Няня и Зверь (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 9

Это был обычный ужин.

Ничего больше.

9

Эйприл

Я спускалась по мраморной лестнице, рука скользила от нервного пота по гладким перилам. Ужин начался около семи минут назад, но как только я собралась выйти за дверь, яркие воспоминания, что произошло между нами накануне вечером, внезапно вернулись, мучая меня.

Меня стали одолевать сомнения и неуверенность. Я не могла решить, как мне вести сегодня вечером с ним, и пока я не приняла определенное решение, понимала, что буду уязвима перед ним и его соблазном. В конце концов, я заставила себя выйти из комнаты. Я никогда не была трусихой, поэтому не собиралась становиться ею и сейчас.

Выпрямив спину, я вошла в просторную столовую.

Серебро сверкало, хрустальные бокалы сверкали под большими канделябрами. Юрий уже сидел во главе стола и курил сигарету.

Мой взгляд метнулся к другому стулу, стоящему на другом конце стола. Стол был таким длинным, казалось в полумилю длинной, что было плюсом, так его эффект на меня будет менее мощным.

— Иди сюда и садись рядом со мной, — пригласил он своим мягким, бархатным голосом.

Я замерла. Столь необходимое расстояние от него, на которое я надеялась, быстро исчезало. — Если вы не возражаете, — начала я, не в силах смотреть ему в глаза. — Я бы предпочла...

— Возражаю, — прервал он меня.

В этот момент наши взгляды встретились. Голубые завитки дыма поднимались вокруг его смуглого лица. Его глаза блестели, как лед, и мне показалось, что в комнате не хватает кислорода. Я поймала себя, что пытаюсь вздохнуть полной грудью хоть глоток воздуха. Это казалось безумием, но я вынуждена была признать, что скучала по нему, не видя его всего один день. Было совершенно невероятно, как его сильная личность влияла на меня.

Почти невероятно.

Я надеялась, что мои воспоминания о силе его воздействия смажутся при размышлении, как то, что мой мозг слишком преувеличил из-за нервов при собеседовании.

Но я ошибалась.

Во всяком случае, он казался еще более сексуальным, чуть ли не до обморочного состояния. Должно быть, он только что принял душ; его греховно темные волосы были влажными и убраны со лба, две верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, открывая татуировки на бронзовой, загорелой груди, отчего мой рот пересох. Рукава его рубашки были закатаны. Мои глаза прошлись по мускулам его предплечий. Там тоже были замысловатые синие татуировки.

Мой взгляд переместился на его лицо.

Жилка на его подбородке пульсировала, когда он смотрел на меня сквозь пелену дыма.

Я задержала свое внимание на нем дольше, чем было необходимо. Может он так же поражен мной, как и я им? Я не могла отвести взгляд. Как будто мои глаза должны были впитать всего его. Это казалось почти неприличным, сексуальное влечение уже наполняло воздух между нами.

Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице.

Прочистив горло и высоко подняв голову, я подошла к стулу рядом с ним.

Откуда ни возьмись появился Орлов, с чрезмерной вежливостью усадив меня на стул, положив на колени салфетку.

Я повернула голову и посмотрела на Юрия. Наши взгляды встретились. Это было все равно что смотреть в глаза дьяволу. На несколько секунд я потерялась в его взгляде. У меня было такое ощущение, будто я ползаю на четвереньках по полу, пытаясь найти. Найти мое потерянное сердце или душу. Я вдруг вспомнила строки старого стихотворения:

«Ты напоминаешь мне глаза, которые я видел раньше.

Глаза, которые всегда буду любить.

Глаза, которых боюсь.»

Звон столовых приборов вывел меня из транса, и я поспешно опустила глаза в замешательстве. Что со мной происходит? Почему он так на меня воздействует? Этот человек обладает магией или я просто схожу с ума?

Я сделала прерывистый вдох, чтобы успокоить нервы, и его запах заполнил мои ноздри. От его запаха волоски на моих руках вытянулись по стойке смирно. Честно говоря, я не солгала, когда сказала Шарлотте, что чувствую запах желания этого мужчины ко мне. В голове у меня роились неспокойные мысли, тело лихорадило. Я смотрела прямо перед собой, пока Орлов наполнял мой бокал.

