Выбери любимый жанр

Замок Альберта, или Движущийся скелет - неизвестен Автор - Страница 10


Изменить размер шрифта:

10

Они вошли тихо в замок, не быв ни от кого примеченными, исключая привратника, чрезмерно удивившегося тому, как они могли выйти, но герцог приказал ему хранить молчание.

Теперь, любезный мой Жакмар, — продолжал Гродерн, — ты известен о всем том, что мог я тебе вверить; мне должно удалиться. Альберт скоро прибудет сюда; не теряй бодрости и докажи невинность свою ясными и спокойными ответами на все вопросы, которые станут тебе делать; старайся говорить не торопяся на тот конец, чтоб не позабыть того, что отвечал на первые допросы, и дабы не разбиться в речах, когда будут спрашивать два раза об одном предмете. Говори истину и ответы твои никогда не будут между собою розниться.

Гродерн удалился, и несколько спустя прибыл герцог Альберт и Брюншильда со всею их свитою. Альберт велел отпереть церковь с тем, чтоб в притворе ее учинить допрос обвиняемым.

— Это дело, — говорил он, — не может опорочить сего святого места, ибо, когда предмет оного состоит в том, чтоб обвинить или оправдать человека, то должно просить Бога, да озарит свыше слабые наши способности. Всяк из нас должен принимать в том участие, и церковь есть удобнейшим местом для приведения на память судиям о святости их обязанностей и о преступлении, в котором учинятся виновными, коль скоро допустят действовать в себе пристрастию или хотя несколько покривят весами правосудия.

Следуя сему, ввели в притвор Жакмара, Эдгара, жену Гродерна и малых детей. Герцог, увидев сих последних, спросил:

— Неужели и эти малютки могут почесться участниками в преступлении?

— Конечно, — вскричала Брюншильда, — должно истребить все это проклятое отродие.

— Отведите их, — сказал герцог, — они не могут быть виновны, почему я наперед их освобождаю.

Тогда радостная улыбка блеснула на унылом лице Жакмара; слезы признательности потекли из глаз его, и он, повергнувшись на колени, благодарил своего владетеля.

— Встань, молодой человек, — сказал ему Альберт, — я прибыл сюда оказать правосудие; дети же твои не могут почесться преступниками, хотя бы они и омочили руки свои в крови Конрада; ибо настоящий преступник есть тот, кто с намерением производит злодеяние, зная закон, который нарушает.

— Премилосердый государь, — вскричал Жакмар, — хотя я и убил Конрада, но призываю Бога в свидетели, что не думал учиниться чрез то преступником.

— Пишите его признание, — вскричала Брюншильда, — он ясно обнаружил сам злодеяние свое.

Герцог хранил молчание; простота Жакмара столь его удивила, что он не мог ничего ответствовать.

Раймонд, опасаясь, чтоб не употребили в пользу сего признания, встал и, обратясь к Альберту, «я думаю, — сказал ему, — что здесь законы не осуждают человека по одним собственным его словам».

— Он признался в своем преступлении, — вскричала Брюншильда. — Чего ж вам еще надобно?

— Причин, сударыня, побудивших его совершишь оное, — отвечал ей англичанин.

— Я прибыл сюда оказать правосудие, а не удовлетворять вашим мщениям, — сказал герцог Брюншильде, бросив на нее суровый взгляд, — и прошу вас хранить молчание. Где же Гродерн?

Игуменья отвечала, что о том не известна. Герцог требовал, чтоб и она присутствовала в суде, и ей не можно было отказаться.

Призвали доносчиков; Эдвард и двое других предстали, и первый начал говорить. Он объявил, что Жакмар, Гродерн и его сын, возвращаясь с Дюнифледой в свою хижину, встретили двух служителей герцогского дома с половины Брюншильды; что Дюнифледа, оставя со путников своих, пристала к сим двум человекам, делая самые неблагопристойные предложения, чтоб привлечь их к себе, но они, имея отвращение к толикому бесстыдству — отказались за ней следовать.

— О, великий Боже! — вскричал Жакмар, соединив руки. — Какая дерзкая ложь!

— Молчи, — сказал ему герцог, — или мы признаем тебя виновным.

— Нет, не могу молчать; это невозможно… Бедная моя Дюнифледа погибла, учинясь жертвой грубостей сих извергов. Как же могут они столь нагло лгать?

