История жены Дьявола (СИ) - "Elena Fors" - Страница 43

Внутри все сжимается от страха, что там может быть,

«Мониша,

Майлз отвезёт Вас с Максом в Париж, где Вас встретит мой юрист и друг Жак, он проверенный и верный человек, не военный, но предоставит все необходимое для укрытия во Франции. Мне нужно будет время на решение оставшихся проблем в Москве, сколько это займёт времени — я не знаю. Но обещаю, что не пропаду и буду звонить. Любая связь через Майлза по защищённому каналу. Без его одобрения — ни шагу.

Очень прошу, без шалостей, твоя задача заботиться о себе и детях, как ты и хотела.

Еще полтора года назад я не мог представить себя семьянином, человеком у которого есть жена и дети. А теперь ты срослась с моей жизнью, как его неотъемлемая часть: мои люди пошли за тобой, как шли бы за мной; мои друзья полюбили тебя как сестру, преданы стали как матери родной, в церкви моей тебя ждут больше, чем меня… я сам жить не хочу без тебя и наших детей.

Очень надеюсь на твоё благоразумие, птенчик.

Люблю и уже скучаю, девочка моя.»

Не удержавшись, я прижала к себе его письмо, чувствуя еще запах сигарет и парфюма Луки, чувствуя железную руку Дьявола, контролирующего все. Выдыхая, посмотрела на Майлза, слабо улыбаясь, очень мне хотелось узнать, как муж выпустил узника на свободу.

В нескольких километрах от аэропорта на парковке у Макдональдса стояло два огромных джипа, которые бросались в глаза сразу же. Рядом с ними топтались амбалы, которые притягивали взор сильнее, чем два дорогущих автомобиля среди скромных машин.

За это время Макс значительно вытянулся, ему всего восемь, но выглядит старше. Глаза и вовсе старческие, мой бедный мальчик.

— Макс! — почти кричу от счастья, что он жив и здоров, обнимаю его, тискаю. — Ну чего же ты стоишь, кислый, как щи!

Из машины выходит Алан, вижу впервые его в таком виде. Растрепанного с засохшей кровью на губе и лице, одежда измята, а пиджак порван. В последний раз таким потерянным я его видела в больнице, когда он сообщил мне о гибели ребенка.

Я щупаю Макса, чтобы определить его целостность, на нем нет ран, ищу глазами Ханзи, чтобы удостовериться, что с ним все хорошо.

— Нет. — шепчу я, прижимая Макса еще крепче, словно если отпущу — потеряю. — Ханзи…

Майлз издаёт звук похожий на рёв раненого зверя, хватает Алана за плечи и начинает трясти, как сумасшедший.

— Что случилось? — если в глазах Алана стоят слезы, то в Майлза — горит огонь, который пожирает его душу.

— Я виноват в его смерти… Они нагнали нас и столкнули с дороги, я не справился с управлением… Не защитил. — голос Ала очень глух, он выцвел и растерял задорные нотки, которыми всегда был пропитан. Чувствую боль.

Майлз отпускает его и кусает локоть, стараясь сдержать крик, после чего опять бросается к Алу и обнимает его, крепко и так сильно, что мне кажется, что он сломает его.

— Ты не виноват, брат. — он шепчет нежно, успокаивает его. Замираю, наблюдая за ними зачарованно, впервые видя их такими.

— У нас мало время. — выдавливает Алан, отстраняясь и глядя на нас. — Вам нужно ехать, самолёт через два часа, нужно успеть еще на регистрацию.

Макс продолжает молчать, не издаёт и слова, я начинаю бояться за него. Мальчик потерял рано родителей, многое пережил в Сирии и теперь продолжает жить, как на войне. А теперь и Ханзи, который стал ему близок. Сжимаю его руку крепко. Сейчас мне нужно думать о себе и детях.

Майлз кивает, проводя рукой по волосам.

— Дай мне свою рубашку, моя вся в крови. — он параллельно начинает раздеваться. На руке оказывается незначительная царапина, которая не угрожает жизни, но обильно кровоточит.

Алан по инерции, без особых чувств, лепит лейкопластырь на его руку, который находит у себя в бардачке. Сняв рубашку и оказавшись в одних брюках на холоде, Алан казался совсем бледным, но никак не жалким. Отдать должное доктору, он был в прекрасной физической форме. Раньше я никогда не рассматривала его как мужчину, на фоне Луки он был всегда меньше и ниже ростом. Не такой брутальный, как его друзья, более мягкий и скромный, но сейчас в нем чувствовался стержень.

