Сапфировое пламя (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 8

— Как насчет Холли? Проблемы в последнее время, наркотики, навязчивый парень или подружка, тусовки с неправильной компанией?

Руна вздохнула.

— Каталина, ей было семнадцать. Ее жизнью была школа, волейбол и подготовка к колледжу. Ни наркотиков, ни странных бойфрендов. Один раз она попробовала галлюциногенные грибы и пряталась в моей комнате, боясь, что диван ее съест. Она была закрытым ребенком.

— Теперь ты глава Дома? — спросила я.

Руна кивнула. В ее голосе была горечь.

— Да, теперь я глава себя и моего брата Рагнара. — Она развела руками. — Дома из двоих.

— Обращались ли к тебе члены других Домов с какими-либо претензиями или просили принять какие-либо финансовые решения?

— Нет.

— Твоя мать задолжала кому-либо деньги? Были ли у Дома финансовые проблемы?

Руна набрала что-то в телефоне и показала его мне. Банковское приложение показывало четыре счета общей суммой в 3.6 миллиона долларов.

Я встретила ее взгляд.

— На этом этапе я должна напомнить, что у тебя есть право выбора. Мы маленькая фирма, и обычно мы не расследуем убийства. У полиции и техасского департамента есть куда больше опыта и ресурсов. Если тебя интересует частная служба, есть «МРМ». Ты понимаешь, что тебе доступны другие варианты?

— Да.

— Ты заключаешь контракт с «Детективным агентством Бейлор» по собственной воле?

— Да.

— Чтобы найти убийц твоей матери и сестры, мне придется разорвать твою жизнь на части. Ты можешь узнать вещи о своей семье, которые тебе не понравятся. Если у тебя есть секреты, и они имеют отношение к этому делу, о них станет известно. Если в какой-то момент в ходе расследования я обнаружу, что ты меня обманула или ввела в заблуждение, я немедленно расторгну наш контракт. Я обещаю, что когда я предоставлю тебе результаты, у меня будут доказательства. Однако я не гарантирую результаты. Я клянусь, что сделаю все, что в моих силах и в рамках закона, чтобы раскрыть это дело, но не все убийства бывают раскрыты. Ты понимаешь?

Руна не мешкала.

— Да.

Я выключила запись.

— У меня есть для тебя небольшая стопочка бумажной работы. Как только покончишь с ней, мы тут же приступим.

— С чего мы начнем?

— С офиса медэксперта. Ты сказала, он использовал стоматологические карты для идентификации твоей матери и сестры.

— Да?

— Вы — Дом, а это значит, что ваши профили ДНК есть в генетической базе. Услугами какой фирмы вы пользуетесь?

Руна нахмурилась.

— Я не знаю. Этим занималась мама.

Я открыла веб-сайт «Свитка». «Свиток» был крупнейшей базой данных в США, которую использовали и мы. Я зашла в наш аккаунт, набрала «Дом Эттерсон» в поисковом окошке и сайт показал мне результат.

— Вы зарегистрированы в «Свитке», а это значит, что вы вчетвером есть в их базе данных. Мы им позвоним, и их представитель встретит нас у морга. Они смогут подтвердить личности тел в течение двадцати четырех часов.

Руна уставилась на меня.

— Зачем?

Мне нужно быть очень осторожной, чтобы не давать ей ложных надежд.

— Затем, что идентификация ДНК — надежна, а зубные карты — нет. Генетическое тестирование является установленным способом идентификации умерших Превосходных. Если это не было сделано, я хочу знать, почему, и я хочу, чтобы это было сделано, как положено. Поэтому с этого мы и начнем.

Глава 3

Институт судебных наук округа Харрис занимал девятиэтажное здание на Олд Спениш Трейл. Его блочные линии, прямоугольные окна и оранжевый кирпич выдавали в нем правительственное агентство.

Я направила нашу «Хонду Элемент» на парковку. Когда-то это была наша машина для слежки, поскольку она хорошо сливалась с другими машинами на дороге, но в прошлом году бабуля Фрида решила прокачать ее. Теперь у «Элемент» был новый двигатель, пуленепробиваемые окна, броня В5 и безопасные шины, помимо прочих забавных модификаций, создававших идеальный баланс, позволявший нам быстро передвигаться и оставаться защищенными. К сожалению, даже у бабули Фриды были свои пределы, и рулевое управление стало слегка неповоротливым. Я нацелилась на парковочное место в среднем ряду.

