Ключ (СИ) - "Робот BoBot" - Страница 63

— По-моему, это какая-то кофемолка, — с сомнением протянул Семенов, — У моей бабки такая же была, с гучкой…

— А может, лучше обойдем как-то? — предложила Маша, — хотя… не, не пройдем, — протянула девица, оглядев плотный стык камня со стенками тоннеля.

— Ну а ты что скажешь, дедуля? — спросил Вепрев у Бусыгина, который по обыкновению захрапел, привалившись к корявой стенке.

— А, что? — с трудом очнулся старикашка, и вдруг взревел:

— Огонь с левого фланга!!!

— Чо делать, спрашиваю — раздраженно бросил Вепрев, — а то завел, понимаешь, Иван Сусанин!

Старикашка встряхнулся и, придя в себя, непререкаемым тоном заявил:

— Сам Сусанин! Один путь — давай, крути ручку эту, что из стены торчит.

— За этим Люля-Кебабом, что ли? — спросил Вепрев. — А он не будет кусаться?

— Не боись, — успокоил старикашка, — у него и зубов-то нетути.

— Саш, а может, через окошко это надо пролезть? — предложила Машка, указывая на форточку, торчавшую в нише над заводной ручкой.

Вепрев с сомнением глянул в нишу, и, осторожно обойдя Люля-Кебаба, приблизился к «форточке». На оной форточке не было никаких ручек, замков, и прочих запоров — просто кусок мутного стекла, вмурованный в стену. Вепрев постукал кулаком по этому «стеклу» — оно звучало как барабан, но сколько Вепрев ни стучал — окно оставалось целым. Видимо, оно было крепким, словно бронебойное. Привстав на цыпочки, математик попробовал разглядеть помещение за окном. Снова неудача — «форточка» оказалась совершенно непрозрачной, только на самом «стекле» была нарисована какая-то мутная, словно смазанная, картинка.

Глаза Вепрева забегали по сторонам, в поисках выхода, и снова остановились на ручке. Внезапно в голове блистательного математика мелькнула тупая мысль:

— «Не может быть» — сказал Вепреву внутренний голос, — «штоп ручка просто так торчала! За каким тогда хуем ее повесили? Может, прав старый хрен — крутануть как следует, заведется мотор, так и поедем типа как на такси?».

И блистательный математик решился.

— Ладно, не хуй рассусоливать! — решительно произнес Вепрев. С этими словами он взялся за ручку и резко крутанул по часовой стрелке, как он когда то заводил в деревне древний дедовский Москвич 402, собираясь съездить в магазин за водкой.

Ручка с хорошо слышимым завыванием легко прокрутилась, и тотчас Люля-Кебаб ожил: крысиные глазки сверху куска мяса полыхнули рубиново-красным светом, а плети, свисавшие с него, ожили и принялись размахивать по сторонам. Вепреву едва удалось увернуться от одной из этих плетей; он успел только краешком глаза заметить, что на конце плети находится отнюдь не шарик, а змеиная голова с высунутым раздвоенным язычком и двумя огромными клыками. Вскоре беспорядочное перемещение «плетей» прекратилось. В некий неуловимый момент они вцепились в край камня, преградившего путникам дорогу, и замерли.

— Размахался, пидор! — погрозил Вепрев кулаком Люля-кебабу, — чуть не хлестанул! Теперь и выйти страшно!

— А ты понизу, — ласково посоветовала Машка, — у него руки до земли не достают.

Действительно, хотя руки-плетки твари легко дотягивались до оконца и торчащей под ним заводной ручки, до земли они не доставали.

— Я лучше проползу… — решительно проговорил Вепрев, и, не говоря более ни слова, бухнулся пузом на грязный камень, и подполз по-пластунски к основанию твари. Вблизи стало видно, то эта тварь более похожа на какое-то дерево, поскольку от ствола в подиум отходило множество мощных корней.

— Это прям-таки какой-то цветок душистых прерий, — сообщил он Машке, — эх, мне бы пилу сейчас!

Внезапно в куске тухлого мяса на палке прорезался рот, и Люля-Кебаб заговорил скрипучим голосом:

— Ты, оннако, паря не базарь, а ручку крути плавнее! Чай не Москвич твой гребаный!

— Че? — поразился Вепрев, — слышь, мать, оно говорить умеет!

— Не оно, а Повелитель Смещения! — по-прежнему скрипучим голосом заявил Люля-Кебаб, — но, ваще говоря, Вепрев, мне имя Люля-Кебаб нравится.

