Разрушай и подчиняй (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 2

Мое лицо.

Как я выгляжу?

Громкий скрежет прозвучал передо мной. Я отшатнулась назад, столкнувшись с женским телом. Женщины позади меня закричали — первый словесный звук кого-то другого.

— Шевелись. — Давление на поясницу снова вернулось, и я подчинилась. Я двигалась вперед до тех пор, пока спертый запах гниющих овощей не сменился… запахом меди и металла… крови?

Почему… почему это так знакомо?

Я вздрогнула, когда мой разум заполнился еще одним воспоминанием.

— Я не думаю, что смогу сделать это. — Я бросилась прочь, когда меня вырвало в мусорное ведро в классе. От своеобразного запаха крови свело желудок.

— Не думай об этом. От того, что ты делаешь, животное не истечет кровью. То, что ты сделаешь, подарит ему жизнь. — Мой профессор покачал головой, ожидая, пока я прополощу рот и вернусь с бледным лицом и тошнотой к выполнению операции.

Мое сердце откололось, как осколок от стекла, отражая сострадание и ответственность, которую я чувствовала к этому невинному существу.

Это маленький щенок, которого бросили в целлофановом пакете умирать после выстрела из пневматического пистолета. Он выживет, только если я усвоила знания о том, как остановить внутреннее кровотечение и приму свое призвание.

Вдыхая запах крови, я позволила ему проникнуть в мои ноздри, обжечь горло и пропитать мою душу. Я пила эту медную сущность. Я впитывала запах жизненной силы существа, пока это больше не влияло на меня.

— Я готова, — сказала я, взяв в руки скальпель.

— Святое дерьмо! - Мужчина, ведущий меня вперед, внезапно ударил меня по пояснице. Сильная боль отшвырнула меня вперед, и я споткнулась.

 — Вайр… мне нужно гребаное подкрепление! Он начал, мать его, войну!

Связанные и движущиеся толпы тел скопились позади. В темноте, в которой я жила, вдруг ожили звуки.

Пули летели, пронзая собой металл автомобилей всего в шаге от меня. Свист и рикошеты пуль эхом звучали в ушах. Вопли ругани, стоны боли пронизывали воздух.

— Ложись! — Кто-то схватил меня за руку, отбрасывая меня в сторону. Сила его броска выбила меня из равновесия. Со связанными руками мне было не за что ухватиться, чтобы защитить себя от падения.

Я упала.

 Животом, налетев на какой-то маленький помост, я ударилась о землю.

Грязь, влажная трава, заплесневелые листья заменили зловоние крови, проскальзывая через приторный, резкий запах металла. Мой рот открылся, я вскрикнула от боли. Травинки щекотали мои губы, когда щека прилипла к мокрой грязи.

Мое плечо выло от боли, но я игнорировала новые травмы. Мой разум вцепился во всплывшее воспоминание. Мимолетное воспоминание о моей профессии.

Я ветеринар.

Ощущение, будто я вернулась домой и нахожусь в безопасности, принесенные одним маленьким фрагментом, были бесценны. Моя душа желала большего, внезапно оголодав по недостающей информацией.

Я переключилась от неловкой неуверенности к жажде большего.

Скажи мне! Покажи мне! Кто я?

Я искала внутри больше подсказок. Но это было подобно попытке схватить недостижимую мечту, она исчезала все быстрее и быстрее, чем сильнее я гналась.

Я не могла вспомнить ничего о медицине или о лечении. Все, что я знала, меня тренировали воспринимать запах крови. Я его не боялась. Меня не тошнило, и я не падала в обморок при виде крови, льющейся из открытой раны.

Этих мизерных знаний было достаточно, чтобы успокоить мою нервность и вновь сосредоточиться на внешнем мире.

Крики борьбы. Мужчины кричали. Мужчины рычали. Частые глухие удары кулаков о плоть и ужасные эхо выстрелов.

Я не могла понять. Я провалилась сквозь время и попала в другое измерение?

Еще одно тело упало на меня.

Я закричала, задыхаясь от резкого толчка локтем в ребра.

Тело откатилось, тихо плача. Женщина.

Почему я не плачу?

Я в очередной раз пыталась испытать страх. Это ненормально — не бояться. Я очнулась в одиночестве, похищенная и брошенная в разгаре войны, еще даже не задыхаясь и не паникуя.

