С Днем Постояльца! (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 11

Питерсон сурово посмотрел на Мараиса. Мараис оглянулся на него с тем бесстрастным выражением лица полицейского, которое заставляло чувствовать себя виноватым, даже если ты ничего не сделал, потому что этот взгляд говорил, что ты должен был что-то сделать, и теперь будут последствия.

Мараис закончил разглядывать Питерсона и решил вместо этого посмотреть на телохранителя. Его взгляд скользнул к ножу в руке телохранителя.

Телохранитель явно чувствовал себя неловко.

Мараис положил руку на табельное оружие.

— Бросьте нож.

Телохранитель отпустил нож, и тот упал на крыльцо.

— Я получил сообщение о вторжении по этому адресу. Мэм, не хотите ли вы, чтобы эти двое мужчин ушли?

— Хочу.

Мараис повернулся к Питерсону.

— Сэр, пожалуйста, покиньте территорию отеля.

Питерсон бросил на меня свирепый взгляд, его черные глаза были непроницаемы, повернулся и пошел вниз по подъездной дорожке, не говоря ни слова. Телохранитель последовал за ним. Мараис подмигнул мне, снова напустил на себя полицейское выражение и последовал за Питерсоном и его телохранителем вниз по подъездной дорожке.

С одной стороны, знание того, что Шон беспокоится обо мне, а Мараис заботится достаточно, чтобы защитить меня, разливало тепло у меня внутри. С другой стороны, когда Шон вернется, мне придется пересмотреть политику хранителя в отношении разоблачения и поиска помощи извне. К тому же, у меня все было под контролем. Питерсон с его телохранителем ни в коем разе не вошли бы в нашу гостиницу, и самым трудным во всем этом испытании было убедиться, что Чудовище не покажет им свои настоящие зубы.

Не беря во внимание Мараиса, миссия выполнена. Питерсон не попал в гостиницу, и ничего необычного не произошло, что заставило бы его заподозрить, что «Гертруда Хант» была чем-то иным, кроме обычной гостиницы типа «кровать и завтрак». С удивительно прочной сетчатой дверью.

На улице телохранитель открыл переднюю пассажирскую дверь для Питерсона. Злой миллионер двинулся, чтобы влезть, повернул голову и замер.

К гостинице подошел очень крупный мужчина. На нем было длинное кожаное пальто и ковбойские сапоги, и при ходьбе он издавал странный металлический звон. Его длинные волосы падали на плечи идеально симметричными золотисто-белокурыми волнами, как будто он провел ошеломляющее количество времени со щипцами для завивки волос, а затем уничтожил половину озонового слоя планеты, фиксируя лаком. Его черты лица напомнили мне кого-то из Полинезии, маури или гавайца, но что-то определенно было не так с пропорциями.

И кем он может быть?

Телохранитель уставился на великана, слегка приоткрыв рот. Питерсон прищурился, словно целясь из пистолета. И он, и телохранитель были на пару дюймов выше шести футов, а этот человек возвышался над ними на целый фут или даже больше.

Я подняла экран и увеличила изображение его лица. Радужки у мужчины были блестящие, ярко-пурпурные, точь-в-точь цвета шпинельного кольца, которое Калдения задумывалась купить в прошлом году и отвергла как «слишком розовое».

Незнакомец затрепетал своими неестественно длинными светлыми ресницами и открыл рот.

Молчи, молчи, молчи…

— Приветствую вас, местный хранитель мира.

Я зарычала.

— Чем могу вам помочь, сэр? — спросил Мараис с тем же бесстрастным выражением лица.

— Могу я узнать, где находится ближайший постоялый двор?

Мараис и глазом не моргнул.

— Вон он, по той подъездной дорожке. — Он кивком указал на «Гертруду Хант».

— Я вам очень благодарен, — заявил незнакомец. — До свидания, констебль.

Он повернулся и забрякал по моей подъездной дорожке. Я увеличила изображение его ног. У его сапог были шпоры.

Кого я расстроила в своей прошлой жизни?

Мужчина поднял свои руки размером с лопату и сложил их вместе, коснувшись указательным и средним пальцами верхней части и большими пальцами нижней, образуя между ними алмазное пространство. Медамот с гуманизатором. Как раз то, что нам было нужно.

