Лесная ведунья. Книга 1 (СИ) - Звездная Елена - Страница 29

Задумчиво почесал леший бороду, на меня посмотрел, да и спросил:

— Хорошие, твоя правда. А вот надолго ли? Ты, хозяйка, рискуешь сильно, справишься ли мне не ведомо. Но знай, сейчас знай — для мага я остров нашел. Коли безумным станет — с него не выберется. Коли разум сохранит — сорванная печать повредит лишь валунам да скалам. Советов давать не буду, не мое дело, лезть не стану, просто помни, что сказал.

— Запомню, — вздохнула я.

Совестно мне было, что вчера сорвалась на печали прошлого. О прошлом жалеть смысла то нет уже давно, о будущем думать надобно, тут леший прав. Но вот что меня вдруг встревожило:

— Лешенька, а от чего Ясеневый лес-то пал?

Странное дело, когда узнала, опечалилась, конечно, а кроме грусти и сожалений, иных мыслей не было, да и дел тогда было невпроворот. Нечисть к нам хлынувшую привечать пришлось, обустраивать, территорию леса увеличивать, правда не так, как в этот раз, по всему периметру, а лишь на болото протянуть подведомственные земли, да на взгорье, взрыгг да шуней в лесу ведь не поселишь, им горы нужны. Мы тогда с лешим с ног сбились, до смешного дошло — у селян свиней на развод закупали, кормить то нечисть и живность чем-то надо было, а из павшего Ясеневого Леса волков пришло в два раза больше, чем оленей. Ох и намаялись тогда. И что только не делали. Пшеницей да овсом холмы засеивали, бурак да репу чуть ли не вручную сажали, заячью траву сеяли, и не только ее. И по правде — не было бы у меня тогда лешего, ни в жизнь бы не сдюжили. Но справились, сумели.

А вот о Ясеневом лесу тогда почему-то даже не подумали.

— Надо бы узнать, — призадумался леший.

И на меня посмотрел напряженно вдруг. Я знала, какой вопрос леший услышать не хочет: «От чего сгинул Подгорный Заповедный лес?». Но я не охранябушка, я задавать вопросы, от коих сердце кровью истекает, не стану.

— Ворона Мудрого пошлем, — решила подумав.

— Стар уже, — не согласился леший. — Но сокола молодые на крыло встали уверенно, может послать кого?

— Хорошо, — согласилась я, — только сначала ко мне пришли.

Переглянулись и дальше за работу.

***

Лес, он огромный, сложный, за ним глаз да глаз нужен. Особливо когда поэкспериментируешь ради блага, а потом хоть головой о стену бейся. Вот как сейчас прямо.

— Просьбу я твою выслушала, Острый клык, к сведению приняла и о том я подумаю, но еще одно дерево мне попортишь — волкам отдам!

Свиньи, коих закупили мы на развод, долго сами не разводились, аккурат пока к ним кабаны из окрестных лесов не сбежались. Вот тогда дело и пошло — свиней развелось видимо-невидимо, да все бы ничего, если бы вот не он! Острый клык! А прозвали его не просто так — кабан этот, вымахал мне по пояс в холке, клыки свои поточить любил. И говорила же — точи хоть об старые деревья, хоть об камни у реки, но нет, в молодые рощи повадился.

Острый клык извинялся, даже желудей принес — сажай мой, лесная хозяйка, прости меня, непутевого, да только… как точил клыки об деревья, так и буду.

— Клыков лишу! — пригрозила кабану.

Свин хрюкнул возмущенно, начал землю рыть копытом, пришлось объяснять как маленькому:

— А если я с тебя кожу сниму частично, аккурат поперек тела, как тогда запоешь?

Своей шкурой Острый Клык дорожил, отступил мгновенно, голову склоняя, и помчавшись прочь, гарантировал, что больше ни в жись, никогда, ни за что, ни единого деревца…

Проводила его бегство печальным взглядом и начала раздеваться.

Плащ маскировочный на сук повесила, маску туда же, лапти с когтями вделанными скинула, осталась в одном исподнем, клюку даже отложить пришлось. Вообще, по правилам, я все это делать должна была иначе — сесть в роще израненной, клюкой нарисовать охранительный знак, а затем, вдохнуть силу леса и выдохнуть ее в покалеченную рощицу. Но это по правилам, я знала о них, но и знала и о том, что спасая жену Саврана, увеличила свой Заповедный лес и тем ослабила его. Взять силы у леса сейчас, это поставить под удар все те территории, что еще не укоренились на Заповедной стороне. А потому робкий шаг босой ногой, волосы, что струились по ветру и вдох — я собиралась залечить рощицу своей силой.

