Лесная ведунья. Книга 1 (СИ) - Звездная Елена - Страница 11

Оторопело на руки уставилась, еще более оторопело в зеркало… да так и застыла. Потому что ведьму наколдовать я наколдовала. Хорошо так наколдовала. Так что и морда вся зеленая, и нос ого-го, и бородавка на носу с поганку размером, и зубы желтые редкие страшные, и подбородок острый, и все как полагается… одна проблема – плечи широкия, руки на груди сложились мрачненько, выражение наколдованной морды – зверское.

— Ой, — только и сказала я, глядя на своего оведьмившегося охранябушку.

— Хорош? – издевательски спросил он.

— Да загляденье просто, — мгновенно соврала я.

И взмахнула рукой, убирая иллюзию. Хорошо, что на нем убирала – на нем сработало.

— Ты всю мою магию поглощаешь, — заметила, раздражено направившись за маской и перчатками.

Не люблю я их, с иллюзией лучше, ну да как есть, так есть.

— Сидеть дома, отсыпаться, ничего не строить! — скомандовала я охранябушке напоследок.

— Серьезно? – насмешливо спросил он. — Ведьма, ты на моих глазах уничтожила амулет подавления силы воли.

Удивленно моргнула, вопросительно посмотрела на мага.

Маг, рывком поднимаясь, пояснил:

— Меня здесь больше ничего не держит!

— Ааа, — догадливо протянула я. Пожала плечами и посоветовала: — Еды возьми на дорогу. И у меня там шкаф за печкой — в нем где-то было несколько мужских рубашек и штанов, тоже возьми. Бывай, охранябушка.

И развернувшись, я, подхватив корзинку, вышла на двор.

За закрытой дверью, когда я уходила, хранилось тяжелое молчание. То ли осознал, что с печатью деваться ему некуда, то ли раздумывал, что с собой взять в дорогу. В любом случае — это Заповедный лес, насилу тут никого не держат. Лесная сила правда вмешаться может, но делает она это редко, да и в целом, вряд ли потребует кого-то конкретного для продолжения рода избрать, ну и вообще — там видно будет.

С этими мыслями я ударила клюкой оземь, открывая тайную тропу, и шагнула к рыбацким домикам.

***

Жена Саврана поселилась в первом из трех домов, оттуда доносился надрывный детский плач, а на ступеньках сидел грустный мальчик лет семи. При виде меня мальчик на секунду застыл, а затем поднялся, спустился с лестницы, и низко склонился до земли.

— Здравствуй, матушка ведунья лесная, — подражая голосам и манерам взрослых, уважительно сказал он.

— И тебе не хворать, — весело, девичьим голосом отозвалась я.

И с огорчением поняла – амулет, меняющий голос, дома забыла. Вот же напасть какая. Малыш не поднимаясь полностью, удивленно на меня глянул – но нет, перед глазами его была все та же старушка с жутким носом и поганками на плаще. Глазам ребенок явно доверял больше, чем ушам.

— Идем, — стараясь сделать голос старчески дребезжащим, сказала я, — с маменькой поздороваемся.

А малыш вдруг возьми да и скажи:

— Не до нас мамке сейчас, Митятка гибнет.

И на лестницу я взбежала, даже клюку позабыв — та не обиделась, поскакала дальше. А я вбежала в лавочку рыбацкую, глянула на девочку лет четырех, держащую таз с холодной водой, бледную, дрожащую, и только потом, на вздрогнувшую при моем появлении жену Саврана — малыша она обтирала холодной водой, умница, от того и орал он. Но даже с порога видно было – жар не спадает.

— Умная ты мать, жена Саврана, — с порога начала я, торопливо сдергивая перчатки с когтями и фальшивой зеленой кожей.

— Матушка ведьма лесная… — только и прошептала я.

А вот девочка с огромными зеленющими глазами проследила за падением моих рук ложных на пол, и не ведаю, как миску то с водой удержала. Позади меня в избу вошел мальчик.

— Сестру покорми, — сказала я, указав ему на корзину, которую тоже клюка подхватила. Говорю же — замечательная клюка у меня.

А сама, торопливо к ребенку направилась. Жена Саврана поднялась, уступая мне место и я, сев на краю постели, осторожно приложила ладонь к горячей, дьявольски горячей головке. От чего жар такой? Слишком сильный жар для дитя, слишком сильный для нервного потрясения, что пережил, а в остальном — здоровый малыш был, шести месяцев от роду, крепкий. С чем же организм его сейчас боролся так отчаянно пытаясь выжечь заразу?!

