Призраки в Берлине (СИ) - "Serge Orloff" - Страница 10

Ведущий группы то и дело шарил лучом фонарика по тоннелю, будто сверял правильность маршрута.

Замыкавший группу Колесов наступил на что-то мягкое и скользкое, которое тут же запищало у него под ногами и уцепилось за штанину. Он закричал от страха, одновременно пытаясь стряхнуть с ноги какую-то зацепившуюся тварь.

- Тихо, тихо, - сдавленным и злым голосом скомандовал Талль.

Но тварь повисла на ноге, и Алексей продолжал кричать, пока чья-то рука плотно не закрыла ему рот.

- Чего ты орешь, дурак? Крысы – самые безопасные животные сейчас в Берлине. Настоящие чудовища – все там, наверху, - прозвучал в темноте голос Талля.

По хлюпающей жиже они прошли метров сто или двести – Алексей в темноте не мог сориентироваться, - пока не дошли до бокового прохода. Нырнув туда, они вскоре упёрлись в металлическую дверь в конце прохода. Прежде чем потянуть на себя ручку двери, Талль внимательно освятил эту дверь фонариком.

- Не видно ни черта, - выругался он.

- Дёргай, не бойся, она не заминирована - сказал один из спутников.

Колесов на всякий случай спрятался за угол проёма.

Раздался ржавый скрип открываемой двери, и Алексей поспешил за всеми. Они оказались в новом тоннеле, в котором было сухо и пахло креозотом. Лучи фонарика скользнули по рельсам, и Алексей понял, что они вышли на одну из линий метро.

- Быстрее, мы опаздываем, - ускорив шаг, скомандовал Талль.

Идти было трудно: ноги то и дело спотыкались о шпалы, отчего при ходьбе их приходилось высоко задирать.

И, вдруг, они услышали в темноте нарастающий железный грохот идущего навстречу им поезда. Тоннель в этом месте был настолько узким, что увернуться от приближающегося состава было невозможно. В надежде найти укрытие все побежали вперёд, лихорадочно шаря фонариком по сторонам в поисках спасительной ниши.

- Сюда, - крикнул кто-то, и все вчетвером они плотно вжались в небольшое углубление в стене.

Сначала тоннель осветился ярким лучом прожектора, и через несколько секунд, буквально в полуметре от них, на небольшой скорости проследовал состав из четырёх вагонов.

Вжавшись в стену тоннеля и вытянувшись как столб, Колесов видел своим неподвижным взглядом картину, похожую на кадр из хорошего фильма ужасов. Слева направо в свете бледно-желтых ламп вагонов мимо проплывали темные, закопчённые от боя лица солдат с широко раскрытыми, безумными глазами.

Хвост поезда скрылся в тоннеле, и они продолжили свой путь.

Их остановила автоматная очередь. Талль мгновенно погасил фонарик. Следующая очередь высекла на бетонных сводах тоннеля снопы красных искр.

Как только стрельба прекратилась, Талль громко выкрикнул по-немецки:

- Дрезден двести шесть! Дрезден двести шесть!

Услышав кодовое слово, солдаты в укрытии включили прожектор и разрешили четверке проход к платформе.

Откуда Таллю был известен этот пароль? – задумался Алексей. Он опять вспомнил фотографию своего босса в эсесовской форме и опять пришёл к тому же выводу, что и раньше – всё это мистика, а в мистику он не верил.

К удивлению Колесова, они оказались на небольшой платформе, которая по всем своим признакам не относилась к берлинскому метро. Станция была очень короткой, метров тридцать в длину, и на её стенах не было никаких вывесок. На платформе расположились солдаты самых разных родов войск: вермахт, моряки, эсэсовцы. Были среди них и подростки из «гитлерюргенд». Сменившись со своих боевых позиций, они возвращались теперь на базу.

- Где мы сейчас находимся? – спросил Колесов у Талля.

- Прямо под Унтер ден Линден.

Из тоннеля вынырнул маленький поезд, пришедший за солдатами. Колесов вслед за Таллем и компанией вошёл в последний, четвёртый вагон. Сложив оружие на полу вагона, многие солдаты сразу растянулись на деревянных сидениях, словно их ждал долгий путь. Напротив Алексея молодой эсэсовец обучал моряка премудростям работы с прицелом фаустпатрона.