Шаг, еще шаг, поворот, изгиб, второй вдох, на грани возможностей легких, поворот, падение на колени, прогиб назад и выдох до головокружения, до биения пульсации в висках, до ощущения легкости…

«Все на свете как вода,

Все на свете как земля,

Все на свете в ночь летит,

Свет и вода все излечит»…

И две ладони ударяют по прошлогодней листве.

Всплеск силы! Вихри подхватывающие листву и превращающие воздух во взвесь из капель, листьев, травы и энергии!

Ладони сжимаются в кулаки — сила опадает вместе с мелким сором, капли стекаются одна в другую, создавая лужицы, те текут в ручейки, ручейки поднимаются по стволам покалеченных деревьев… содранная кора возвращается на свое место, становится единой, обволакивает поврежденные участки, заживляет рощицу.

Я поднялась легко, словно ничего и не было.

Легко обошла рощицу, проверяя все ли удалось, легкой походкой с улыбкой вернулась к своей одежде и замерла, ощущая как перестало биться сердце, как улыбка стала застывшей маской, как душа проваливается куда-то очень далеко…

Возле одежды моей стояли двое. Один почти сливался с природой, и на нем обильно цвели ромашки, но его я не боялась.

Второй напугал до одури!

— Ну, здравствуй, Весенька, — произнес королевский маг, привалившись плечом к березке и насмешливо взирая на меня.

Заратарн эльн Тарг в моем лесу. Кто привел даже спрашивать не надо — ведьмак, больше некому. Как провел — тоже без вопросов. Я рощицу своей ведьмовской силой восстанавливала, а потому связь с лесом была временно прервана, от того и не ощутила вторжения. Вот же мерзость то, а!

— Забавно как, — маг, одетый как с иголочки, все с теми же глазами подведенными черным углем, оглядел меня с ног до головы, — все почитают тебя Ведуньей лесной, а ты всего лишь ведьма в услужении, не так ли?

Не так. Но мне нравится твоя теория, Заратаренька, продолжай.

Он и продолжил, да только как-то не так.

— Красивый танец, — сказал с лукавой улыбкой.

Вот значит как.

Я руки на груди сложила и вопросила ласково:

— Заратаренька, одного быка тебе, как погляжу, мало было?

Магов взгляд желтизной сверкнул — выдавая ярость. И я улыбнулась коварненько.

— Кого на этот раз видеть желаешь, Заратаренька? — издевалась в открытую — мой лес, ничего они мне тут не сделают. — Может коня? Козла? Али к тебе кого по экзотичнее, медведя там? А хочешь, с водяным поговорю, у него в реке парочка кракенов завелась, древние интересные… самое то для тебя, Заратаренька.

Маг постоял молча. Глядел свысока, и не в росте дело. С высока глядел, словно с высоты лет прожитых, али знаний великих. Затем на ведьмака цветущего оглянулся и приказал:

— Исчезни.

Ведьмаку приказал. Принцу, пусть и не наследному. Маг! Ой, то ли я чего не знаю, то ли маг последний страх потерял. Надо бы найти, страх тот, чтобы магу хорошо не жилось.

Но ведьмак исчез. Голову склонил, на которой ромашки весело цвели, на меня холодно взглянул, да и ушел… натравить бы чащу на него в назидание, но успеется, сейчас маг моей проблемой был.

А тот, едва одни остались, ко мне шагнул, да не один шаг совершил — все семь сделал, чтобы подойти и стать близко-близенько, так что духи его ощущала в наполненном запахом листвы лесу. Наклонился, чтобы глаза в глаза, и прошептал:

— Послушай, ведьма, зол я на тебя, спорить не буду, провела так провела, поглумилась на славу, да только желаннее от этого стала. А потому я не мстить пришел, а предупредить — уходи отсюда. Сил у тебя не много, но достаточно — связь с лесной ведуньей разорвать сможешь легко. А после уходи. Лес этот уничтожен будет. И лес, и хозяйка его. Ни помочь, ни спасти ты не сможешь, поверь мне. Уходи, Весенька.

И хоть стоял маг передо мной близко-близехонько, да только казалось он далек от меня сейчас, и разделяет нас не расстояние — время.