Курок - Дуглас Пенелопа - Страница 12

– Спасибо, Чарльз. Я знаю, сколько усилий приложили вы и остальные учителя, чтобы помочь Уинтер вновь освоиться.

Уинтер… Я прищурился.

А затем появилась она, держа мать за руку и медленно следуя за ней.

На мгновение у меня перехватило дыхание. Господи. Что Уинтер здесь делала, черт побери?

Девочка из фонтана. Она повзрослела. Ей, наверное, сейчас было лет четырнадцать-пятнадцать. От детской пухлости не осталось и следа, от белой пачки тоже, и взгляд ее не сосредоточился на мне. Она больше никогда на меня не посмотрит.

Старшая сестра Уинтер, моя ровесница, проскользнула вперед, в то время как Кинкейд и их отец-мэр выходили следом.

– Мы оставим ее здесь, пока мисс Фэйн не появится, – сказал директор, когда они все переместились в главный офис. – Она получила все инструкции и будет помогать Уинтер в течение первых недель. Так как они одногодки, нам было нетрудно устроить их в один класс.

Один класс.

Мисс Фэйн. Эрика Фэйн? Они с Уинтер будут учиться в одном классе? Значит, Уинтер – девятиклассница.

И она вернулась домой, чтобы окончить школу.

Я почти пришел в восторг от мысли о том, какие перспективы мне принесет этот новый отвлекающий фактор, но подавил улыбку.

Едва они остановились, Уинтер отпустила руку матери за ненадобностью. Я не мог отвести от нее взгляда. Голубые глаза девушки выглядели такими же невинными и беззаботными – скорее всего, потому что она не подозревала, что нас в данный момент разделяло каких-то полтора метра. Интересно, хорошо ли Уинтер помнила меня?

Ее воинственно вздернутый подбородок я счел особенно интригующим.

С какой легкостью одна боль вымещала другую. Я почти забыл о своей голове, раскалывавшейся всего несколько минут назад, и мисс Дженнингс теперь казалась мне далеким воспоминанием. Тихо, глубоко вздохнув, я наполнил свои легкие желанной порцией свежего воздуха.

– Ей обязательно носить блейзер? – спросила миссис Эшби. – Мы пытались уговорить Уинтер надеть его, но…

– О, нет, все в порядке, – ответил Кинкейд. – Если она носит цвета Тандер-Бэй, нас это вполне устроит.

Уинтер была в стандартной зелено-голубой клетчатой юбке, однако, в отличие от большинства учениц, носивших под блейзерами блузки или оксфордские рубашки, я заметил, что из-под ее синей толстовки выглядывала белая футболка-поло.

Бунтарка.

– А что в дресс-коде говорится об обуви с помойки? – встряла в разговор ее сестра Арион, присев на корточки, чтобы завязать болтавшиеся шнурки потрепанных док мартенсов Уинтер. – Казалось бы, та, кого нужно водить за ручку, чтобы она не споткнулась, должна уметь завязывать шнурки на два узла.

– Отцепись. – Отдернув ногу, девушка на ощупь подошла к стойке и остановилась рядом со мной. Не знаю, как она поняла, куда идти. Уинтер присела и стала сама завязывать шнурки; ее длинные белокурые волосы с каскадной стрижкой рассыпались по плечам.

Внезапно в комнате повисла тишина. Подняв взгляд, я обнаружил, что ее родители уставились на меня, только заметив мое присутствие… в нескольких сантиметрах от их дочери.

Уинтер выпрямилась, задев рукой мои джинсы.

– О, извините, – сказала она.

Мать девушки шумно вздохнула и бросилась к нам.

– Э-м, вообще-то, Чарльз, мы с Уинтер подождем в библиотеке. – Схватив ее за руку, миссис Эшби повела дочь к двери. – Если бы вы могли отправить Эрику туда, когда она придет…

– Разумеется.

Марго, Арион и Уинтер вышли в коридор. Голова начала кружиться из-за открывшихся передо мной возможностей. Я понятия не имел, что она обо мне думала и думала ли вообще, но был уверен – Уинтер меня не забыла. Она никогда не сможет забыть.

Дверь закрылась за ними. Наш мэр, Гриффин Эшби, двинулся следом, однако, поравнявшись со мной, остановился.

Я смотрел на него, пока он шел вперед, даже не удостоив меня взглядом.