Я подняла руки, переплетя пальцы и держа их прямо, прижав большие пальцы к ладоням, так что мои руки образовали крестик.

— Приветствую вас, хранительница.

— Добро пожаловать, почетный гость.

Он взялся за ручку двери, сетчатая дверь легко распахнулась, и он нырнул внутрь.

Закрывая дверь, я мельком взглянула на Питерсона. Он уставился на меня, выпятив челюсть и побледнев, как труп.

Я закрыла за собой дверь. Пять минут. Если бы только медамот появился на пять минут позже.

Я повернулась, взяла свою мантию и надела ее.

Медамот вытянулся. Его человеческое тело стало статичным, застывшим, как будто это было изображение, что поставили на паузу, разделенное на шестиугольники, которые стали белыми, а затем дождем осыпались вниз, когда проекция рухнула, оставив за собой массивное существо. Он был восьми футов ростом, с широкими плечами и мощными мускулистыми конечностями. Его кожа, темно-зеленая на спине и ярко-оранжевая спереди, выглядела толстой и грубой, как шкура какой-то доисторической акулы. Его ноги имели больше общего с ногами кенгуру, чем с человеческими, но руки были полностью гуманоидными, длинные, с большими ладонями, снабженными четырьмя ловкими пальцами, каждый из которых заканчивался когтем. Его голова принадлежала хищнику — длинные устрашающие челюсти, предназначенные для того, чтобы пронзать сопротивляющуюся добычу четырехдюймовыми клыками и удерживать ее неподвижно, пока она бьется, умирая. У него были большие собачьи уши, стоящие торчком, чувствительный нос на конце длинной морды, и большие янтарные глаза, посаженные спереди, как глаза земных хищников, чтобы замечать и выслеживать добычу.

Медамоты были прирожденными охотниками. Выслеживание, охота и убийство были для них инстинктивны, и их хищническое стремление включалось, как только они открывали глаза. Детеныш медамота, выпущенный на луг, убивал всех кроликов и мышей на нем, объедался, а потом плакал, потому что остальное мясо сгнивало, и он опять был голодным. Ассамблея отнесла их к категории особо опасных. Были случаи, когда они пытались охотиться на других постояльцев, и некоторые более оживленные гостиницы, такие как «Каса Фелиз», неохотно принимали их, потому что за ними нужно было пристально следить.

У меня была гостиница, полная вкусных, пухлых ку-ко, и вот-вот должна была появиться сеньора дрифан.

Медамот был одет в просторное одеяние из неокрашенной растительной ткани, напоминающее полотно. Обычно они носили разнообразное оружие и металлические украшения, усыпанные драгоценными камнями. На шее у него висела узловатая веревка, украшенная простыми деревянными бусами. Точно такая же веревка обвивала его талию. На затылке у него красовалась красная татуировка, выделявшаяся на фоне зеленого и слегка светящаяся, так что солдаты позади него могли видеть его ранг во время сражения и знать, за кем идти.

— Так-то лучше, — сказал он.

Я развернула коридор с левой стороны передней комнаты и жестом пригласила его войти.

— Пожалуйста, входите, Генерал, который вонзает свои клыки в горло своего врага.

Он пренебрежительно пожал мне руку.

— Никакого звания, пожалуйста. Сегодня я просто Пилигрим.

Мы медленно прошли по коридору. Я на лету соорудила в ней арочные окна, и солнечный свет лился сквозь них, рисуя золотые узоры на деревянном полу.

— Что привело вас на Землю?

— Меня готовят на правительственную должность.

— Мои поздравления.

Он поморщился, обнажив кошмарные клыки.

— Хотя многие могут рассматривать ее как престижную должность, это просто еще один способ служить. Я служил и буду служить.

— Могу я узнать, что это за должность?

— Губернатор колонии. Это пограничная позиция. Зреет конфликт.

— Почему?

— Потому что колония находится в спорной системе. Другая планета занята.

— Кем?

— Сокрушительной Ордой.

Это многое объясняло.

— Орда существует для того, чтобы завоевывать новые территории.