Коронавирус (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 8

Пока вода в чайнике кипятится, включим телевизор. Новости с Совом посмотрим, а то он уже пятнадцать минут покоя не дает. Что там с вирусом? Что там с вирусом? Микробиолог, нет – вирусолог, новоявленный.

Так, РБК. Бегущую строку смотрим. О, как раз то что надо. Число умерших за сутки сто сорок три человека. Ну что, бывало и больше. Но и это не сильно хорошо. Всего с начала эпидемии уже тысяча пятьсот двадцать три смерти. Общее количество подтвержденных случаев заболевания почти шестьдесят шесть с половиной тысяч. Восемь тысяч девяносто шесть пациентов вылечилось и выписано из больницы.

Так, но не все ведь китайцы, заболев, в больницу обращаются. Сильна у них до сих пор народная и традиционная медицина. По заветам предков многие начинают лечиться. А уже потом, когда данное лечение не помогло, к научной медицине обращаются. Такая у них своеобразная, медицина с узкими глазами.

Под наблюдением находится сто шестьдесят девять тысяч человек, контактировавших с заболевшими. А кто знает, болен идущий тебе навстречу по улице или нет? Или в магазине, рядом с тобой, яблоки выбирающий. Под маской не видно. Да и инкубационный период большой. Ох, грехи наши тяжкие… У нас бы как такое не началось.

А вот и что-то новенькое – жителям Уханя ограничили выход из своих микрорайонов – ужесточают карантинный режим. КПП организовали. Теперь выйти из своего микрорайона можно только имея веские основания – например указания врачей.

Вот еще. В провинцию Хубей направили двадцать семь медицинских бригад, в составе которых насчитывается двадцать пять тысяч шестьсот тридцать три врача. Это только еще гражданские врачи. В это число не входят военные врачи, которых направила армия.

Все – выключаю источник знаний. Бегом, бегом на работу.

О, а тут уже клиенты ожидают. Причем двое. Нетерпеливые какие. До открытия магазинчика еще почти пятнадцать минут, а они уже здесь. Ну что, клиент всегда прав, запускаем торопыг в торговый зал.

– Добрый день. Самому первому посетителю – все наше внимание.

Ноль внимания. Сами по себе ходят, смотрят…

Интересное зрелище.

Гуськом таким передвигаются.

Впереди дама высокая, крупная, пальто моды нулевых, аж в обтяжечьку, вот-вот лопнет или рукава отвалятся. Вся плотная такая – хорошо, наверное, кушает, да и наследственность не подвела. Гренадер просто, косая сажень в плечах. Взгляд суровый, хмурый, ну как у Урфина Джюса с иллюстраций в соответствующей книге…

За ней, как ялик за баржой, мужичок мелкий семенит. Он, по виду, в данной паре – никто, и звать его ни как. Худенький, потертый какой-то. Замухрышка.

– Деньги берете?

Вот так сразу. В лоб. Суровым таким голосом. Без каких-либо прелюдий.

В другой бы ситуации может и пошутил. Мол, кто в наше время от денег отказывается. Но тут вижу – не прокатит. Не тот случай. Могут не понять.

– Выборочно. Только то, что пользуется спросом.

– Доставай.

И на мужичка даже не сморит. Так, бросила слово в пространство. Кто обязан услышать – услышит.

Засуетился мужичок. Зашуршал старой газеткой, где они их только берут такие. Похоже, газетка чуть ли не со стенограммой выступления Молотова… Вся желтая такая, ломкая… С коричневыми пятнами.

– Вот, императорские бумажные денежные знаки. Дошли до нас из прошлого, сквозь время и пространство… Мы, как интеллигенты, хотим передать в хорошие руки… За достойное вознаграждение, соответственно…

О загнул, мне бы так уметь… Сквозь время и пространство… Жаль, я интеллигент от слова телега, то есть в первом поколении, а тут порода чувствуется…

Это Сов Арт мне в голову сквозь время и пространство чудесным образом подселился… Попаданец, ети его…

А тем временем мужичок, под пристально-суровым взглядом дамы, выкладывает пачку бон. Весьма потрепанных и замусоленных, рваненьких таких… Тесемочкой перевязаны. Розовенькой. Выцветшей.

