Осужденный на игру | G&C I (СИ) - Гудвин Макс - Страница 51

– Ты что сделал?! – вскочил на сруб колодца Сашуас. – Он же разобьется! Ты говорил, что ты зоозащитник и веган, а ты живодер!

– Милый мой друг, это не пёсик, это детеныш гнолла – жестокая, цинично-выращенная особь для заманивания игроков в плен к тридцатихитовой черепахе, которая обитает там, внизу, – Марио показал вглубь, откуда доносились визги и стоны упавшего. – Знаешь, где начинается ответственность за свои дела? Там, где есть разум и выбор. У животных выбора нет. Их едят и забивают на корм. У гнолов выбор есть, но они продолжают мародерствовать и убивать!

– Ребенок в беде! – крикнул Сашуас, даже и не слушая Марио. – Помогите, он упал вниз!

– Ой, дурак, – выдохнул Марио. – Если его отец и вправду упал, почему никто из деревни ему еще не помогает? И почему щенок не побежал за помощью в те дома, где горит свет?

Взгляд гриба стал осмысленным. Марио как будто услышал, как шестеренки в мозгу Сашуаса заскрипели, а мимика из сочувственной превратилась в удивленную и негодующую.

В ответ на зов показалось три гнолла из домика неподалеку. Они спешно подбежали к колодцу.

– Скорей, вы! – крикнул Марио. – Он еще держится, его еще можно вытащить!

Говорят, что любопытство сгубило кошку, сейчас же три енотских головы заглянули вниз колодца, лая что-то на своём. Силы хватило, чтобы схватить сразу двоих и швырнуть вслед за щенком. Третий гнолл оказался проворным и, поняв, что дело пахнет полетом в один конец, скользнул у Марио между ног, убегая и блажа громкими, лайовизговатыми звуками.

Деревня ожила. Из домов все выходили и выходили еноты, вооруженные в духе крестьянских восстаний, то есть чем попало. Самка гнолла была безоружна, она кинулась на Марио, желая загрызть его зубами. Монах выждал момент прыжка зверя и, когда пасть уже летела вцепиться в горло обидчика невинных щенят, Михаил упал на спину, уперев свою стопу в небольшое тело гноллихи, отправляя её поверх себя прямо в жадную пропасть колодца.

– Походу, мама, – предположил Марио, оглянувшись на растерянного Сашуаса.

Отца семейства долго ждать не пришлось. Пес бежал следом с вилами наперевес. Крестьянская рогатина ударила монаха в лицо, но левая кисть Михаила отвела древко в сторону, чтобы правая рубящим движением по древку переломила её прямо у мохнатых лапок отца енота. Дерево ветхого инструмента хрустнуло. Его давно никто не применял по назначению, деревня жила исключительно мародёрством, но не пахотой. Древко треснуло и вместо щепок, на мгновение, от него полетели оранжевые цифры программного кода предмета инвентаря. Не успел Марио удивиться, а тело его персонажа по реакции уже нанесло два удара – пощечины стопой правой ноги в собачью голову нападающего. Хруст позвоночного столба заставил всех, кто был вокруг, остановиться, сформировав круг. Тем временем, тело гнолла опало на землю, мертвой хваткой вцепившись в обломок орудия труда.

– Ну дарова, душегубы, – поприветствовал енотов Марио, поднимая мертвого гнолла за шкирку и подволакивая к колодцу. – Все людей и нелюдей в колодцах губите?

– А что делать, мил человек, – донесся знакомый голос седоголового енота с посохом, выходящего чуть вперед. – Жизнь прожить – не поле перейти.

– Мне кажется, или собака пословицы наугад выбирает? – громко шепнул Михаилу Сашуас.

– Это ты еще их склад не видел. У них там, внизу – горы трупов, – ответил монах, закидывая мертвого гнолла в колодец, откуда донеслось жадное чавканье.

– Я тебя не припомню, монах. Разве мы раньше встречались? – удивился седой гнолл.

– В прошлых жизнях, гнолл, – ответил Марио, отряхивая руки. – Ты лучше скажи, чего ждете? Почему не нападаете?

– А зачем? Сразу видно, воин ты лютый, не из этой локации. За щенка мстить уже некому, а семью мы эту давно недолюбливали, – пояснил староста.

– За что это? – встрял гриб.

