Люций: Безупречный клинок (ЛП) - Сент-Мартин Йен - Страница 28

Показаний ауспекса, подсоединенного к её трону хватило, чтобы у ребенка потекли слюнки. Шесть имперских эсминцев типа «Кобра». Истинные убийцы звездолётов, предназначенные для пустотных дуэлей против более крупных противников, ломились под тяжестью экипажей и сокровищ. В реалиях Ока такой улов мог бы месяцами удовлетворять материальные и плотские потребности «Диадемы».

Она хотела их уничтожить. Действительно хотела. Кларион потребовалось приложить все усилия, чтобы не вступить в спор с Вечным. Приказ Люция нерушим. Они не выживут, если сунутся в осиное гнездо на самой укрепленной планете Империума за пределами Тронного Мира. Она не могла рисковать и встретить свой конец с позором только из–за потребности сеять хаос.

Кларион вздохнула, скрестив маленькие ручки. Люций отдал приказ развернуться и бежать. Она проложила курс и передала его навигатору. Семнадцать минут прошло с тех пор, как «Диадема» покинула Око. Жестокость перехода в Материум означала то, что плазменным двигателям требовалось драгоценное время для повторной калибровки, а так же то, что любимой ведьмочке Люция нужна передышка, перед тем, как они вновь нырнут в Море Душ на пути к своему истинному месту назначения. Двигатели вновь загудели, возвращаясь к обычному режиму, и «Диадема» рванула вперед, навстречу вечной тьме.

Люций стоял рядом с троном Кларион, положив руку на рукоять своего меча. Наигранное доверие. Но девочка вряд ли могла его обвинять. Предательство — единственная постоянная вещь в их реалиях. И как тут можно ждать, что кто–то кому–то станет доверять?

Палубный офицер направился к трону Кларион с инфопланшетом, чтобы ознакомить её с результатами последних показаний авгуров. Он обошел Люция на расстоянии, почтительно отведя глаза. Вечный вырвал инфопланшет у него из рук.

— Я займусь этим.

Офицер тут же замер и покорно опустил голову, буравя палубу взглядом.

— Как пожелаете, мой повелитель.

Люций схватил его за лицо когтистой рукой и человек захныкал. Он встретился с Вечным взглядом, пытаясь унять дрожь во всём теле и проиграл.

— Именно, — сказал Люций, глядя на раба и лукаво улыбаясь, — я твой повелитель.

— А можно… — Кларион попыталась изобразить самую невинную улыбку, — хотя бы один?

Люций отпустил мужчину и тот поспешил обратно к экипажу. На мгновение Вечный замолчал, взгляд скользнул по инфопланшету перед тем, как он положил его на голову проходящего мимо сервитора. Лоботомированный раб шаркал дальше, не обращая внимания на устройство, покачивающееся на черепе, которое с грохотом свалилось на пол, когда тот завернул за угол.

— Ничего не сделается от одного, — настаивала Кларион.

Шрам на верхней губе задергался и стал похожим на щелкающий красный хлыст. Взгляд его налитых кровью глаз метнулся к Кларион.

— Только один?

Она кивнула.

— Один-одинешенек.

Люций вновь посмотрел на обзорный экран окулуса, занимающий всю переднюю стену мостика, прежде чем развернуться и вновь уставиться во тьму.

— Один-одинешенек.

Капитан Арвел Доната не видел ничего сквозь пламя, быстро пожиравшее мостик «Молнии Корса». Упавшая подпорка вспорола кожу до самого черепа и задавила насмерть трёх членов экипажа. Только сервиторы остались на своих местах, поскольку не могли их покинуть. Они стучали бесполезными обуглившимися конечностями по разбитым консолям, в которые их вмонтировали, пока оставшаяся плоть стекала, как грязный жир с их костей и бионики.

— Доложить обстановку, — прокричал Арвел в пламя, — хоть кто–нибудь и что–нибудь!

Но в живых не осталось никого, кто бы мог ответить. Пятнадцать тысяч человек на палубах «Молнии Корса» умерли вместе с капитаном, не понимая, что стало причиной их смерти.

