Брюки мертвеца (ЛП) - Уэлш Ирвин - Страница 5

Я вылетаю из будки ровно в том момент, когда Карл заканчивает сет для неблагодарной публики с полупустым танцполом. Эмили стоит позади меня, готовая заменить его.

— Иди сюда, уебок, — я хватаю его за запястье.

— Что за нахуй?

Я тащу его из будки через зеленую комнату в приемную. Показываю на все еще супер-дремлющего, дилдоголового голландца.

— Ты сделал это?

Мигель стоит с нами, вытаращившись. Карл ржет и хлопает промоутера по спине. Мигель нервно хихикает и поднимает руки:

— Я не при чем!

— Похоже еще на одну сложную проблему менеджера, которую ты должен решить, бро, — усмехается Карл, — я пойду на танцпол. Там была страстная милая малышка, строившая мне глазки. Она, наверное, сегодня прокатится. Так что не жди, — он хлопает меня по руке, а потом трясет Конрада за плечи. — Вставай, голландская залупа!

Конрад не открывает глаза. Он просто переворачивается на спину — теперь член указывает вверх. Карл уходит, оставляя меня разгребать это ебаное дерьмо самостоятельно. Я поворачиваюсь к Мигелю.

— Какой хуйней можно вывести суперклей?

— Я не знаю, — признается он.

Это не круто. Я постоянно чувствую, как практически теряю Конрада. Большие агентства уже буквально дышат в спину. Они его переманят. Так случилось с Иваном, бельгийским диджеем, который тоже сорвался: пиздюк переобулся, как только стали капать отчисления. Я не могу позволить Конраду сделать то же самое, хоть и чувствую — это неизбежно.

Пока я смотрю, как он спит, я достаю макбук и разбираю е-мейлы. Он все еще спит, когда я смотрю на часы; сет Эмили скоро подойдет к концу. Я дергаю его:

— Дружок, время рок-н-ролла.

Он оживленно моргает. Его глаза закатываются, боковым зрением он видит, что что-то трясется сверху. Трогает лоб. Дергает хуй. Больно.

— Ох... что это?

— Какая-то пизда... наверное, Юарт выебнулся, — говорю ему, пытаясь извлечь из этого выгоду. Приходит Мигель. Звукоинженер кричит, что Конраду пора.

— Скажи Night Vision, чтобы подержала толпу, — говорю я, дергая дилдо. Впечатление, будто он врос в его голову.

Мигель смотрит на весь беспорядок и говорит замогильным тоном:

— Ему нужно ехать в госпиталь, чтобы отклеить это.

Мое прикосновение — не самое нежное, Конрад истошно воет:

— Стой! Какого хуя ты делаешь?

— Прости за это. После твоего сета, приятель, мы сразу же поедем в травмпункт.

Конрад встает, бежит к зеркалу.

— Что... — его пальцы дергают фаллос, и он кричит от боли. — КТО СДЕЛАЛ ЭТО? ГДЕ ЮАРТ?

— Охотится за вагиной, друг, — робко говорю я.

Конрад осторожно прощупывает и дергает член своими сосискообразными пальцами.

— Это не шутка! Я не могу так выйти! Они все будут смеяться надо мной!

— Ты должен играть, — предупреждает Мигель, — у нас договоренность.

— Конни, — я уже умоляю, — помоги нам!

— Я не могу! Мне нужно отодрать это! — он дергает снова и кричит, его лицо кривится от боли.

Я стою позади него, мои руки на его широких плечах:

— Не делай этого, ты сорвешь кожу... Пожалуйста, друг, выйди, — умоляю я, — справься с этим. Преврати все в шутку.

Конрад крутится вокруг, вырывается из моего захвата, дыша, как плита под давлением, смотрит на меня с искренним отвращением. Но идет, сразу за большим членом — выходит на сцену под аплодисменты и вспышки камер смартфонов.

Эмили стоит сзади и хихикает, прикрыв рот пальцами:

— Это смешно, Марк.

— Это, блять, совсем не смешно, — заявляю я и тоже смеюсь, — я не выживу. Он заставит меня заплатить кровью, пóтом и слезами. Я надеялся, он поможет продвинуть тебя и Карла, но теперь он не будет играть по правилам!

— Все происходит не случайно!

Да, пиздец. Но я должен отдать должное Конраду: он задвинул свою капризность. Во время припева его хита «Высоко Летая» на строчке «Секси, секси детка», он дергает член вверх и вниз, что вызывает бурю оваций и криков, а потом кричит в микрофон:

— Я люблю хаус-музыку! Самая лучшая музыка для ебли головы!