— Поехали. — сказал Майлз, обнимая еще раз Алана, хлопая его по спине и садясь на водительское сиденье джипа. Макс, быстро пожав руку и буркнув что-то невразумительное, заскочил в машину.

— Береги себя. — прошептала я, обнимая его крепко, надеясь только, что это не в последний раз.

В нашем мире, чтобы выжить приходится отодвигать такое чувство, как скорбь на второй план. Поддаться слабости можно только в минуты, когда ты в безопасности. Сейчас нам оставалось только двигаться несмотря ни на что. Внутри меня зудел страх за Луку, где он и с кем он, все ли с ним хорошо, ранен ли он. Душа болела по Ханзи, который заслуживал смерти на своей ферме от старости, а не от шальной пули.

Мне хотелось услышать голос любимого, почувствовать его руки, но у меня не было даже возможности ему позвонить.

Полёт казался невыносимо долгим. Из нас троих заснуть не удалось никому.

Лука.

Раньше меня не мучили бессонницы, я просто давал организму установку и он ее выполнял беспрекословно. Сейчас сидя в темной комнате с огромной кроватью, заправленной свежим постельным, не чувствовал и тени сна. Единственная, кто могла угомонить внутреннего зверя, желающего крови прямо сейчас, летела в самолете, удаляясь от меня.

Мониша… Совсем скоро Жак встретит их и спрячет, а значит я смогу взять за Эйна. Эта пиявка присосалась к моей шее сильнее остальных. Да и Рамазана убить слишком просто, он должен поплатиться за все. Этот ничем не погнушался, ему моей жизни было мало. Но ничего, неделя другая и я буду с семьей, хочу на Бали, чувствовать океан и свободу, быть только с родными.

Забавно… Хотелось скулить, как малолетней девке, в разлуке. Мне нужен был ее запах, чтобы заснуть.

Если не спится так, нужно напиться до отключки. Так, чтобы сил ни на что не осталось, даже думать.

Наливая себе водки, заметил, как засветился экран на телефоне. Для Жака еще рано, если только ничего не случилось. Чувствуя что-то не доброе, кинулся к телефону. Звонившего услышать сейчас, я никак не ожидал.

— Алик.

— Добрый вечер, Лука Ханзиевич. — сильный акцент делал слова мужчины не разборчивыми. — Я бы не стал Вам звонить так поздно, но у меня есть важная информация для Вас.

— Какая же?

— Женщина, которую привёз Захар, утверждает, что у нее есть ребёнок… он Ваш…

— Чушь. — выпиваю водку залпом, чувствуя нарастающее раздражение. Слишком банально.

— Я тоже так подумал, но она настояла на звонке, попросила Вам передать, что она родила, когда уезжала в Армению, вы еще тогда удивлялись ее метаморфозам во внешности. Еще она просила передать, что скажет, что с ребёнком и где он лично Вам. Я подумал, что эта информация может быть важна для Вас.

Захар.

— Вставай! — не могу понять мне снится это или нет. Голова тяжелая и гудит, вставать совсем не хочется. — Захар, черт тебя дери!

Значит все таки не снится. Заставляю себя сесть на кровати, голова раскалывается. Даже не хочу знать, как Лука оказался в моем номере, и теперь стоит надо мной.

— Покой нам только снится. — хриплю я, оглядывая мрачный вид Луки. Пытаюсь натянуть штаны. Вчера было распоряжение, что сбор в десять утра, а сейчас на часах только шесть. — Планы, как обычно, поменялись?

— Зришь в корень. — Лука в идеальном костюме и белоснежной рубашке, свежий, как подснежник, ни тени усталости. Как ему удаётся? Дьявольская сила. — У меня проблемы, и их нужно срочно решить. Мне звонил Алик. Габи хочет со мной встретиться.

Пытаюсь собраться с мыслями, чтобы решить, что одеть. Вчера моя рубашка отправилась в мусорник, а пиджак утащила Выскочка. Лука постучал пальцем по столу и я только сейчас заметил, что в его руках чехол с костюмом. Очень предусмотрительно.

— Лида привезла утром для тебя. — невзначай бросает он.