– Когда-нибудь ты попадешь за решетку, – произнес мужчина. – Надеюсь, это случится в ближайшем будущем, чтобы ты больше никому не навредил. Мистер Кинкейд просветит тебя по поводу правил на время обучения моей младшей в этой школе. – Наконец-то повернув голову, Эшби посмотрел на меня с презрением. – Заруби себе на носу, если ослушаешься, я тебя уничтожу.

Отвернувшись, он вышел из кабинета. Уголки моих губ дернулись в улыбке. Шесть лет назад мы с его маленькой девочкой изменили друг друга. Пусть я не мог вернуть прежнюю Уинтер, зато определенно смогу обеспечить ей новые воспоминания о себе.

Да… это мне по силам.

Значит, решено.

Я услышал, как мистер Кинкейд прокашлялся и открыл дверь своего кабинета.

– Мистер Торренс, прошу вас…

Наши дни

– Десять ходов, и ты меня сделаешь, – сказал мистер Гарин. – Видишь?

Я внимательно изучал шахматную доску, стоявшую между нами, просчитывая ходы, чтобы поставить шах и мат, и пытался предугадать его ответные действия.

Да, вижу. Но так будет скучно.

Когда я потянулся к своей пешке на E2, Гарин возразил:

– Не так.

Он посмотрел на меня, как когда-то в детстве.

Не сдержавшись, я быстро улыбнулся и, не послушав совета, передвинул свою фигуру на Е4.

Мистер Гарин вздохнул и покачал головой, недовольный тем, что за годы работы на моего отца так и не смог приучить меня к самоконтролю и стратегии, хотя мы с ним играли в шахматы вечерами напролет после школы. То есть он думал, что не смог приучить. Люди считали, будто я всегда действовал импульсивно, но в действительности требовалась довольно продуманная тактика, чтобы быть таким ненормальным, как я.

Внизу гремела хаус-музыка, клуб уже битком был набит студентками, молодыми сотрудниками компаний – в общем, людьми слегка за двадцать, способными раскошелиться на три сотни долларов за бутылку водки или шампанского, только бы сесть за проклятый столик.

В школьные годы я часто зависал здесь с друзьями среди шумной толпы. А сейчас лишь держал для себя приватную комнату на втором этаже, где навещал Костю Гарина – одного из бывших телохранителей отца, который теперь руководил охраной в этом клубе. Пятидесятилетний мужчина с седой эспаньолкой по-прежнему носил черные костюмы, имел более впечатляющую мускулатуру, чем я, и был одним из немногих, кто сумел завоевать хотя бы толику моего уважения.

Я бы согласился вести бизнес с ним.

Поверил бы каждому его слову.

Даже на его похороны пошел бы.

Круг людей, ради которых я способен высидеть целую церемонию, был очень мал.

Однако друзьями мы не стали и никогда не обсуждали личные вопросы. Мистер Гарин научил меня многим вещам, но не портил наши отношения, пытаясь играть роль отца.

Встречи с ним были одними из приятных моментов, которые радовали меня здесь.

А другой бонус…

– Я хочу уйти, – подала голос девушка из противоположного конца комнаты словно по сигналу.

Когда мистер Гарин сделал свой ход, я повернул голову в ее сторону.

На ней было обтягивающее розовое платье из пайеток, сиявшее в тусклом свете бра. Она сидела на коленях какого-то мелкого придурка, имени которого я не знал. Ее парень пристроился напротив, на краю черного кожаного дивана, и наблюдал за тем, как другой лапал его женщину. Я следил за ними, пытаясь поставить себя на место каждого из них.

Нравились ли ей прикосновения другого мужчины? Ревновал ли ее парень? Или возбудился? Злился? Сбылись ли у другого фантазии об этой девушке? Наслаждался ли он происходящим? Встал ли у него?

Я ждал ответной реакции: чужой ревности, деградации девушки, его желания и их страха из-за того, что за ними наблюдают.

Только мои чувства, кроме праздной скуки, так и не проснулись. Пока. Со временем сопереживать становилось все сложнее и сложнее.

Может, если бы на ее месте оказалась моя новая женушка?

Или…

Парень несмело дотронулся до ее бедра, скользнул губами по плечу, вероятно, пытаясь себя контролировать, чтобы никто не догадался, как ему это нравилось.