В танце жизни (СИ) - "Алин Крас" - Страница 34

Я уже успела обдумать все случившееся и пришла к неутешительному выводу, что доказать ничего не удастся, и наказать виновника моего проигрыша не получится. Узнать правду можно только проведя Ментальное сканирование злоумышленника. Но никогда Совет Старейшин не даст на это своего согласия, без веских причин и неопровержимых доказательств. А значит, надо отдавать себе отчет в том, что во время состязаний, и впредь будут использоваться неспортивные приемы. Я в этом, действительно, участвовать не желаю.

Вот, и еще одна юношеская, романтическая иллюзия распалась в прах. Как же сложна взрослая жизнь. И несправедлива! 

Утром следующего дня я встала с постели физически вполне себе бодрая, испытывая лишь легкую слабость в руке и ноге, поврежденных накануне. Но мое моральное состояние оставляло желать лучшего. Вроде бы должна радоваться, что исполнилась моя многолетняя мечта — я стала победителем в гонках на ящерах, заработала Призовые, получу большой выигрыш в Тотализаторе. Но всю радость свел на нет инцидент в третьем заезде. Вместо пылкой увлеченности важным для меня делом, придававшим цель и яркий вкус жизни, в душе поселилась какая-то пустота. Что-то все в моей жизни стало идти наперекосяк. Не успею что-либо приобрести, как тут же потеряю.

Но Александрэль говорит, что судьба не любит отчаявшихся, что, несмотря ни на какие трудности и потери, надо ставить перед собой все новые и новые цели, и упорно к ним стремиться. Только так можно добиться, чтобы жизнь не прошла мимо. И я постараюсь не унывать. Теперь моя основная задача на ближайшее время, получить свидетельство об окончании Академии и найти хоть какую-нибудь работу. Так что, надеваю бегунки и двигаюсь в Академию.

Бурные приветствия встреченных мной на территории Академии учеников, большинство из которых я даже не знала, ошеломили. Все стремились подойти ко мне с восторженными комментариями, по поводу моего вчерашнего участия в Бегах. Кто-то поздравлял с победой в первом заезде, кто-то хотел обсудить мои неудачи во втором и в третьем заездах, кто-то сожалел, что не сделал на меня ставку. И все интересовались, когда я буду вновь участвовать в гонках, чтобы теперь уж точно поставить на меня. Неужели все ученики ходят на Бега? Случайно поймала не себе напряженный взгляд Кирсатэля. Вот в нем не было никакого восторга, только тревога.

Отделываясь короткими, формальными ответами, я, ускорив шаг, поспешила спуститься в лабораторию Александрэля, и там укрыться от всех любопытных и жаждущих общения.

Мой артефакт-пылесос был готов. Осталось только дописать его технические и магические характеристики, и можно настаивать на выпускном экзамене. Общие теоретические занятия для нашего курса уже давно закончились, и я была рада, что теперь редко вижу и Кирсатэля, и Тамикоэль, и Ювизэля. Как я и просила, никто из них ко мне не подходил. Но замечаемые, их внимательно следящие за мной взгляды, заставляли меня нервничать, напоминали о случившемся, тоской сжимали грудь. А мне бы так хотелось забыть обо всем пережитом!

Я приспособилась заканчивать все свои дела чуть раньше положенного времени, чтобы уходить из Академии тогда, когда все еще заняты. Вот и сегодня, как обычно, закончив дела, поспешила домой. Надо накормить и выгулять Ярха, переждать сиесту, и дождавшись Михаса, пойти вместе с ним в контору Тотализатора.

Выпустив Ярха из загона, я уселась в саду на лавочку и, наблюдая за его беготней, задумалась. Что теперь мне делать с Ярхом? Десять лет он рядом со мной. И все эти годы он в немалой степени влиял на режим моего дня. Я очень к нему привязана. Но, раз я решила, что больше не участвую в состязаниях, было бы эгоистично и неразумно оставлять такое сокровище в личном распоряжении, и использовать, как обычного ездового ящера. Он теперь половозрелый и может дать потомство, которое, как и он сам, возможно, окажется способным к одомашниванию и дрессировке. И тогда у моего народа, может появиться новый вид ездовых ящеров, пригодный к высоким скоростям передвижения, без использования ментальной магии, которой редко кто из эльфов одарен. Наверно, надо продать его кому-нибудь из мастеров-животноводов для дальнейшего разведения, хотя расставаться мне с Ярхом очень жалко.

