Страсть Волка (СИ) - Адьяр Мирослава - Страница 31

— Лис недавно был. Только этот пижон мог оставить такой знак. Да и перышко еще свежее.

Я удивленно вскидываю брови, рассматривая яркий “подарок”.

— Как он сюда попал?

— Мог взять кровь у кого-то из старших. Оружейная двести лет стоит — времени было предостаточно.

Взгляд утыкается в те стойки, где хранятся наши “игрушки”. Мой палаш и два немного изогнутых клинка длиной двадцать три дюйма каждый.

Агдана и Беруда. Виго назвал мечи в честь двух сестер, что и изготовили их.

Обеих казнили сразу же после того, как на престоле устроился избранник ведьмы.

Я на мгновение застываю, зачарованный тем, как лезвия клинков отливают глубокой зеленью и чуть-чуть светятся, разгоняя мрак вокруг.

— Забираем и уходим, — говорит тигр. — Мне совсем не хочется задерживаться тут дольше, чем нужно.

Усевшись прямо на песке, я не свожу взгляд с каменных шпилей. Они пугают меня до дрожи, до колкой боли в сердце, но я не могу сдвинуться с места или заняться каким-то другим делом. Я чувствую, что должна ждать.

Что-то случится совсем скоро, и у меня не получается справиться с волнами накатывающей паники. Им нет конца.

Под ладонями перекатываются песчаные крупинки, солнце впивается раскаленными пальцами мне в плечи, бьет в голову — но кожа не нагревается ни на градус, оставаясь ледяной, как снежные заносы Таселау. От легкого дуновения ветра короткие волосы на затылке становятся дыбом, и я невольно поворачиваюсь. Ощущаю чей-то сверлящий взгляд, хорошо мне знакомое пристальное внимание.

— Ты тоже чувствуешь? — рядом замирает Фолки и обводит взглядом дюны. — Что-то ищет нас, но я ничего не вижу.

Чуть в стороне, под защитой Илвы, с ноги на ногу переминается Мерай, и я замечаю, что щеки ее бледны, а в глазах отчетливо читается немой вопрос. К ни го ед . нет

Или укор?

Это я привела за собой хвост из проблем. Если что-то с этой девочкой случится, то я никогда не смогу себя простить. И меня не простят.

Илва то и дело хватается за клинок. Она хорошо сражается, но опасность, что нас окружает, стягивается невидимыми удавками на шеях и никак не дает о себе знать, кроме как покалыванием в спине и постоянным чувством холода. Будто что-то отворило дверь в студеный край бесконечных снегов и позволило снегу и ветру ворваться в жаркий пустынный зной.

Ветер подхватывает песчинки и поднимает их в воздух, кружит над моей головой, а я совершенно ничего не слышу. Ни шороха, ни тихого свиста. Пустыня словно погрузилась под воду, где все звуки вязнут, как в древесной смоле.

Фолки ставит перед собой посох и достает из-за пояса тонкий короткий кинжал. Взмах! На ладони распускается кровавый цветок, и навершие посоха вспыхивает и искрится тягучим золотом, заставляя меня задержать дыхание и сжать руки в кулаки от одной только мысли, зачем маг решил продемонстрировать свои силы.

— Встань за мной, Нанна, — Фолки говорит так тихо, что мне приходится напрячь слух, чтобы разобрать слова.

На самом острие позолоченных дюн клубится непроглядная тьма. Я слышу как там, всего в паре миль от нас, что-то яростно повизгивает и рычит, воет в синее небо, и кажется, что вот-вот обвалит его на наши головы.

И эта тьма хорошо мне знакома.

Делаю один крошечный вдох, потому что на большее просто нет сил, один шаг в сторону — как раз достаточно, чтобы оказаться за широкой спиной мужчины.

Стараюсь не совершать резких движений, а следующие слова Фолки выбивают почву у меня из-под ног:

— Отходите к кораблю. Барьер вас пропустит.

— Но как же?..

— На корабль, я сказал, — голос у Фолки холоднее любой стужи, и мне становится страшно от одного только быстрого взгляда колдовских глаз.

Илва крепко сжимает руку Мерай, а девочка дрожит как осиновый лист, и вся ее уверенность медленно растворяется в накатывающих порывах холодного ветра.