— Ты чо, типа мои мысли читаешь? — поразился экс-математик, — не, ну ващееее…

— Дык у тобя и мыслей-то нетути, паря, — добродушно сообщил Повелитель Смещения, — так, мельтешня.

— Ладно, — махнул рукой блистательный математик, — чо ты там нащет ручки-то?

— А ты, паря, покрути в обратную строну — увидишь, — радушно предложил Люля-Кебаб, — Тока легче, легче!

— Ладно, хули базарить! — решительно произнес Вепрев, зашел в нишу и попробовал плавно покрутить ручку против часовой стрелки. Против его ожиданий сделать это оказалось совсем нетрудным, в отличие от дедовского москвича, завести который было сущей пыткой. В «форточке» над ручкой поплыли какие-то мутные картинки.

Почти сразу же он услышал за спиной удивленные возгласы путешественников. Оглянувшись, Шурик заметил, что огромный камень, преградивший им дорогу, пополз вперед по дороге, удаляясь от кучки путников. Вепрев отпустил ручку. Однако движение камня не прекратилось и Шурик, оглядев свое хозяйство, обнаружил, что плети-змеи, вцепившиеся в камень, постепенно вытягиваются из Люля-Кебаба, проталкивая его вперед.

— Ага, понял, — заявил экс-математик, — давайте ко мне, прокатимся!

Тотчас вся компания сбилась в нише возле Вепрева и плавно поехала вперед стараниями Люля-Кебаба. Сзади безропотно подпрыгивал на хвосте крысоид с ящиком Столбовой на плечах.

— Ой, Саш, ты прям гений, — восхитилась Маша, — только куда он нас вывезет?

— Не робей, внучка, тут дорога одна — успокоил Машку Бусыгин, — до Интерфейса доедем — и все. Стоп машина.

Минута тянулась за минутой, и путники, скучая, принялись глядеть в форточку. Однако там только неторопливо ползли однообразные мутные картинки, похожие на набегающую под колеса дорогу.

— Слышь, изобретатель, — внезапно обратился Вепрев к Бусыгину, — а чем этот Кайфолом занимается?

— Дык ты же видел, — удивился старикашка, — кубики эти стругает, они Золотыми Глюк-Фишками зовутся.

— И что с ними дальше? — настаивал заинтригованный математик.

— А дальше, — наставительно произнес Бусыгин, — он в корзинке, что под ним стоит, берет Заготовку, помеченную золотым маркером, и шнырь его, Вломом зовут, соединяет их. Получается бабочка, это, типа, зародыш.

— А зачем она? — полюбопытствовала Машка, не отрываясь от созерцания в форточку.

— Ну, дальше она в человека вселяется с даром особым — или в науках, или в музыке, либо в каком другом деле.

— Ой, кажется приехали! — воскликнула Маша, увидев на картинке огромную статую. Тотчас разговоры смолкли, и компания стала внимательно следить за наползающим пейзажем.

Через пару минут движение прекратилось, и камень, преграждавший дорогу, откатился, открывая путь в гигантскую пещеру, границ которой не было видно.

— Ну, добрались, наконец, — сообщил старикашка, — здесь Интерфейс-то и находится.

Путники вышли в пещеру. Сразу, как только вышел их хвостатый носильщик, камень закрыл тоннель и плавно покатился обратно. Проводив его глазами, компания принялась с любопытством озираться.

Прямо перед ними стояла колоссальная статуя, видимо, очередного божка. Подойдя ближе, все заметили, что между его слегка расставленными ногами есть проход, за которым чернела глубокая и широкая пропасть, над которой свисал колоссальный член статуи. По другую же сторону пропасти высилась вторая огромная статуя, изображавшая сисястую и губастую бабищу, стоящую аки коровушка на четырех костях, лицом к пропасти. Обе сиськи бабищи свешивались аж до земли, а на ее чудовищном лице, обрамленном колхозным платочком, был прям таки написан пламенный призыв к ее визави. На стенке пропасти под бабищей крупными русскими буквами было написано «Интерфейс Богов».

— И как туда перебраться? — спросил Вепрев старикашку. Тот только развел руками — Не знааааююю… раньше мостик был, Логосом звали, а сейчас, видать, все переделали, — уныло сообщил он экс-математику.

Семенов подошел к краю пропасти и заглянул внутрь. Там, глубоко внизу шумел бурный поток горной реки.