— Молодой человек, когда доносчик твой все противу тебя выскажет, тогда дозволится и тебе говорить против него, что угодно; итак, ежели будешь нас прерывать, то мы обвиним тебя.

Доносчик продолжал:

— Сопутники Дюнифледы приблизились; они хотели убить сих двух человек; требовали от них кошельков, утверждая, что должно непременно быть с ними деньгам. Тогда я, к счастию, подоспел, будучи вооруженным, — продолжал Эдвард. — Спешил к ним на помощь, но этим бездельникам удалось от меня убежать. Конрад встретился им на дороге, они его убили и закопали неподалеку от монастыря.

Два другие служителя учинили клятву, что сей донос справедлив.

— Не имеете ли еще каких других доказательств? — спросил их герцог.

Они отвечали отрицательно.

Тогда Жакмар начал свое оправдание, и когда окончил, то герцог встал, говоря, что произнесет приговор.

— Мне кажется, что оправдание гораздо вероятнее допроса, — сказал он. — Я не могу признать подсудимых виновными, а предаю участь их на суд трех старейших особ из сего собрания.

Первые двое объявили их невинными, третий же предложил, чтоб их обыскать, не найдется ли при них каких вещей, принадлежавших Конраду.

Брюншильда испросила дозволение говорить.

— Я дала в то утро Конраду, — сказала она, — малый кошелек с деньгами и алмазный крест для доставления в аббатство де***. При нем не нашли ни того, ни другого, потому что убийцы унесли все с его одеждою.

Жакмар, радуясь, что от сего опыта зависит его избавление, и не опасаясь оному подвергнуться, спешил предстать: его обыскали, но не нашли ни денег, ни алмазного креста в его карманах.

Потом дошла очередь до сына Гродерна.

— Препочтеннейший герцог, — сказал Эдгар, — оставьте излишний труд; я не имею ни креста, ни денег, хотя сам хоронил Конрада.

— Их невинность ясна, — говорил герцог.

— Должно их непременно обыскать, — кричала Брюншильда.

Наконец обыскивают Эдгара, и во изгибах одежды его находят алмазный крест. Тогда его мать упала в обморок, Жакмар остолбенел, а герцог испустил глубокий вздох.

Торжествующая Брюншильда наслаждалась всеми удовольствиями злобных душ, а сын Гродерна, объятый удивлением и стыдом, потупил глаза в землю. Всеобщее молчание продолжалось несколько минут. Все зрители взглядывали друг на друга, и казалось, что каждый старался узнать мнение другого. Эдвард приблизился и вопрошал у герцога, доволен ли он сим доказательством, потому что можно еще присовокупить к тому бегство Гродерна, который, конечно, унес деньги.

Герцог не смотрел на него и не отвечал. Сердце его стеснилось, и он сожалел о развращениях человеческих. Бедный Эдгар не имел ни малейшего упования избегнуть мщения бесчеловечной и жестокой женщины; но Всемогущее Существо, располагающее жребиями как сильных, так и беспомощных, не допустило на этот раз погибнуть невинности.

Сир Раймонд встал и просил дозволения говорить.

Кровожаждущая Брюншильда, которая не могла терпеть Раймонда, возвела на него свирепый взор, говоря, что не допустит иностранцев вмешиваться в ее дела.

— Государыня моя, — сказал ей Раймонд, — когда бы это дело касалось до одних вас, то, может быть, мне не должно бы в него вмешиваться; но ежели по одним обвинениям любимца или подговоренных свидетелей, многие из подобных мне подвергаются лишению жизни, то имею равное право со всеми здесь присутствующими защищать их, и обязан совестию своею приложить все усилия для спасения несчастных, учинившихся по мнению моему жертвою клеветы.

— Сир Раймонд, — возразила Брюншильда с гневом, — что вы разумеете чрез моего любимца?

— Оставляю тайным переговорам прошедшей ночи изъяснишь вам смысл сих слов; но это дело не окончится так легко, как вы надеялись. Вам самим, герцог Альберт, предаю его на апелляцию; я требую от имени сих несчастных обстоятельнейших розысков и беспристрастного свидетельства; когда вы мне в том откажете, то именем их вызываю вас биться со мною до тех пор, пока один из нас погибнет, или доколе не оказано будет должное правосудие невинным, столь беззаконно осуждаемым.

10
Перейти на страницу:
Мир литературы