– Да сумасшедшие были они, как и бабка их. Все пророчила, что придет, мол, переродившийся из пламени, ледяной губитель мира и будет говорить о любви к травам и общаться с грибами! Мало ли тут наркоманов ходит, что ж на них внимание заострять? А ты монк, мне слово дай, что деревню крушить не будешь, и мы тебя на ночь у себя приютим, еды да воды в дорогу дадим, у нас как раз один дом освободился – внезапно целая семья переехала.

– Куда? – удивился Сашуас.

– В теплые края монашескими авиалиниями! – пошутил староста, а мир бликанул зелеными, текущими во все стороны, направляющими программных кодов.

Марио поморщился и еле видно потряс головой.

– Мы заночуем, а ты избу подожжешь ночью? – жестко спросил Михаил.

– Да что ж я, враг своей общине? Вы сегодня-завтра съедете, а домик-то останется, – хитро пробормотал старый гнолл.

– По рукам, – согласился Марио. – Где, говоришь, хата освободилась?

– Да вон на окраине. Ты, монах, спи, ничего не бойся, мы гостей не обижаем, – убеждал староста, и гноллы начали расходиться по своим домам.

– Ты ему веришь? – спросил Сашуас.

– Нет, но убить их мы всегда успеем, а дом на ночь нужен.

Опыт: + 50 баллов

40 опыта – за убийство четырех гноллов10 опыта – за отыгрыш вегана

Усилен навык ударов руками и ногами (за рукопашную схватку): +1

Марио

Жизни: 10

Уровень: 9

Сила: 7

Ловкость: 7

Выносливость: 6

Мышление: 8

Удача: 5

Хиты: 13 (Сила + Выносливость); текущие: 13

Мана: 140 ((Мышление + Выносливость) х 10); текущая: 140

Навык удара: 2

Урон от удара рукой или ногой: 9 (Навык удара + Сила)

Неизрасходованный опыт: 150 баллов

Суммарный опыт: 1733 балла

– Как ты догадался, что они мародеры? – спросил Сашуас, бредя слева от Марио.

Михаил подумал и понял, что объяснение без нарушения отыгрыша не приходит ему на ум. И тогда он потянул на себя сознанием тот момент, когда гнолл сказал про авиалинии. Тот момент, когда мир вокруг поплыл зеленой матрицей кодов. Глаза Марио были открыты, и он наложил свои ощущения на то, что видел сейчас, даже остановившись ради этого на пути к осиротевшей избушке. Мир вздрогнул и поплыл.

– Все, что я сейчас скажу, будет «зеленым», – настраивал себя Марио и, на свой страх и риск, начал говорить. – Я уже переживал это в прошлой игровой сессии, я игрок.

– А я? – удивился Сашуас. – Я тоже игрок?

– Ты – великий герой, убитый в прошлом, – серьезно произнес Михаил, наслаждаясь разноцветными символами, текущими во все стороны.

– Каким я был? – казалось, что Сашуас верит без остатка во все, что сейчас горит Марио.

– Ты был борцом за свободу и равенство, всегда был готов прийти на помощь.

– Как это все вспомнить? – спросил гриб.

И правда, как? Марио послал свой запрос в океан символов, ухватившись за едва светящийся хештег «#свобода_для_зомби» и подтягивая его к себе. Золотистый цикл замкнутого личностного кода искрился в серебряных руках монаха до тех пор, пока Марио не поместил его в голову гриба. Голова вдруг закружилась, а земля резко поднялась вверх. Михаил рухнул без сознания.

Марио открыл глаза. Он лежал на постели в низком гноллском доме. Рядом с ним на стуле сидел гриб Сашуас, охраняя покой и сон монаха.

– Эта тварь зажарила меня, как барбекю, – серьезно сообщил гриб и, секундой позже повернувшись к Михаилу, потребовал, – я хочу знать все. Все про жизни, все про хиты, про магию, про игроков.

На словах Сашуаса Мир снова дрогнул зелеными пикселями.

– Обязательно, но давай чуть позже.

Голова Марио болела, как будто это была его настоящая голова, а тело отдавало слабостью. Солнечный диск поднимался над лесом, первыми лучами касаясь земляного пола в избушке.

Суета во дворе нарастала. Маленькие гнольи ножки издавали шорканье, дополняемое еле слышным, но всё-таки хорошо различимым шёпотом из-за массовости.