Стрелы Времени (ЛП) - Иган Грег - Страница 12

– Я собираюсь разбалансировать главный двигатель, – сказала Тарквиния.

Дрожь Рамиро усилилась.

– Вручную?

– Да, – подтвердила она.

Верньерные двигатели сообщали кораблю небольшое ускорение, которым опытный пилот мог пользоваться вручную, для стыковки. Если исключить главные двигатели из цепи обратной связи с акселерометрами и гироскопами, которые должны были поддерживать идеальную симметрию их тяги, а затем вызвать намеренную асимметрию в попытке сбить своего соседа с намеченного курса, то скорость и сила взаимодействий двух кораблей возрастет на целый порядок. Тарквиния располагала более мощными двигателями – но москиты могли запросто разнести друг друга на кусочки, не дав победить ни одной из сторон.

– Пусть этим займется автоматика, – сказал он.

– Рамиро, до столкновения осталось восемь махов. Нам некогда переписывать систему навигации.

– Для моего плана поменять придется совсем немного.

– У нас нет времени! – повторила Тарквиния.

Рамиро силился подобрать слова, которые бы склонили Тарквинию на его сторону.

– Ты доверяешь работе, которую я проделал для Бесподобной? Большей часть своих приемов я научился у женщины, которая занималась программированием москитов. Код их навигационного ПО я знаю вдоль и поперек – и постоянно обдумываю его с того самого момента, как Грета отправила меня на это задание.

– Ты думаешь, мне это не по силам?

– Как пилоту я бы доверил тебе свою жизнь, – заверил ее Рамиро, – но ни у кого нет такой быстрой реакции, которая нам сейчас необходима. Все, что надо сделать – это ввести в один из регистров несимметричное целевое значение, и вместо отключения датчиков системы наведения мы заставим их сыграть нам на руку – обеспечить выверенную силу толчка в ответ на каждое действие второго корабля, не больше и не меньше. Все, что обычно помогает тебе держаться прямого курса теперь послужит новой цели. Ты действительно сможешь лучше справиться с этой задачей, полагаясь только на свои инстинкты?

В наступившей тишине Рамиро мельком взглянул на Объект. Он по-прежнему казался до смешного крошечным, но настоящий размер этой мишени Рамиро предстояло оценить всего через несколько махов. Тарквиния, похоже, была парализована нерешительностью; если сейчас он бросит трос, то еще сможет попытать счастья, воспользовавшись воздушным баллоном, в надежде, что Тарквиния придет в чувство и просто улетит подальше от второго корабля, пока не стало поздно.

– Как нам это сделать? – спросила Тарквиния.

Рамиро был растерян.

– Сделать что? – Разрешить спор до того, как они погибнут?

– Как заставить автоматику сбить корабль с курса? – с нетерпением спросила она. Тарквиния была согласна с его планом.

Рамиро описал команды для навигационной системы, изображая рельефные символы на своей коже прямо по ходу объяснения и представляя, как они воспроизводятся на теле Тарквинии, вооруженной искусственным зрением собственного фотонного корсета.

Когда Тарквиния продублировала ему последнюю команду, оба противоборствующих корабля охватила тряска, сопровождавшаяся пронзительным скрежетом. Из-за вибрации уцелевшая нога Рамиро сорвалась с троса; второй ногой он ударился о корпус корабля. Удара он почти не почувствовал, но взглянув вниз, увидел целый рой сверкающих желтых крупинок, который падая в пустоту, неустанно пополнялся за счет распадавшейся ткани. Энергетический баланс, державший под контролем химические реакции в его теле, подходил к концу; поврежденная ткань производила все больше света, уничтожая все до единой системы, тщательнейшим образом приспособленные для контроля этого процесса. Выжить он мог только в одном случае – ампутировав поврежденную ногу, но в этом дрожащем хаосе Рамиро сомневался даже в том, что сможет взять нож из руки Тарквинии, не говоря уже о том, чтобы его применить.

Корабль мятежников неожиданно подался назад, проехавшись по корпусу их москита наподобие булыжника, скользящего под уклон. Увидев, как под ним натягивается свободный конец троса, Рамиро приготовился к падению в пустоту – но затем движение резко прекратилось.

