Охотничий Дом - Фоли Люси - Страница 12

И последняя, Кейти. Странная девушка. Я чуть не пропустила ее поначалу. Она сидела так неподвижно, так тихо, в самой тени, в дальнем углу, словно хотела спрятаться. Она как-то не соответствовала всем остальным. У нее сероватая кожа и фиолетовые круги под глазами, одежда слишком строгая, как будто она собиралась в командировку, а здесь очутилась по ошибке.

Обычно, хотя мне и положено запоминать имена, про себя я предпочитаю называть людей, которые здесь останавливаются, просто «гости»: гость 1, гость 2 и так далее. Не хочу видеть в них личностей, у которых есть своя жизнь за пределами поместья. Наверное, это звучит странно. Думаю, такова моя тактика выживания. Не погружаться в чужую жизнь, не позволять их счастью – или чему-то еще – коснуться меня. Не сравнивать себя с неразлучными парами, что приезжают сюда ради романтического уединения, или с безмятежными семействами, ищущими покоя.

Но с этой группой я познакомилась ближе, чем хотелось, – вынужденное сближение, без которого я бы с удовольствием обошлась.

Хотя, если честно, они с самого начала вызвали у меня любопытство. Может, потому, что мы с ними почти ровесники – похоже, им всем около тридцати пяти. Я могла быть одной из них, если бы нашла хорошую работу в городе, как мои университетские друзья. Это то, что могло бы быть и у тебя, словно говорит мне вселенная. Ты могла бы приехать сюда гостем, и тогда канун Нового года не был бы для тебя самым одиноким временем в году.

Я могла бы им позавидовать, но зависти я не чувствовала. Не знаю почему, но их будто окружала аура беспокойства и недовольства. Даже когда они смеялись, толкались, поддразнивали друг друга – за всем этим ощущалась некоторая фальшь. Точно они актеры, разыгрывающие спектакль о том, как замечательно проводят время. Смеялись они слишком громко. Шампанского выпили слишком много. И в то же время, несмотря на веселье, будто постоянно наблюдали друг за другом. Возможно, сейчас, оглядываясь назад, я вижу это ярче, чем было на самом деле. Ведь почти в любой дружеской компании есть трения. Но мне тогда показалось, что им словно бы не слишком уютно в обществе друг друга. И это странно, потому что они сразу сообщили, что дружат много-много лет. Но так ведь и бывает со старыми друзьями, верно? Иногда они просто не отдают себе отчета, что у них больше нет ничего общего. И что, возможно, они осточертели друг другу.

Другие наши гости, пара из Исландии, появились как раз к подаче закуски – местного лосося с дикими травами, – вызвав некоторое неудовольствие у остальных.

Это Иэн забронировал им места. Я уехала в магазин, что случается редко, и по телефону отвечал он. По его словам, он увидел, что барак пустует, спросил разрешения у босса, и тот дал добро. Я была раздосадована, что он не записал их в регистрационную книгу, поскольку если бы знала, то не пообещала бы другой группе, что поместье будет в их полном распоряжении.

Было непонятно, чего ждать от этих двоих. Они были не из числа обычных туристов с деньгами. Лица у обоих обветренные, внешность грубоватая – как у людей, которые много времени проводят в суровых условиях. У мужчины очень светлые, почти волчьи, голубые глаза и жидкие бесцветные волосы, перехваченные сзади кожаным шнурком. У женщины пирсинг в носу в виде штифта с двойной головкой, темные волосы собраны в неопрятный конский хвост.

В поместье они прибыли с огромными рюкзаками, вполовину самих себя. За ужином рассказали, что из Исландии в Маллейг добрались на рыболовном траулере и высадились выше по побережью (при этих словах красивая блондинка сморщила нос), где Иэн встретил их и привез в поместье на своем джипе. Экипированы они были соответственно – куртки с мембраной «гортекс» и тяжелые ботинки, – рядом с ними лондонцы в своих куртках от Barbour и стильных веллингтонах от Hunter выглядят хлыщами. За ужином эта парочка и не подумала снять куртки, так что даже Даг и Иэн в фирменных килтах «Озера Коррин» казались разряженными, как и официанты – две девушки и парень в белых рубашках и клетчатых фартуках. Красавица блондинка смотрела на пару так, словно то были неведомые твари, только что выплывшие со дна озера. К счастью, исландцы сидели рядом со мной, а блондинка напротив, около Дага, она довольно быстро решила, что не стоит попусту тратить на них внимание и лучше сосредоточиться на лесничем. Выглядела она блистательно: блузка из тонкого шелка, сверкающие – наверное, бриллианты? – сережки-гвоздики. Дага она слушала с таким видом, будто ей в жизни ничего интереснее не рассказывали, – подбородок подперт ладонями, губы изогнуты в легкой улыбке. Даг же не клюнет на такую? Она ведь совсем не в его вкусе? И тут я сообразила, что понятия не имею, какие женщины ему нравятся, да и вообще мало что о нем знаю.