Приняв такое трудное для меня решение, я почувствовала, что, да, так поступить будет правильно. А рассказав об этом Михасу, пришедшему после сиесты, и получив его безоговорочное одобрение, совсем успокоилась.

Когда мы с Михасом заявились в контору Тотализатора, нас встретил Сергонэль и, пригласив в свой кабинет, предложил сесть.

— Как ты себя чувствуешь, Ариэль? — любезно поинтересовался он.

— Спасибо, хорошо, — ограничилась я формальным ответом. — Я хотела бы отдать долг Целителю, в пять золотых, и погасить свою расписку. Ну и, конечно, получить свои Призовые. — Выкладывая эти пять золотых на стол, я не сумела сдержать довольную улыбку, радуясь выигранным деньгам.

Сергонэль согласно кивнул и, встав с кресла, подошел к сейфу. Открыв его, достал два наполненных, стандартных, банковских мешочка традиционного желтого цвета для золотых монет и один светло-серый мешочек для серебряных. Он выложил их на стол, со славами:

— Сумма твоих Призовых составила — девятьсот десять золотых.

Ух, здорово! За последнее время, ну, хоть в чем-то у меня все не так плохо. Пресловутый закон Равновесия начал действовать!

— Пересчитывать будешь? — пододвигая ко мне деньги, спросил Сергонэль.

— Нет, — отрицательно качнула я головой, на что Михас неодобрительно засопел. Но дело не в моем наивном доверии к малознакомому эльфу, а, просто, быстро оценив увиденное, я знала, что здесь нет обмана. Один такой наполненный желтый мешочек имел ненарушенную пломбу гномьего банка, а в нем, по стандарту, пятьсот золотых. Второй, с нарушенной пломбой, был не дополнен на одну пятую часть, значит в нем четыреста золотых. Серый мешочек, тоже был опломбирован банком. Он больше размером в два раза, и вмещает тысячу серебряных монет, что эквивалентно десяти золотым. Да и я уверенна, не стал бы владелец Тотализатора рисковать своей репутацией, обманывая участников состязаний. Так что, я быстро положила деньги в свой рюкзачок.

— Что-то еще? — спросил Сергонэль: видя, что мы не собираемся уходить.

— Да. Подожду друга, пока он обналичит выигрышные билеты, — ответила я, тем самым практически выдавая свое участие в Тотализаторе. Но это хоть и запрещенная, но распространенная практика, потому что доказать ничего нельзя. Михас тут же, после моих слов, выложил на стол два наших билета, на первый заезд.

— Повезло тебе, парень, — заметил Сергонэль, снова отправляясь к сейфу. — Никому, кроме тебя, в голову не пришло, что такая юная и неопытная наездница, может прийти к финишу первой.

— Мы сами себя везем, — буркнул Михас, недовольный такой фаталистической оценкой ситуации.

Я внимательно следила за действиями Сергонэля, про себя считая количество доставаемых и выкладываемых на стол, опломбированных желтых мешочков, пытаясь определить выигранную нами сумму. И, непроизвольно, расширяя глаза от удивления. Их оказалось сорок. У Михаса тоже глаза полезли на лоб. Ничего себе! Вот это мы обогатились! По десять тысяч золотых на каждого! Да на эти деньги можно дом купить!

— Забирай, — сказал Сергонэль Михасу, и тот, вскочив, подошел к столу. Дрожащими от волнения руками, стал суетливо перекладывать мешочки в свой рюкзак.

Когда все они исчезли в рюкзаке, Михас с заметным усилием его поднял и надел себе на спину.

— Ну, теперь в банк? — спросил он меня. Я согласно кивнула.

— Подожди, — обратился ко мне Сергонэль, — у меня есть к тебе деловое предложение, хочу обсудить. А ты,

— повернулся он к Михасу, и с выпроваживающим жестом, сказал, — можешь идти. Я, потом, сам провожу Ариэль до дома.

— Нет, я подожду, — возразил Михас снимая рюкзак, со стуком опустил его на пол, и снова уселся в кресло. — У нее нет от меня секретов.