Кузница душ (СИ) - Котляр Сашетта - Страница 1

Автор предупреждает: эротики здесь нет, но есть описания жестокости. Много.

Головная боль. Тьма и головная боль, превратившиеся в последние и первые два мазка, рисующие мир для нее. Все, что составляло возвращающееся сознание. Женщина и сама не могла понять, что она и где она, и что, в конце концов, происходит. В голове звенящая пустота, в которой нет даже намека на имя, подняться сложно, а перед глазами плывут цветные пятна. И ко всему прочему, легкая тошнота, словно кто-то бил ее по затылку, и от этого она потеряла сознание.

Откуда она знает, что должно чувствоваться в этом случае? Почему знает это, но не может вспомнить, как ее зовут? Почему безумно не хочется открывать глаза, и осматриваться? Как будто какая-то часть ее ожидает увидеть нечто кошмарное. Только решительно непонятно, что может стать кошмаром для человека без прошлого. Не открывая глаз, она решительно села, чуть не упав из-за отсутствия поддержки и нарушенного равновесия. Посидела несколько минут, прислушиваясь. Не тишина, конечно, но и ничего не ясно. Пришлось рискнуть, и разомкнуть все-таки веки.

— Ты очнулась, — прошептал голос где-то недалеко от нее. — Хорошо. Я боялся, что ты погибла.

Кому принадлежал этот голос? Чувство, будто она знает его уже целую вечность — вспомнить бы только, кому он принадлежит. Женщина напрягла память, но от этого только усилилась головная боль. К тому же, вокруг оказалось темно, и она так ничего и не разглядела, глаза как будто никак не могли привыкнуть к отсутствию освещения? Или просто тьма оказалась кромешной? Одни вопросы и ни одного ответа. Она потерла одну руку о другую, почувствовав, что кожа грубая, как у человека, привыкшего к работе. Значит, она привыкла сама заботиться о себе? Неважно. Голос ведь хочет ответа?

— Кто вы такой? — речь далась женщине нелегко, и напоминала хриплое воронье карканье, прерываемое тяжелым дыханием. — Я… кажется, ничего не помню. Простите.

— Тебя задело сильнее, чем я думал. Я — Кертис. Мы вместе вломились в этот форт и почти добрались до их главаря. Проклятая магическая ловушка! — обладатель голоса закашлялся, потом сплюнул.

«Кровью», — подумала женщина. — «Он наверняка тяжело ранен».

— Дальше ты сама. Возьми… мой меч и доведи начатое нами… до конца. Лестница вниз… Поторопись… — голос слабел. Чувствовалось, что ее собеседник говорит из последних сил.

Она резко поднялась и снова попыталась оглядеться. И в самом деле, форт. Каменные очертания помещения пусть и с трудом, но просматриваются. И лестницу, в отличие от собеседника, смутно видно. Провал рядом с ней, щербатый камень… Да где же этот Кертис?! Она повернулась кругом, но никого не увидела. Даже смутного силуэта. Может, он лежит? Зато сравнительно легкий, одноручный меч оказался валяющимся неподалеку от места, с которого она поднялась, только не впереди, а сзади.

Женщина подняла оружие, неловко перехватив за рукоять. «Кажется, я никогда не училась пользоваться этим?» — подумала она мрачно и растерянно. А вслух сказала:

— Хорошо, я… попытаюсь.

Ответом ей была тишина. Очень осторожно, опираясь плечом на стену, она спустилась по лестнице вниз и толкнула тяжелую деревянную дверь. За ней оказался просторный, хорошо освещенный зал, в котором, кажется, не было ничего кроме факелов и незнакомого мужчины, который стоял к ней спиной. Приглядевшись, женщина заметила в его руке меч и то, что его темные короткие волосы слегка топорщились.

«Это… тот человек? Мне нужно его убить? — засомневалась она. — Почему я вообще собиралась его убить? Кто я, в конце концов?»