Я снова сосредоточилась на гостях из Исландии, сидевших по обе стороны от меня. Они изъяснялись почти на безупречном английском, и только легкая музыкальность произношения выдавала в них иностранцев.

– Давно вы здесь работаете? – спросила меня женщина, звали ее Кристин.

– Около года.

– И вы живете здесь совсем одна? – задал вопрос мужчина, Ингвар.

– Ну, не совсем. Даг… вон тот, тоже живет здесь. А Иэн с семьей в Форт-Уильяме.

– Тот, что нас встретил?

– Да.

– А, похоже, он славный малый.

– Да, – ответила я, а сама подумала: неужели?

Иэн такой молчаливый. Приезжает, делает свою работу – выполняет распоряжения босса – и уезжает. Все держит в себе. Разумеется, то же самое он может сказать и про меня.

Ингвар задумчиво спросил:

– Но почему такая женщина живет в таком месте?

У меня возникло ощущение, что он о чем-то догадался.

– Мне здесь нравится. – И сама услышала, как напряженно прозвучал мой голос. – Природа, покой…

– Но вам ведь должно быть здесь одиноко, не так ли?

– Да не очень.

– И не страшно? – Он улыбнулся, и от той улыбки у меня по спине пробежал холодок.

– Нет, – резко ответила я.

– Полагаю, вы привыкли к одиночеству, – сказал он, то ли не заметив моей резкости, то ли не придав ей значения. – Там, откуда мы приехали, понимают, что такое одиночество. Но если не соблюдать осторожность, можно и свихнуться, – он постучал пальцем по виску, – от этой темноты зимой, от безлюдья.

Если бы ты только знал, подумала я. Иногда только одиночество помогает обрести душевное равновесие. Но его слова заставили меня задуматься. Живи я в Исландии, где долгая зима и длинные ночи, разве не захотела бы я сбежать от темноты и холода – и подальше, чем в Шотландию? На деньги, которые нужно выложить в новогодний уикенд за здешние коттеджи, можно месяц наслаждаться солнцем в Южной Европе. И как вообще парочка, путешествующая автостопом и на рыболовном траулере, смогла позволить себе снять у нас домик? Или же это просто такое приключение? У нас тут бывают всякие.

– Стоит ли нам волноваться? – снова спросил Ингвар. – Что там в новостях?

– Вы о чем?

– А вы не знали? Хайлендский Потрошитель.

Разумеется, я знала. Надеялась только, что гости не узнают. Во вчерашней газете напечатали фотографии шести жертв. Девушки – молодые, красивые. На эдинбургской Принсес-стрит толпы таких девчонок, но улыбающиеся лица в газете производили зловещее впечатление, их будто заранее пометила судьба. Печатью смерти.

– Да, – осторожно ответила я. – Я читала в газетах. Но Шотландия большая страна, вряд ли что-то…

– По-моему, жертв обнаружили в Западном Хайленде.

– Это очень обширный край. Вы скорее столкнетесь с лох-несским чудовищем.

Скепсиса в моем голосе было побольше, чем в душе. Тем утром Иэн как раз распорядился: «Хитер, надо сказать гостям, чтобы ночью не выходили из домиков. Из-за новостей».

Меня еще возмутило, что Иэн, о гостях обычно даже не вспоминавший, вдруг озаботился их безопасностью.

Но вряд ли этот Ингвар вообще чего-то боится. Я видела, что все это его скорее забавляет, что он едва сдерживает улыбку. Когда он заговорил об охоте, я немного расслабилась, мне даже удалось отвести взгляд от этих пронизывающих белесо-голубых глаз. Было в них что-то пугающее, что-то не совсем человеческое.