Его Цель (СИ) - Rem Polina - Страница 35

— Да! — невинно воскликнул брат, сидящий на заднем сиденье.

Я лишь улыбнулась и прислонилась к окну машины, наблюдая за ночной Москвой. Папа должен был отвезти меня в нашу квартиру с Никой. Завтра надо было в универ, и оставаться у отца был не вариант.

— А ты подружилась с ребятами?

Я озадаченно взглянула на отца.

— Па, мы не в первом классе, чтобы «подружиться», — по-детски отреагировала я, — все было нормально, — ответила я.

Вопрос отца был с подвохом, и я ожидала его.

— Как тебе Оливия?

Стерва…

— Милая, — сказала я вместо правды.

Отец посмеялся, но, сделав небольшую паузу, продолжил:

— А что вы делали с Максимом перед ужином? За вами ходил Стив.

Так вот, где подвох.

Тебе лучше не знать, папочка, что мы делали. Было бы неплохо, если бы я тоже не знала.

— Он показал библиотеку отца, — сглотнув, начала я врать.

Залившись румянцем от воспоминаний, я отвернулась снова от отца к окну и молилась, чтобы этот разговор как можно скорее закончился.

— И как библиотека?

Горячая и опьяняющая…

— Красивая, — пропищала я, пытаясь вернуть свой голос.

— Ну и хорошо, — успокоился отец.

Больше вопросов он не задавал, и я была рада этому. Последнее о чем мне хотелось, так это болтать с отцом о Максиме и о… поцелуе.

Вечером я так и не рассказала Веронике ни того, что произошло, ни о всех моих мыслях, которые были все смешаны в кучу. Не то, чтобы я ей не доверяла, отнюдь нет. Просто я сама не могла принять тот факт, что я целовалась с Фроловым. Знаю, веду себя и рассуждаю как ребенок, но почему-то образ Максима, его растрепанные волосы, лицо, полное раскаяния, не могли выйти из моей головы. Где правда, а где ложь? Вот в чем вопрос… Я так же боялась призрения от Ники. Да я сама себя призирала за минутную слабость, за то, что позволила Максиму играться со мной. Свалив все на головную боль от выпитого шампанского, которое, прошу заметить, не пила, забралась в ванну и начала рассуждать. Алкоголь я в принципе больше не пила после того случая.

Такое чувство, что за всё, что я делаю, мне стыдно. За то, что выпила — стыдно, за поцелуй — стыдно, за враньё — стыдно, да даже за то, как на меня смотрит Максим — стыдно, хотя это он делает, а не я.

Я прекрасно понимала, что поделившись с подругой, мне станет легче. Особенно, когда мамы не стало, у меня осталась только Ника. Ну а вдруг она воспримет все не так? Подумает, что я еще одна очередная дурочка, которая бегает за Фроловым. Помню, когда Ника рассказывала про него, я ручалась, что таких типов как он, не переношу. И к чему это привело? Я, зажатая между полками в библиотеке его отца, целовалась с ним. С тем, кого больше всех ненавижу, с тем, кто портил мою жизнь с первых же дней в Москве.

И почему жизнь такая сложная штука?

С этими мыслями я добралась до спальни и сразу же уснула.

Завтра будет лучше…

— До свидания!

— Мартынова, задержитесь, — крикнула мне Лариса Александровна, преподаватель по Английскому.

Развернувшись, я подошла к ее внушительному столу и подняла вопросительный взгляд. Что же ей понадобилось от меня? Лекция вроде закончилась. Она выглядела уставшей. Под глазами залегли мешки под глазами, да и вид соответствовал ее состоянию. Может, что-то произошло?

— Катя, я посмотрела твою презентацию, мне очень она понравилась. Ты наверняка знаешь про конкурс, который проводится среди всех университетов, наш тоже принимает в нем участие.

Я сдвинула брови. Что-то не припомню, да и Ника не рассказывала ничего про этого конкурс.

— Если честно, — замялась я, — ничего не слышала.

Закусив губу, Лариса Александровна оглядела меня с ног до головы, будто решая что-то в своей голове, но все же продолжила:

— Особо ничего тут знать не надо, но наш университет каждый год выигрывает в нем. У нас учатся одаренные люди, но в прошлом году выпустился мальчик, с которым мы на протяжении двух лет готовились и выигрывали. Он пошел работать в одну очень популярную организацию, связанную с дипломатией, и этот конкурс как раз ему помог туда попасть. На данный момент он занимает очень хорошое место…

Она остановилась и опустила взгляд. Я все ещё не понимала, зачем она говорит мне об этом конкурсе и об этом мальчике.