Мой покой был как наркотик, он сочился из меня, заглушая суровость моей ситуации. Это было терпимо, как будто я приняла свою смелость и силу.

Мои руки сжались в кулаки, благодарные таким мыслям. Я не знаю, кем я была, но это было неважно, потому что человек, которым я была в данный момент — имел большее значение.

  Мне нужно оставаться обособленной, так чтобы я смогла пройти через то, что должно было случиться. Все, что у меня было, — это интуиция, сила спокойствия и рациональность. Все остальное отобрали.

— Прекратите драться, вы, чертовы идиоты!

Громкий взрыв прогремел, как землетрясение, успокоив бой одним махом. Тот, кто говорил, был наделен властью.

Огромной властью. Колоссальной властью.

Мурашки поползли по моей коже.

— Что, бл*дь, произошло? — кричал мужчина. — Вы потеряли ваш чертов мозг?

 Звуки небольшой потасовки, затем я учуяла свежий запах сырой земли.

— Все кончено. Бросайте оружие и преклоните ваши чертовы колени. — Тот же самый сотрясающий землю голос. Сила его приказа прижала меня к земле еще сильнее.

— Я ничего не приклоню, ты мудак. Не ты мой През!

— Я! Я был им последние четыре года.

— Не ты. Ты его сучка. Не думай, что его власть у тебя!

Снова драка — глухие удары кулаков, пинки. Это закончилось мгновенно тяжелым стоном.

Снова послышался землесотрясающий голос:

— Очнись, мать твою. Выбранный вами — тот, кого вы отобрали, чтобы убить меня и отобрать клуб, — мертв. Вы когда-нибудь задумывались, что Уолл-стрит назначил меня Президентом не без причины?

Еще один стон.

— Я избран. Я тот, кто знает семейные тайны, впитавший в себя наследие, и заслуживший свой путь к власти. Ты ни хрена не знаешь. Никто не знает. Так преклони колено в знак уважения.

Снова дрожь пробежалась вниз по спине.

Тишина какое-то время, не считая хлюпанья сапог и тяжелого дыхания. Затем чуть слышные проклятия:

 — Ты умрешь. Так или иначе, мы не смиримся с Кинжалом в качестве Президента. Мы же Порочные, черт возьми. Следовать правилам предателя, для нас, бл*дь, смехотворно.

— Я — предатель? Человек, который подчиняется вашему лидеру? Я предатель, хотя ты пытался поднять бунт среди моих братьев?

Тяжелый удар кулака о плоть.

  — Нет… не я. Ты.

Мой разум упорно обрабатывал информацию, поглощая шумы и приходя к диким выводам о том, что происходило передо мной. Это была третья мировая война? Это был Апокалипсис жизни, которую я не помнила? Неважно, как я все обобщила, я ничего не могла понять.

Воздух наполнился ожиданием. Я не знаю, сколько мужчин стояло передо мной. Я не знаю, сколько трупов валялось на земле, и как такое насилие может быть допущено в мире, который я знала раньше. Но я понимала, что прекращение огня было хрупким и могло возобновиться в любой момент.

 Угроза скользила по траве, как змея.

— Я убью тебя, мать твою. Запомни мои слова. Истинные Порочные только и ждут, чтобы убить тебя.

От чьих-то тихих шагов сильно вибрировала земля.

— Порочных не существовало гребаных четыре года. С момента, когда я занял пост, они были Чистой порочностью. А ты недостаточно чист для этого клуба. С тобой покончено.

Я вздрогнула, когда залп из пистолета разорвал застоявшийся воздух.

Грохот, когда безжизненное тело упало на траву. Чуть слышный вздох ускользающей души.

Убийство.

Убийство, совершенное прямо передо мной.

Заложенная во мне потребность заботиться и исцелять — та часть меня, которая была столь же непоколебима, как биение моего сердца — плакала от сожаления.

Смерть была тем, против чего я боролась ежедневно, но сейчас я была безоружна.

Я ненавидела мысль, что эта жизнь, украдена прямо передо мной. Что я не смогла остановить этого.

Я свидетель.

И еще, я ничего не видела.

Я была причастна к битве, но ничего не видела. Никого не узнаю. Я бы никогда не смогла сказать, кто в кого стрелял, или кто был прав, а кто нет.