Фолки бьет посохом резко, с усилием, поднимая в воздух облачко раскаленного песка, который закручивается вокруг его ног широкими золотистыми лентами, поднимается выше, оплетая пояс и скользя по охваченным пламенем рукам.

За спиной мага распахиваются полупрозрачные огненные крылья, они тянутся вправо и влево, превращаясь в сверкающий барьер, отгораживающий корабль и людей от клокочущего черного месива, медленно стекающего по дюнам.

Вспышка! Прямо перед защитной стеной раскрывается небольшой разрыв. Песок вокруг вспучивается, будто под ним никак не может успокоиться здоровенная туша неведомого зверя.

Я отступаю назад, все ближе к кораблю, мерцающему золотом еще одного барьера. Волоски на затылке становятся дыбом, а плотная броня не может спасти от накатившего всепоглощающего холода, от рвущегося из разрыва дыхания смертоносной зимней стужи.

Ноги просто врастают в песок, когда я вижу, кто именно выходит из темного проема. Выходит спокойно, точно эта земля — его вотчина и никто не может помешать взять все, что захочется, все, чего коснется крепкая рука.

Альгир становится перед барьером, возведенным Фолки, и взгляды мужчин сталкиваются в воздухе, высекая алые искры. Я почти уверена, что слышу звон, — будто два клинка бьются друг об друга в яростной схватке. Маг не отходит, держит спину прямо и ни на секунду не выпускает из рук дрожащий посох.

— Отступи, огнекровный, мне нужна только моя невеста.

От этих слов мир перед глазами плывет, как размытая водой акварель. Я так сильно сжимаю горло, что ногти впиваются в кожу и тугие капли крови медленно текут за воротник.

Он все это время знал, где я, — просто подбирал подходящий момент? Значит, моя семья уже… Или он просто держит ее в заложниках как последнюю меру, если я откажусь идти?

Альгир поворачивается медленно, так медленно и вальяжно, будто всем видом хочет показать, кто здесь хозяин положения. Серые грозовые глаза находят меня — и губы капитана растягиваются в слабой усмешке, но взгляд остается холодным, безучастным и темным.

— Нанна, — мужчина чуть кланяется, и этот жест вызывает во мне крупную неконтролируемую дрожь всепоглощающего ужаса. Каждый вздох дается с трудом, а пальцы мелко дрожат, хватаются за рукоять клинка — совершенно бесполезного и неспособного защитить меня от капитана. — Разве можно вот так просто сбегать от законного жениха? — улыбка Альгира становится шире. — Ваша матушка очень обеспокоена, Нанна. Она не ждала, что ее дочь будет вести себя подобным образом.

Он качает головой, как взрослый, что читает нотацию провинившемуся ребенку, а у меня внутренности внутри будто кипятком обдает.

Матушка…

Он был у нее? Он ее схватил? Убил?

— У вас есть шанс все исправить, дорогая, — Альгир делает шаг, всего один, но Фолки неуловимо смещается, преграждая ему дорогу. — Вы должны пойти со мной.

— Что ты сделал с моей семьей? — шиплю я сквозь стиснутые зубы.

— Предлагаю вам это выяснить самостоятельно.

Альгир протягивает мне руку, совершенно не обращая внимания на Фолки. Он не прикасается к барьеру и держится ровно на таком расстоянии, чтобы маг не смог достать его посохом.

— Она никуда не пойдет, — голосом Фолки можно замораживать целые моря. Им можно возводить ледяные стены между островами и отделять друг от друга целые города. Черные волосы поднимаются вверх, извиваются, как встревоженные змеи, и по защитной стене бегут разноцветные всполохи.

Чернота, топтавшаяся где-то за Альгиром, поднимается, превращаясь в одну колоссальную волну и обрушивается на щит с такой силой, что я слышу треск. От общей массы отделяется несколько черных комков, и в меня впиваются взгляды желтых глаз.

Я уже видела их раньше…

Кто-то хватает меня за руку и тянет назад, но я не могу вот так уйти!

А как же Фолки?

— Уходите к кораблю! — ревет он. — Уходите!

— Быстрее! — Мерай взлетает на палубу и несется к штурвалу. — Мы сможем подхватить его и убраться прочь!

— А как же волк? — лепечу я. — Виго?

— Поверь, мой отец так бы и сделал! — не терпящим возражений тоном отрезает девочка. — Мы не можем от них защититься, у нас нет подходящего оружия!