— А причём тут я?

Взглянув на мое озадаченное лицо, она спохватилась, будто только сейчас поняла, что я ещё тут.

— Я хочу, чтобы ты и твоя презентация, которую мы подправим, приняли участие в этом конкурсе.

Только я хотела возразить и сказать, что я далеко не самая умная в нашем универе и, думаю, полным-полно желающих поехать на это мероприятие, как она меня перебила:

— Отговорки не принимаются. Я все решила, ты едешь. Пока только тебя я вижу на это место, ну и ещё кое-кого…

Тут она замялась. Обдумывая, продолжать или нет, она, скорее всего, выбрала второй вариант и продолжила:

— Не важно, мы попросту не можем не принять участие, особенно не выиграть. Наш университет уже как десять лет выигрывает, и мы не должны терять авторитет среди всех абитурентов, которые хотят к нам попасть, и не только…

Все же я хотела возразить, но увидев это, Лариса Александровна махнула рукой и сказала:

— Иди, у меня лекция.

На ватных ногах, находясь все ещё в шоке, я пошла к двери, пока меня не откликнул ее голос:

— И да, приходи в три, обсудить что да как.

И не дождавшись моего ответа, она перевела все своё внимание на учебник, лежащий рядом с ней, показывая, что разговор окончен. Все же она что-то не договаривала, будто это была тайна, и если я ее узнаю, то не соглашусь. А я все же вышла из кабинета, полная лишь только догадок «зачем?» и «почему?».

— … и она сказала, что я буду участвовать в этом конкурсе, прикинь, — оповестила я Нику и Машу, жующих рядом салаты.

Мы сидели в кафе, находящееся в нашем университете, и обсуждали последнии новости. Если мягко сказать, то девочки были в «легком» шоке от моей новости. Они, как и вся группа, все ещё не отошли от новости про пятерку на зачёте у Ларисы, а тут ещё какой-то очень «сложный», по их словам, конкурс.

— Ты даже не осознаёшь, что это за конкурс. Туда едут умы нашего универа, да как ты туда попала? Многие бы отдали за это все. Лариса берет туда только своих любимчиков, но, внимание, их у неё нет. Был только ботаник с четвёртого курса, но он уже закончил в том году. Но я не знала до него настолько образованных людей… он был будто Эйнштейном, это не штука!

— Ну спасибо, — посмеялась я. В данный момент Ника мягко назвала меня тупой.

— Это правда, Кать, это считалось только для избранных, не все туда попадали. Как его звали, я забыла, — обратилась Маша к Нике, — Сидоров Па…

— Петя, — перебила ее Ронни.

— Ах, да! Ты просто его не знала, Кать. Мы как-то с ним пару раз пересекались, но он все время был у Ларисы. Ходили слухи, что он был ее сыном или вообще… любовником, — хихикнула она.

— Фу, — скривилась я, — но все же она меня пригласила на этот конкурс, а прошу заменить, я не ее родственница, это раз, а во-вторых, я девочка. Три ха-ха.

— А тебе точно не послышалось?

— Ника! — перебила я ее, начиная злиться.

— Все, все… через десять минут и узнаём, были ли это иллюзии или нет. Очень надеюсь, что моя подруга не сошла с ума, — невинно пожала она плечами.

— Сейчас эта тарелка окажется у тебя на голове, — пригрозила я ей.

— Молчу, молчу… Тебе, кстати, пора собираться, — напомнила она, указывая на время.

— Да, я пошла, пожелайте удачи, — встала я из-за стола.

— Ага, она тебе точно пригодиться, — хохотнули девочки.

Кинув на них злой взгляд, я все же удалилась из кафе. Что за конкурс, раз такой переполох?

Я пришла заранее. Прислушавшись, я уловила пару слов, Лариса была не одна. Что ж, подождём…

На часах уже было три часа пять минут, а тот, с кем разговаривала Лариса Александровна, не выходил. Я сама уже начала накручивать себя мыслями, что я не справлюсь с этим конкурсом и подведу университет. Но все же, чем я хуже? Раз сама Лариса, которая невзлюбила меня с первого же дня, пригласила на этот конкурс, значит я чего-то стою. Пора бы прекращать критиковать и недооценивать себя. Теперь, когда я больше не работаю в магазине, я могу больше внимания уделить этому проекту. Я смогу и уделаю, как его там, а, Сидорова. Пора бы доказать, что и у меня мозги есть.