Он понял, в чем было дело: пытаясь сохранить курс – но не имея при этом запаса мощности, – корабль мятежников мог сместить свой баланс, лишь отключив часть устройств отдачи и уменьшив тем самым прямую тягу. Тарквиния изо всех сил старалась не отставать от своего соседа – а его неуклюжее решение, как минимум, избавило ее от необходимости одновременно контролировать каждый шаг бокового маневрирования – но придать настоящую устойчивость их конфигурации было невозможно из-за ее сложности; еще немного – и удача от них отвернется.

Оперевшись раненой ногой на трос, Рамиро обвил его вокруг своей конечности. Ему удалось сделать полный виток, но петля была слишком низко, чуть выше щиколотки. Он вытянул руки вниз на целую поступь, чтобы опустить свое туловище и, одновременно дергая ногой, добился того, чтобы петля оказалась на уровне колена. После этого он сделал еще два витка.

Подняв глаза, Рамиро увидел надвигавшийся на него Объект; красно-бурая поверхность астероида была испещрена кратерами и расщелинами, в свете звезд украшенными витиеватыми тенями. Затем на переднем плане он увидел Станцию – прямо сейчас она была куда меньше астероида, но быстро росла и вскоре должна была закрыть его целиком; целая гроздь каменных ящиков, комнат и лабораторий, слепленных друг с другом в состоянии невесомой анархии, жадно неслась навстречу паре соревнующихся москитов.

Рамиро инстинктивно выпустил трос из рук, поверив на мгновение, что это поможет ему спастись. Он упал вниз головой и повис на обмотанном вокруг колена тросе, лицом к небу; в этот самый момент невыразительная тень мельком накрыла звезды и тут же исчезла.

Он мысленно подготовился ко второй, более серьезной угрозе: покрытому кратерами ландшафту антивещества, который несся мимо него так близко, что к нему можно было прикоснуться – или же возносился в небо, где ему предстояло встретить свой конец вместе с самим Рамиро. Этот суровый и жуткий образ застыл в его воображении. Но сам Объект так и не появился.

Рамиро не хватало сил, чтобы выпрямиться, но он поднял голову достаточно высоко, чтобы посмотреть в сторону зенита. Сейчас впереди москитов не было ничего, кроме длинных, цветастых шлейфов, принадлежавших звездному скоплению их предков. Тень, которую он по ошибке принял за пролетавшую мимо Станцию, оказалась Объектом; первая цель, которую они все-таки не задели, пронеслась мимо так быстро, что ее просто никто не заметил.

Он все еще щебетал от восторга, радуясь близкому промаху, когда, наконец, заметил, падающие вокруг него желтые искры. Теперь вся его нога ниже колена источала яркое сияние и была готова взорваться во вспышке света.

– Тяни! – умоляюще воскликнул он, обращаясь к Тарквинии.

Он увидел, как из люка выглянул ее шлем.

– Постой, – сказала она. На мгновение она исчезал, а затем снова появилась, держа в руках страховочную привязь.

– На это нет времени! – возразил Рамиро. Впрочем, он понимал, зачем Тарквиния идет на этот риск: если он упадет вместе с ампутированной ногой, то все еще может погибнуть.

Тарквиния бросила страховку. Рамиро протянул к ней руку, но трос был слишком коротким; страховочная привязь повисла в пустоте рядом с коленом раненой ноги. Он попытался приподнять свое туловище, но в итоге его тело просто стало раскачиваться из стороны в сторону.

– Хватай ее второй ногой, – поторопила его Тарквиния.

Рамиро попытался, но один из предыдущих ударов о твердолит, судя по всему, повредил его ступню, лишив ее хватательной способности. Рамиро просунул ступню между двумя лямками страховки, затем протолкнул между ними оставшуюся часть ноги и согнул ее в колене.

– Давай! – взмолился он, хотя в этом не было нужды: москиты уже начали отдаляться друг от друга. Он уже видел свет звезд, проникавший между корпусами кораблей.

Когда Тарквиния исчезла в кабине, Рамиро ощутил натяжение веревки, но затем сдавленная плоть потеряла всякую чувствительность. Из обрубка его ступни брызнуло тягучее желтое пламя. Сияние стало нестерпимо ярким, и Рамиро выбросил вперед руки, чтобы закрыть ими шлем.