Сначала всё шло по плану. После того, как второй залп торпед выстрелил, Арвел дал сигнал остальным кораблям, что бы те передали последние сведения о ходе боя. Их цель, чем бы она не являлась, не двигалась с тех пор, как появилась на радарах. Будь это фрегат-отступник, пиратский звездолёт, или же настоящий корабль Архиврага, он бы попытался сманеврировать и скрыться в кромешной тьме, увидев шесть имперских кораблей-убийц. Вместо этого цель оставалась неподвижной. Разочарование охладило пыл Арвела. Еще одна груда обломков или кусок окаменевшего и покрытого льдом корабельного остова. Не более.

Однако его разочарование быстро испарилось. Запыхавшийся офицер артиллерии бросился к своему трону, доложив что ни одна из выпущенных торпед в цель не попала. Арвел уже приготовился отчитать молодого человека за плохое чувство юмора, но тот подключился по воксу к другим кораблям эскадры.

Связь прерывалась, сигнал искажался помехами, но смысл каждого сообщения был и так понятен. Ни одна из торпед не попала в цель.

Это были последние отчеты, полученные «Молнией Корса» ровно перед тем, как все вокс-устройства и ауспексы отключились. Помехи и скрап-код хлынули со всех коммуникационных и сенсорных блоков «Молнии Корса», лишив звездолёт глаз, ушей и языка.

Но не зубов.

— Я требую, чтобы через четыре минуты третий эшелон уже был готов к стрельбе, — приказал Арвел, — активировать макро-пушку и зарядить её, восстановить связь с командованием флота и остальной эскадрой. Мне все равно как, даже если вам придется вылезти наружу и размахивать сигнальными флажками. Вы сделаете это.

Экипаж бросился исполнять его приказы. Минуты проходили с тревогой. Члены команды перекрикиваясь, пытались скоординировать друг друга. Техножрецы и технопровидцы вскрывали пульты контрольных станций. Последние копались во внутренностях машин, пытаясь восстановить ауспекс и связь по воксу, а первые вопили и умоляли духов машин о прощении, пока пели молитвы и наносили священные масла на их корпуса.

Поток искр вырвался из башни фокусирующих катушек ауспекса, и офицер, наблюдавший за показателями, радостно закричал:

— Ауспекс есть!

Выражение триумфа изменило черты лица пожилого человека, и его руки пробежали по рунной консоли, обновляя всплывающие строчки крошечного зеленого текста с показателями. Внезапно его лицо застыло в шоке, переходящем в ужас.

— О, Трон, — прошептал он, — Трон Терры, нет.

Офицер перевел обезумевший от паники взгляд на Арвела и закричал. Портал переднего обзорного окна заполнил ослепительный свет:

— Ложись!

Лэнс-батареи ударили идеально. Первые потрескивающие энергетические копья были поглощены пустотными щитами «Молнии Корса» в ореолах прозрачного многоцветия. Они сдержали огонь, но через секунду вспыхнули, не выдержав перегрузки. Пламя не утихало, разрезая застрявшую в пустоте «Кобру». Внутренние взрывы сотрясали палубу, разбрасывая экипаж вокруг постов. Кровь брызнула на металл, отражая свет пламени, вспыхнувшего на мостике.

Всего за минуту мир Арвела Доната разорвался на части. Над головой треснула потолочная балка и прижала к полу своей сокрушительной тяжестью нескольких членов экипажа. Командир поднялся на дрожащих ногах, кровь струилась по его лицу. Пламя поглотило его первую команду.

Его первую, и, как он с горечью осознал, единственную команду.

Капитан боевого флота Кадии Арвел Доната, пошатываясь, подошел к медным перилам перед обугленным командирским троном «Молнии Корса». Перила буквально расплавились до жидкого состояния. Дыхание вырывалось из его легких, влажное и горячее от дыма и внутреннего кровотечения. Арвел поднял голову, пытаясь что–то разглядеть глазами, которые щипало от жара, сквозь дым и пламя через смотровую площадку из бронестекла в конце мостика.

Пожар на мгновение затих. Достаточно для того, что бы он заметил массивный острый нос, выкованный из выцветшего пурпура и переливающегося серебра, за мгновение до того, как тот ударил в звездолёт.

Кларион сладко хихикнула в тот момент, когда «Диадема» пронзила имперский эсминец. Это был невинный смех, который противоречил тому, что она оборвала тысячи жизней в одно мгновение ока.