— Красное или белое? — спросил он рядом.

— Красное, — ответила я, и мой голос прозвучал хрипло, неуправляемо.

Мастерски он наполнил мой бокал вином из графина.

— Спасибо.

Юрий поднял свой бокал в тосте. Медленная, понимающая улыбка приподняла уголки его чувственных губ.

— За наше здоровье.

— За наше здоровье, — прошептала я. Я попробовала вино, которое, должно быть, было превосходным, но это могла быть и просто вода, я не почувствовала даже вкуса. Я посмотрела на него поверх своего бокала.

— Прошу прощения за опоздание.

Он улыбнулся безупречной улыбкой и небрежно приподнял одну сторону своего широкого плеча.

— Это прерогатива красивой женщины — опаздывать.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули от смехотворного удовольствия его комплимента.

— Спасибо. — Под столом я старалась держать свои колени подальше от него, а на столе избегала любого контакта с его рукой. Его рука выглядела загорелой, мужественной и лениво мощной на белоснежной скатерти.

Я знала, что есть только один способ закончить этот вечер нормально, мне стоит взять инициативу в свои руки и вести разговор так, как я хочу. Я убрала слегка дрожащие руки со стола и положила их на колени.

— Юлия — прелестная девочка, — начала я. — Расскажите мне о ней. Что случилось с ее родителями?

— Они умерли год назад, — резко заявил он. Его глаза вдруг стали похожи на холодные камни. Плоские и совершенно безжизненные.

Я вспомнила ее рисунок, и мое сердце заболело за нее. Я потеряла маму, когда мне было шесть лет, поэтому знала, как больно потерять даже одного родителя.

— Очень жаль это слышать.

Он рассеянно кивнул, но его пальцы так крепко сжали ножку бокала, что она чуть не треснула.

Я видела, что он не хочет продолжать эту тему, но мне нужно было больше узнать, чтобы понять, что происходит с Юлией.

— Как она восприняла их смерть? Поняла, что они ушли навсегда?

Он вздохнул.

— Она ни разу не спросила ни об одном из них с того момента, как я сообщил ей об их кончине. Она еще ребенок, но иногда мне кажется, что она слишком взрослая.

Я кивнула в знак согласия.

— Я тоже это заметила, когда была с ней сегодня. Она выбирает вопросы, на которые хочет получить ответы.

— Она не всегда была такой. Когда-то мы с ней были очень близки. Она обычно ждала, когда я приеду к ним домой и возьму ее покататься на своей машине. Я открывал люк, она вставала на сиденье. Ей это нравилось.

— Она больше так не делает? — Спросил я.

— Нет. Сейчас ее интересует только уединенная жизнь. Читать, рисовать, играть в свои игры.

— Понятно. Ее родители умерли год назад, но Юлия перестала разговаривать полгода назад?

Он нахмурился.

— Да. Это случилось, когда я был в командировке четыре дня. Когда я уезжал, она говорила нормально, но к тому времени, когда я вернулся, она совсем перестала говорить.

— Что-то случилось, пока вас не было?

Он покачал головой.

— По словам моих сотрудников, нет. Они утверждают, и я им верю, что ничего экстраординарного не произошло, пока меня не было. Юлия просто проснулась однажды утром и то ли потеряла дар речи, то ли решила по какой-то причине больше не говорить. Сначала я думал, что она играет, но время шло.…

— И это не связано с ее физиологией?

— Это первое, что я проверил. Все необходимые анализы сделаны. Со слухом и речью все нормально. Ее психолог назвал это отсроченной травмой, и если бы она не была лучшей в своей профессии, я заподозрил бы, что она придумала этот диагноз на лету.

Он помолчал, на лбу у него залегли морщины.

— Я думаю, что этот диагноз имел бы смысл, если бы у Юлии не было периода скорби. Но это не так. Она плакала, и ей потребовалось много месяцев, чтобы выбраться из своей скорлупы, но она это сделала. Ей день ото дня становилось лучше, она почти уже свыклась с их смертью и вдруг, бум, она замолчала. Я пробовал ее соблазнить чем угодно, включая поездку в Диснейленд, но ничего, что я предлагал, на нее не действует. Она отказывается участвовать. Иногда у меня создается впечатление, что она чего-то ждет.