина весело рассмеялся. И все ребята рассмеялись.

— Значит, хотите всем классом учиться фигурному катанию? А коньков ни у кого, разумеется, нет? А в магазине купить нельзя, потому что они дорогие? В кружки записываться тоже нельзя, потому что запись прекращена.

— Что же делать? — робко спросила Нина. — Нам так хотелось. — Это она спасала мою затею. — Мы уже были осенью в бассейне. Но там взяли только одну нашу девочку.

«Теперь все пропало, — подумал я. — Он, может быть, решит, что мы ходим по всем стадионам, лишь бы куда-нибудь пристроиться».

— Так, — сказал мужчина. — Ты, паренек-вожатый, составь список всех ребят и против каждой фамилии проставь номер ботинок. Если наберем коньки, будем заниматься.

Тут я вытащил свою тетрадь с фотографиями ребят и протянул мужчине.

Он ваял ее и стал перелистывать. Медленно так перелистывал.

— Где это вы сфотографировались?

— В моментальной автоматической, в ГУМе.

— Скажи-ка…

По-моему, моя тетрадь ему понравилась. Это было переломным моментом в нашей беседе.

— Ну вот что, ребята. Я иду против правил, — сказал мужчина. — Но обожаю энтузиастов. Только по-честному, не опаздывать. Буду заниматься сверхурочно.

Однажды к нам в класс пришла Наташа.

— Ребята, — сказала Наташа. — В совете дружины довольны работой Бориса Збандуто. Они хотят, чтобы мы еще одного вожатого дали для октябрят, во второй «Б». Кто хочет?