Этот гиг был невероятен, но, как только Конрад заканчивает, по понятным причинам, он снова становится резким. Мы отвозим его в госпиталь, где дилдо убирают со лба достаточно быстро. Он все равно недоволен, даже тогда, когда медсестра отмывает его лоб от клея:

— Твой друг Юарт пытается вернуться ценой моей репутации. Так не пойдет! Надо мной все смеются! Это во всех соцсетях! — он показывает мне ленту «Твитера» на телефоне. Хэштег #головкаотхуя был использован максимально уместно.

На следующее утро — знакомая дрожь и еще один перелет, в этот раз уже в Эдинбург. Пока серфлю в интернете, нахожу интересную статью, которая поднимает мой дух. От влиятельного музыкального журналиста, который был на гиге. Показываю Конраду, он читает, глаза выпучиваются, слышится хриплое мурлыканье откуда-то из глубины.

Многие современные диджеи — кабаны без чувства юмора, тупые безликие техно-головы. Однозначно, Technonerd — не один из них. Он не только отыграл взрывной сет в Барселоне (просто блестящий, в сравнении со скучным ветераном N-Sign, который подколол его), но и запросто попал в точку свисающим со лба пенисом.

— Видишь? Ты, блять, поимел это дерьмо, — говорю ему с энтузиазмом, — и поимел эту ебаную толпу. Это была безупречная смесь танцевальной музыки, юмора с подходящей мелодикой...

— Я сделал это! — Конрад бьет себя по большим сиськам и поворачивается к Карлу, который тут же, через проход, — и поимел твою уставшую старую жопу!

Карл, страдающий от сильного похмелья, поворачивается к окну, испуская тяжелый вздох.

Конрад наклоняется ко мне и серьезно спрашивает:

— Ты сказал, что исполнение было безупречным... Это слово, которое ты использовал, «безупречным». Оно значит, чисто технически? Было надуманным и бездушным. Это то, что ты имел ввиду, да?

Ну еб твою мать, к чему это приведет?..

— Нет, друг, душа сочилась из каждой щели. И это не было надуманным, совсем, блять, наоборот. Как это может быть надуманным, — и я указываю на спящего Юарта, — когда этот уебок сделал тебе такое? Это заставило тебя копнуть глубже, — и я хлопаю его по груди, — и ты, блять, вернулся с ништяками. Пиздец, как я горжусь тобой, дружище, — говорю я, следя за его мимикой.

Вполне удовлетворенным кивком говорит мне, что он в порядке.

— Шотландские вагины в Эдинбурге хороши, да?

— Город славится самыми красивыми девушками в мире, — говорю я ему. — Есть место под названием «Стандартная Жизнь»; друг, тебе даже не стоит знать об этом.

Его брови заинтригованно приподнимаются:

— «Стандартная Жизнь». Это клуб?

— Больше, это склад ума.

Когда мы приземляемся, я внимательно изучаю е-мейлы, смс, сразу отвечаю на некоторые из них, собираю диджеев, как зомби, регистрируюсь в отеле. Укладываю диджеев, сам сплю, потом — прогуливаюсь по Лит Валк в кусающем после калифорнийского и каталанского солнца, холоде. Но зато иду храбро, впервые за десятилетия больше не боясь наткнуться на Бегби.

Некоторые участки старого бульвара разбитых мечт никак не отличались от некоторых районов Барселоны, которую я только что покинул: старые пабы обновили, студенты — везде, квартиры-обманки, как дешевые вставные зубы — лишь бы закрыть промежуток между домами, классные кафе, закусочные с разной атмосферой и кухней.

И теперь домой, к отцу. Я жил с ним пару лет после переезда из Форта, но я не чувствовал себя как дома. Понимаешь, ты просто превращаешься в мудака без собственной жизни, чьей жопой завладел капитализм; в такие моменты остро чувствуется наебалово, но ты не можешь перестать проверять свой телефон, е-мейлы и сообщения. Я — со своим отцом, золовкой Шэрон, племянницей Мариной и ее новорожденными близнецами Эрлом и Ваттом — они идентичные, но с разными характерами. Шэрон потолстела. Кажется, что все в Шотландии потолстели. Она играет с сережкой, сетует, что мне приходится оставаться в отеле, пока они живут в гостевой комнате. Я говорю ей, что это не проблема. Объясняю, что отель покрывают расходы на бизнес; у моих диджеев гиг в городе. Люди рабочего класса редко понимают, что богатые едят, спят и путешествуют за их счет, через налоговые вычеты. Я не такой уж и богатый, но смог пролизнуть в систему, на поезд управляющего класса, который катится на бедных. Я плачу бóльший налог за регистрацию в Голландии, нежели в США, ведь лучше платить голландцам на дамбы, чем янкам на бобы.