— Так что у вас с Алессандро Сагредо? — спросила Руна.

Рулить было непросто, зато тормоза работали на ура. Я дернулась вперед и ремень безопасности впечатал меня обратно в сиденье.

— Ничего.

— Ага. — Руну дёрнул назад ее ремень безопасности. — Поэтому мы резко остановились посередине парковки?

— У меня нога соскользнула. — Я осторожно проехала вперед и припарковала машину.

— Значит, так и будешь упираться в свое «ничего»? — пристала Руна.

— Именно.

— Твоя сестра сказала, что вы познакомились во время испытаний.

Слова «сестроубийство» не было в моем лексиконе, но оно вполне могло появиться после сегодняшнего дня. Правильнее было бы сказать «сорорицид»¹, но для большинства людей оно было незнакомо. Когда Руна умудрилась пообщаться с Арабеллой?

— Да, — ответила я.

— Да что? За этим есть история?

Нет. Он не подписывался на меня в «Инстаграме» и от него у меня не перехватывало дух на испытаниях. И он уж точно не объявлялся у меня под окном, уговаривая меня прокатиться.

— Мы познакомились во время испытаний, и мои сестры не прекращают меня дразнить этим последние три года. Между мной и Алессандро Сагредо ровным счетом ничего нет.

Но если быть честной, то между нашим складом и поместьем Сагредо вблизи Венеции было расстояние в 5,561 миль. Коммерческий рейс с одной пересадкой мог доставить меня туда за тринадцать часов. Завтра я могла бы быть под окном Алессандро и спрашивать у него, не желает ли он со мной прокатиться.

— Ты на секунду задумалась, — заметила Руна. — Представила, что между вами с Алессандро ничего нет?

Она пыталась отвлечься от ужаса того, что никогда больше не увидит свою сестру и мать, но я должна была это прекратить, иначе я никогда не выйду из этой машины.

Я воспользовалась своим логичным, убедительным тоном.

— Руна, ты видишь Алессандро в этой машине? Нет. Его нет ни в этом здании, ни на парковке, поэтому к делу он не относится. Идём.

Мы вышли на парковку. На нас налетел пронизывающий ветер.

Руна обняла себя руками. На ней была легкая ветровка поверх вязаного платья.

— Мне стоит обзавестись плащом, как у тебя. Это «Барберри»?

— Да. Я купила его за полцены на распродаже в прошлом году.

— Везет.

На мне был плащ средней длины поверх серого свитера и голубых джинсов, заправленных в мягкие ботинки. Плащ был двубортным, с рядом черных пуговиц по обе стороны. Я оставила ворот открытым. Плащ льстил моей фигуре и выглядел стильно и достаточно дорого, чтобы принадлежать Превосходной, но самое главное — он скрывал нож в специальном чехле, вшитом в подкладку с левой стороны.

Было всего несколько способов замаскировать клинок, достаточно длинный, чтобы быть эффективным в драке. Его можно было носить на бедре под свободной юбкой, которую пришлось бы задрать, чтобы достать его, что было достаточно непрактично в холодную погоду. Можно было носить его в ножнах за плечами, но если бы пришлось снять верхнюю одежду, клинок оказался бы у всех на виду. Спрятать его в подкладку плаща было наилучшим вариантом. Даже если бы я сняла плащ из вежливости или необходимости, я могла нести его так, чтобы тут же достать кинжал в случае чего. Было маловероятно, что Институт судебных наук станет обыскивать мой плащ.

Мы вошли в холл. Похоже, дизайнеры этого института были большими поклонниками современной индустрии и монохромных цветов. Пол сиял белой плиткой, стены подчеркивал светло-серый цвет. Потолок дополняли металлические светильники с продолговатыми флуоресцентными лампами, а стойки практически сверкали белым. Даже мебель для посетителей, мягкие кресла, были в серых тонах. Место так и просило хоть какое-нибудь растение или репродукцию Густава Климта.