– Вот. В семье несколько поколений от отца к сыну передаются. Мне от покойного папеньки остались. В наследство, так сказать. Боны девятнадцатого века. Раритеты. Дорогие очень.

Ну, посмотрим, что за наследство. Раритеты. Папенькины.

Так, пачка рублей образца 1898 года. Смотрим серии.

Все с вами, потомственные интеллигенты, понятно.

Серии от НБ-311 до НБ-400, и от НВ-401 до НВ-524.

Это уже все выпуски советского правительства октября – декабря 1917 года. Попалось еще несколько штучек эпохи Керенского, но все рвань такая… Императорских, если по сериям судить, ни одной. Все шиповки, других управляющих нет.

Хоть бы одна рублевая бона с подписью управляющего Плеске попалась, или Тимашева, или Коншина. Один Шипов сплошной. А Иван Петрович Шипов управляющим с четырнадцатого года только был… Вот, печалька… Такие бумажки почти в каждой семье имеются. Ну не в каждой, конечно, но много их.

Как-то надо аккуратно от этих сдатчиков отбояриться. Мусор, ими принесенный, никому не интересен. Разубеждать их, что данные боны не девятнадцатого века, а банальный семнадцатый год века двадцатого, выпускавшийся в колоссальном количестве большевиками и Временным правительством, нет смысла. Там ведь написано – 1898. Значит – девятнашка.

Если уж за многие поколения в семье не разобрались, чем владеют… Это уже не лечится. Да и я – не доктор.

А тетка, еще и в лоб даст, в ярости от несбывшейся мечты реализовать за хорошие деньги раритетное наследство. Были случаи. Не со мной. Правда, мужики рассказывали.

– Извините, бонами наш магазин не торгует. На данном товаре не специализируемся. Тут огромные специальные знания нужны. А я – увы и ах. Вы на центральный рынок сходите. Там в павильончиках специалисты имеются. Оценят и выкупят достойно.

Да и правда. Альбомы с бонами у меня на виду не лежат. Не так часто их и спрашивают.

Тетка взглядом замухрышке дала понять – пакуемся и уходим.

Ни спасибо, ни до свидания. Сложили раритеты свои в газетку, повернулись и ушли. Интеллигенты все ж. Чего с мелкотой лавочной беседовать. С убогими.

Мужичонка, правда, уходя, в дверях уже – подмигнул.

Ну, вероятно, не просчитал я его до конца, не понял… Ох, и жук…

– Сергей, что это было?

Это опять космодесантник мой о себе дал знать.

– Люди заходили, Сов, с раритетами… Шиповскими.

Отработал еще день. Немного продал, по мелочи купил. Не шатко, не валко.

Домой приехал. У подъезда две старушки стоят. Беседуют. Прислушался – про Китай, про коронавирус, про круизные лайнеры, где все скоро уже заболеют и которые никуда не пускают… А может они тоже, как Сов Арт – попаданцы, эпидемией интересующиеся…

Вышел утром покурить к подъезду – дома и на лоджии не курю, только на улице. Привык. В помещении даже не курится. Около урны маски разовые медицинские валяются и бахилы синенькие рядом с ними лежат. Кто-то от коронавируса, вероятно, спасается.

Хотя, в средствах массовой информации сообщают, что маски не особо от коронавируса и защищают, да и менять их надо через каждые два часа… Говорят, что только уже больные их должны носить, для того чтобы не распространять вокруг себя инфекцию.

За завтраком – новости. Скоро уже как у павловской собаки рефлекс выработается – что там с эпидемией происходит, какова динамика заболевших, умерших, поправившихся?

Так, за сутки в Китае от коронавируса погибли сто сорок два человека, тысяча триста двадцать три человека выздоровели и выписались из больниц. Общее количество жертв коронавируса в КНР составило одну тысячу шестьсот шестьдесят пять человек. Вылечить с момента начала эпидемии удалось девять тысяч четыреста девятнадцать человек.

По всему миру вирус обнаружен у более чем шестидесяти девяти тысяч человек. Большинство зараженных за пределами Китая к 16 февраля выявили в Японии – триста тридцать восемь…

Лайнер еще стоит у берегов Японии, выявленных заболевших на нем триста пятьдесят пять… Во покатались туристы, мир посмотрели. Не хотелось бы мне оказаться на таком лайнере, даже бесплатно…