Женщине не нравилось происходящее. И сама необходимость убивать кого-то, даже не понимая, что этот кто-то вообще сделал, чтобы заслужить казнь, казалась какой-то противоестественной. В конце концов, она не знала ни «жертву», ни Кертиса. Какие основания доверять одному и убивать другого? Для убийства нужна причина, более веская, чем просто чьи-то слова. С другой стороны, если бить — то сейчас, пока незнакомец не видит. Иначе можно и не выстоять перед мужчиной, явно более сильным. Но стать убийцей… Или она убивала и раньше? Не похоже. В конце концов, женщина решила окликнуть его.

— Эй! — было трудно придумать подходящее приветствие для человека, которого, возможно, собиралась убить.

Мужчина развернулся на одной ноге и обворожительно улыбнулся ей. Высокий, статный, с легкой щетиной и темно-карими лукавыми глазами, он сразу же ей понравился, вызывая смутное беспокойство от того, что, возможно, придется сделать. Ей показалось, что потом это располагающее лицо с правильными чертами, вполне возможно явится к ней в кошмаре. Одет он был не как воин. Ни доспеха, ни кольчуги, лишь брюки и рубашка из грубой коричневой ткани, да ботинки из мягкой кожи. «Он так красив» — подумала женщина, невольно залюбовавшись.

— Я ждал тебя, — сказал он, перехватывая меч двумя руками и принимая боевую стойку. — Начнем же!

«Твою мать, — мысленно выругалась она. — Говорила мне… мама? Или кто-то еще? Излишнее благородство доведет тебя до беды… И почему я помню это, но ни лица, ни имени говорившей… Не до того!»

Внутренний монолог промелькнул в голове, в то время как руки, практически без участия сознания, наконец, перехватили оружие так, чтобы его можно было использовать не только как дубину. Отвечать женщина не стала, решив поберечь дыхание.

Ее противник медленно и осторожно приближался. Решив, что бежать смысла нет, она так же осторожно сделала несколько шагов в его сторону. Когда между ними было от силы пару пядей расстояния, мужчина совершил резкий выпад, который она смогла отбить — причем достаточно сильно, чтобы оппонент потерял равновесие на мгновение. «Странно, — подумала женщина. — Как будто мое тело все же помнит, как сражаться».

Она поморщилась. Возможно, этот навык ей пришлось приобрести, ради самозащиты? Потому что и сейчас она защищалась, но мысль об ответной атаке вызывала какое-то смутное отторжение. Следующий его выпад она вновь отбила, но и только, а удачным моментом для нанесения ответного удара не воспользовалась, замешкавшись.

Ее враг, казалось, был недоволен тем, что она сражается не в полную силу. Он провел короткую серию выпадов, от которых женщина кое-как защитилась, а затем мощным ударом выбил меч у нее из рук. Та перекатилась в сторону, уворачиваясь от очередной атаки, грозившей ей немедленной смертью, и подобрала свое оружие.

В голове снова мелькнуло что-то вроде «твою мать», и она резко вскочила, вцепившись в меч как в последнюю надежду. Противник красноречиво продемонстрировал, что есть всего два варианта: сражаться или умереть. Второй женщине решительно не нравился, а потому она перестала не только осторожничать, но и играть честно. Возвысившийся было над ней мужчина получил сильный удар рукоятью по лицу, который не успел отбить, затем она двинула коленом в живот, и резко рубанула мечом по открывшейся шее под затылком. Снова нечто, похожее на воспоминания… Чьи-то слова… «Если ты не хочешь боя, но его навязывают, единственный выход: провести его быстро. И не разменивайся на честные поединки: ты женщина, ты не можешь позволить себе такой роскоши». Но, казалось, ее враг ожидал именно такой атаки. Он сделал кувырок назад, уходя от стремительно приближающегося меча.

— Недурно… Но предсказуемо! — крикнул он, становясь в боевую стойку и делая пару шагов назад.

Третье мысленное «твою мать» заставило ее поморщиться. Дурная традиция. Говорить женщина снова не пожелала, сосредоточившись на бое. Почему он так самоуверен? То ли признанный мастер, то ли наоборот, дорвавшийся до реального боя сыночек кого-то высокопоставленного, никогда не учившийся у настоящих воинов. Иначе бы знал, чем чревата болтовня во время поединка. Впрочем, женщина посчитала, что лучше использовать это как свое преимущество. На следующий удар первой решилась она, попытавшись полоснуть по незащищенному боку.