Талль склонился к уху Колесова и вполголоса пошутил:

- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – рейхсканцелярия.

- Твою мать! – горько про себя выругался полковник Клименко и опустил бинокль.

Его оперативная штурмовая группа СМЕРШ в составе шести танков и приданной роты мотострелков стояла во дворе примыкающего к Вильгельмштрассе дома всего в километре от бетонного периметра зданий старой и новой рейхсканцелярий Гитлера.

Из окна квартиры на пятом этаже он даже видел в бинокль как из боковых подъездов рейхсканцелярии, пригнувшись от разрывов снарядов, выбегали офицеры связи. Видел и ничего не мог сделать.

При всей власти в армии СМЕРШ не мог решать чисто военные задачи без поддержки этой самой армии, которую он держал в страхе. Клименко понимал, что он всего лишь чекист, поэтому в чисто военных вопросах полагался на мнение профессиональных вояк. А те в один голос говорили, что доступность канцелярии и бункера - иллюзия, что такой важнейший стратегический объект не может остаться без глубоко эшелонированной и продуманной системы обороны. Пустота прилегающих улиц обманчива, говорили они, там наверняка немцами приготовлена ловушка.

Несколько месяцев назад, под Кенигсбергом, Клименко вместе с Абакумовым были первыми, кто вошёл в оставленный немцами бункер Гитлера «Вольфшанце». И если там он увидел трёхметровые бетонные стены, то здесь, подумал он, в последнем, главном логове, они, наверняка, будут не меньше, а то и больше. Без крупнокалиберной артиллерии тут делать нечего. И он опять вспомнил про армию, которая уже третьи сутки штурмует никому не нужный, по его мнению, Рейхстаг. Это своё мнение, он, конечно, держал за зубами, но про себя ругался благим матом. Все наступающие части сориентировали в направлении на пустой в стратегическом смысле Рейхстаг, а набитую фашистскими главарями рейхсканцелярию оставили то ли на десерт, то ли вообще забыли. У Клименко был допуск к оперативным картам, и он видел, что корпуса зданий по Фоссштрассе были маркированы как объекты 114 и 116, но никаких целенаправленных боевых действий по захвату этой цитадели, кроме артобстрела, он из своего окна не наблюдал.

И словно в подтверждение его опасений, он увидел в бинокль как со стороны Фоссштрассе над перекрестком взмыл в небо легкомоторный самолёт.

- Твою мать! – опять выругался Клименко. – Они так и Гитлера вывезут у нас из-под носа!

Поезд пришёл на конечную станцию. На перроне его встречали около десятка высоких, как на подбор, молодых парней в эсэсовской форме. Вышедшие из вагонов солдаты, хотя и входили в ту же структуру, что и молодцы в чёрном, тем не менее, с пренебрежением проходили мимо них. В их отряде, сдерживавшим русские танки на соседней улице, был зубной техник из клиники СС и химик-лаборант из Гестапо, а эти здоровенные парни в вычищенных мундирах прохлаждались под землёй, поскольку являлись личной охраной фюрера.

В какой-то момент Колесову показалось, что сейчас он поднимется по ступеням вверх и окажется в вестибюле обычной московской станции метро. Ему даже почудилось, что всё это похоже на какой-то сон или фильм, что вот-вот он с пультом в руке уснёт поглубже, - и вся локация исчезнет. Но сверху кто-то крикнул:

- Группа Таллера!

Их обступили сопровождающие и повели ко входу в бункер.

Это был не сон, а самая что ни на есть реальность. И в этой реальности Колесов уже начинал путаться. Талль стал Таллером. Что это значит? Какую легенду мог придумать Талль, что бы их вот так, торжественно, встречали как важных персон? Какого дьявола мне нужно было вписываться в эту историю? – подумал он. Неужели все эти люди, открывающие им зелёную улицу в бункер, сговорились схватить Гитлера живым и выдать его Сталину? Быть такого не может! Тогда что же происходит на самом деле?

У двери в бункер их встретил мужчина лет 50 с маленькими, крысиными глазками и поджатыми узкими губами. Он был в обычном сером плаще и шляпе, но офицеры охраны вытягивались перед ним.