Зимняя сказка, или Новый год у мамы (СИ) - "Каталина" - Страница 28

Просыпаюсь рано утром вся в предвкушении. Сегодня первое нормальное свидание со Стасом намечается. Хочется выглядеть не просто красиво, а шикарно. К тому же ему явно импонирует мой новый образ. Только вот договорились мы посетить каток, а туда платье не одеть. Поэтому приходится остановить свой выбор на джинсах, которые очень выгодно подчёркивают попу, и розовом свитере мягкой вязки. Волосы немного завиваю, лицо крашу и вот уже городская профурсетка.

— С Праздником! — вручает Завьялов нам по букету роз. Только маме — белых, а мне — чайных. На этот раз я благодарно принимаю цветы.

Снова идёт снег, дороги совсем нечищены, поэтому до города едем больше часа, однако ни мне, ни Стасу это совершенно не в тягость. Время, проведённое с ним, всегда быстро пролетает.

— А что это с ЦУМом? — не верю я своим глазам. Два окна центрального здания города пугают чернотой.

— Пожар вчера был. К счастью, вовремя успели предотвратить. Никто не пострадал.

— Ну и хорошо, — выдыхаю я с облегчением. Представить только, мы же с мамой совсем недавно здесь обновлялись.

Каток, куда приводит меня Стас, находится в помещении, поэтому куртки и сапоги сдаём в гардероб, а сами втискиваемся в бурлящий поток отдыхающих.

Чувствую себя крайне неуверенно. Стоять на коньках я могу, а вот кататься лишь вблизи бортика. Завьялов же скользит по льду как балерина по паркету. Девушки и женщины восхищённо смотрят на него. Некоторые пытаются заигрывать. Одна даже нарочно упала чуть ли не под ноги.

На радость мне, парень либо не замечает их, либо игнорирует.

— Мне скучно кататься одному, — жалуется он, очень сильно в данный момент напоминая свою капризную племянницу, — давай со мной.

И в сотый раз протягивает руку.

— Нет, — снова отмахиваюсь я, не отлипая ни на миг от спасительного бортика, — я не собираюсь мешать тебе дефелировать по льду.

Но Стас не слушает. Хватает меня за бедра и поднимает вверх, кружась по гладкой поверхности катка. Сердце замирает, пропуская удар, а потом мчится галопом. И я смеюсь.

А после он повсюду катает меня за собой.

Только всю эту идиллию портит странный звонок. Звонит Вячеслав Георгиевич и сообщает что-то такое, отчего Стас меняется в лице.

— Я все понял, — произносит Завьялов напоследок, поглядывая на меня искоса.

Затем убирает телефон и натягивает на лицо холодную улыбку.

— Что-то случилось? — переживаю я за парня. Вдруг у него проблемы в семье.

— Нет, нет, все нормально, — лжет он, думая о чем-то своём, — может пообедаем?

Неплохо бы, только аппетит улетучивается в неизвестность. Как и хорошая атмосфера. Разговор не клеится, Стас задумчиво жуёт мясо, утопая в телефоне и на меня даже не смотрит.

Я решаю позвонить маме, узнать, как дела, и встаю с места.

— Ты куда? — впивается Завьялов в меня цепким взглядом.

— В туалет, — хлопаю я глазами, не понимая, отчего такой контроль.

— Ясно, — градус его напряжения немного спадает, — ну ладно, только не долго.

Уже в женской комнате я отчаянно набираю маму. Но она не отвечает. Страх и подозрения закрываются в душу холодным туманом. Вспоминается сон про неё и Николая Петровича, а следом — его напутствия заботиться о ней.

Не успею я дослушать гудки, как в туалет заходит Стас. К счастью, кроме меня там никого больше нет.

— Ты чего так долго? — хмурится он, осматриваясь по сторонам.

— Маме звоню. Стас, отвези меня домой, в деревню. С ней что-то случилось.

Парень недовольно сжимает челюсти, отчего напрягаются желваки.

— Перестань. Что с ней могло случиться? Потом перезвонит. Не волнуйся.

И крепко хватает за руку, почти что волоча за собой.

— У тебя паспорт, кстати, где? В квартире? — неожиданно спрашивает Завьялов, — давай лучше слетаем куда-нибудь на недельку. Туда, где жарко. Или, наоборот, на лыжах прокатимся.