— Не болел ведь, — смещая руку на грудь затихшего при виде моей жуткой маски ребенка, сказала я.

— Нет, не хворал, — подтвердила жена Саврана.

Я кивнула, принимая ответ, и спустила руку ниже — на животик. Спустила, да и вздрогнула — яд там был. Яд!

— Не своим молоком вчера накормила, да? — уже зная ответ, спросила я.

И ответ зная, и что молоко то не только дитятко пило — то-то слишком бледным мне старший савранов сын показался…

— Подойди, наклонись, — приказала я женщине.

Та приблизилась осторожно, поклонилась, я ловко ладонь на ее лбу разместила – жар. Пока не явный.

— И ты молоко то тоже пила, — очень тихо сказала я.

Жена Саврана выпрямилась да и стала белая, как саван. Что ж, до савана их всех один шаг и отделял.

Женщина пошатнулась, опустилась на пол обессилено, и прошептала бледными губами:

— Свекровь-матушка принесла поутру. Сказала молоко в священном храме благословенное, от всех хворей и невзгод поможет…

Значит нет у Саврана больше ни матери, ни отца-кузнеца…Жаль, хорошие люди были. Очень жаль, да печалиться времени нет, нужно живых спасать.

Я клюку к себе поманила, а едва прискакала та, тихо приказала:

— Лешего позови.

Она кивнула и поскакала приказ выполнять. Не то чтоб я сама лешего позвать не могла, но далеко сюда идти, пока явится долго будет, а клюка ему сходу заповедную тропу откроет.

Дети на волшебство смотрели со смесью живого интереса и благоговения, а вот жена Саврана глядела только на меня. В глазах ее дрожали слезы, губы были белыми как у мертвеца, а спросить она боялась. Понимаю, о таком спрашивать страшно. Говорить страшно тоже, но я сказала:

— Тебя и старших спасу, а Митяя… не знаю.

Опустив голову и едва не взвыв, женщина вдруг отчаянно попросила:

— Детей, детей спаси сначала!

Укоризненно поглядев на нее, спросила:

— Совсем сдурела? Ну спасу я детей, а кто о них позаботится? Детям мать нужна.

Женщина сникла. А затем тихо, едва едва слышно, словно ветер донес издали, прошептала:

— А Савран?

— Коли вернется в Заповедный лес пущу, из Заповедного леса куда нужно выведу… я не бог, женщина, — так же тихо ответила ей.

— Уля, — поправила она.

— Я не бог, Ульяна, — приняла своеобразное знакомство, и закрыла глаза, осторожно вторгаясь в тело ребенка.

Яд был в нем. Окрасил мертвым цветом стенки крошечного желудка, пытался прорваться в кровь, но кровь горела, организм старался сжечь заразу из последних сил. А сил тут требовалось… А примерно столько же, сколько и когда границы леса расширяла. Тут оно как – лес, это жизнь, и тут вот тоже жизнь…

Дверь распахнулась слишком резко — леший так не приходит. Не он и пришел – уверенную поступь охранябушки я различила, даже головы не поворачивая.

И когда он, пройдя в дом, поставил на пол деревянное ведро с ключевой лесной водой, лишь спросила насмешливо:

— Что, рубашки не нашел? Али по ночи в путь снаряжаться страшнова-то?

— А я теперь свободный человек, ведьма, хожу там где вздумаю. Рубашки нашел, спасибо.

Даже отвечать не стала — мои силы сейчас на ребенка шли, помочь смогу или не сумею — время покажет, но прежде чем за мать его браться и сестру с братом, хотя бы боль снять, да жар снизить немного – силы ребенку еще потребуются.

Архимаг постоял рядом, постоял, да и не выдержало сердце любопытное:

— Что с ребенком? Почему леший мне ведро отдал, а сам в лес кинулся?!

Тут уж я удивилась.

Держа ладонь на животике младенца, повернула голову, удивленно на мага поглядела, тот ответил напряженным взглядом синих глаз.

А в следующее мгновение видеть охранябушку я перестала, взглянув на лес глазами Ворона.

Птица сидела на верхушке самого высокого в лесу Мудрого Дуба, показывала мне, как вдали, в той части, где маги и Славастена на лес мой заповедный посягали — горит он. Лес мой! Заповедный! То-то леший ведро магу всунул, а сам помчался деревья спасать, как-никак его вотчина.