Он с ума сходит. Я ему про маму, а он про какие-то страны. Хочется наорать на него. Только вижу, что не поможет. Стас что-то скрывает от меня. План действия быстро приходит в голову.

— Круто! — широко улыбаюсь, — давно хотела заграницу выбраться. А давай на Мальдивы?

И Завьялов мне верит. Не зря я в школе Снегурку играла. Парень расслабляется и тоже начинает улыбаться.

— Ну тогда поехали к тебе, — предлагает он, и я соглашаюсь.

Уже в машине вновь достаю свой телефон:

— Напишу маме сообщение, что улетаю с тобой, чтобы она не волновалась, — нагло вру, печатая Степе смс, чтобы подъехал к моему дому как можно скорее.

Уже в своей квартирке, куда заходит и Завьялов, как бы иду принять душ, а сама выжидаю.

Вода льётся, пока я выглядываю в узкую щель. Через несколько минут Стас достаёт свой сотовый и отворачивается к окну. У меня есть несколько минут, чтобы сбежать. Я аккуратно приоткрываю дверь и на цыпочках подхожу к вешалке с куртками. И слышу его голос:

— Не переживай. Аня не будет мешать. Я всё улажу.

Становится страшно.

Я быстро хватаю пуховик, сапоги и босиком выбегаю на лестничную площадку. И прежде чем запереть входную дверь снаружи единственным ключом, радуюсь ошарашенному виду Завьялова.

Быстро наиягиваю сапоги, в то время как Стас отчаянно лупит по моей двери изнутри.

— Аня! Выпусти меня, — приказывает он со стальными нотками в голосе, — ты не знаешь, что происходит.

— Конечно, не знаю, — язвительности в моем тоне нет предела, — ты же не говорил. И её надо. Я сама во всем разберусь.

Теперь надеваю пуховик.

— Аня, Анечка, открой, пожалуйста, я тебе всё расскажу, ты только открой.

— У тебя же есть сотовый. Позвони куда-нибудь, и тебя вызволят.

Я уже захожу в лифт, когда раздаётся приказ Стаса ни в коем случае не ехать в деревню.

— Я сама решу, куда и с кем ехать, — цежу сквозь зубы в лифте.

Громов уже ждёт на своём ниссане возле подъезда. Он курит, прислонившись к машине и не сводит задумчивого взгляда с детской площадки.

— Степа, привет, — говорю я, и он вздрагивает. Времени немного, но не могу не спросить, — о чем ты задумался?

Он раздумывает признаться мне или нет. Громов выпускает облако дыма, тушит сигарету и, наконец, выдаёт:

— Несколько лет назад, прямо под Новый год, меня из толпы выцепила цыганка. И предложила погадать по руке. Сам не понимаю, как ей удалось меня уговорить. В итоге я заплатил ей за предсказание тысячу. Но не в этом суть. Она назвала первую букву имени моей будущей жены. Знаешь, какую?

И так пристально смотрит, что я, конечно же, догадываюсь, что за буква.

— С буквы "А". И почти сразу же Леха познакомил нас с тобой.

Не знаю, что ответить. Ясно же, что цыганка просто денег решила стянуть. И всё-таки…

— А ещё, — усмехается Громов, — сказала, что у меня два мальчика будут.

— Значит, тому быть, — говорю как можно непринужденнее.

— Аня! — Стас не боится подхватить пневмонию и высовывается наполовину из балконного окна.

— Поехали, — быстро усаживаюсь в ниссан, не желая слушать этого обманщика.

— Что случилось? — теперь Степа собран и серьёзен. Аккуратно, но уверенно ведёт автомобиль, — он разве не твой ухажер? И почему ты оставила его в своей квартире одного?

Вопросы так и льются.

— Это длинная и непонятная история, — уклоняюсь от прямого ответа, — знаю лишь то, что мне срочно нужно к маме. Ты меня отвезешь в деревню?

— Говори адрес.

Громов старается ехать аккуратно, но быстро. За что я ему очень благодарна. Снег к Измайловке расчистили, поэтому мы долетаем до неё за полчаса. А вот в самой деревне решили не напрягаться. Поэтому пришлось оставить машину возле магазина, где и так вся стоянка забита. А самим чуть ли не карабкаться по снежным ухабам.

Уставшие и взмокшие, мы, наконец, добираемся до окраины. Света в окнах нет.

Дрожащей рукой отпираю замок, а мне навстречу лишь Марианна, которая, по всей видимости, целый день мечтает выбраться на улицу.