Маг Азидал. Война (СИ) - "Дракмир" - Страница 62

Только брат лорда обнадежил, сказав, что Азидал исчез вместе с пришедшим Старейшиной Турдум, так что можно рассчитывать на помощь низушников. Вот только успеет ли она, эта помощь? Лучше бы сейчас на их стороне был могучий маг, чем неизвестная надежда.

Шадовид наивным с роду не был, и ясно осознает, что им уже ни при каком раскладе не победить. А на чудеса он перестал надеяться еще в детстве, когда, не смотря на все надежды и хотелки, все леденцы доставались старшему брату. С тех пор он и стал не любить сладкое, разве что вино... И то не всегда.

К чему он вообще об этом вспомнил? Усталость сказывается, или близость смерти? Барон недовольно нахмурился, когда руку опять свело судорогой, тело уже отказывается подчиняться разуму.

Вместе с тем, в холодных черных глазах барона можно увидеть искорку самодовольства при взгляде на Лагерь Врага. Где все эти пугающие ряды одержимых, а? Жалкая кучка, по сравнению с прошлым, но и ее хватит, что разнести крепость по камешку. Осталось тысяч пять "мяса", как зовут их маги, жаль только, что нормальные войска у короля тоже остались. Их тоже не много, не больше тысячи, а во главе стоит сам Элвейн, Капитан Гвардии.

Но есть близ него еще одна фигура в плаще и капюшоне, что немного напрягает... А уж когда эта фигура вышла вперед всего войска и скинула капюшон, застыл даже барон. Ибо эту златовласую макушку знают все и каждый в этом мире. Блондинов хватает, но таких, чтобы волосы при свете дня как настоящее золото блестели, таков только один род и один человек.

Король Гондарии, Маркус Второй, собственной персоной. Он повелительно повел кистью, и к нему тут же услужливо подскочил один из колдунов. Что-то угодливо кивает, спустя пару секунд над полем боя звучит неестественно громкий голос, полный властной гордости:

- Здравствуй, Шадовид.

Взгляды, золотой и черный, пересеклись. А барон почуял, как возле маски странно вьется ветерок. Поняв, что ему тоже помогают, он еле кивнул в благодарность своим магам и так же громко произнес:

- Приветствую в Глан Дуир... Ваше Величество.

Он хотел сказать нечто другое, оскорбительное, но глядя на короля вживую, язык попросту не повернулся. Барон и сам на секунду потерялся в догадках, что мешает полить ублюдка отборной бранью? Воспитание, или может так давит сам король одним лишь присутствием? Барон не знает этого, но ясно ощущает, что Король Гондарии умеет подавлять.

Да... такой человек может поспорить с Азидалом, победить и заковать в кандалы, теперь он по-настоящему осознал, насколько опасен такой враг. И еще больше захотел его убить!

- Ты же все понимаешь, - вкрадчивый голос короля проникает в уши. - Вам не победить, не устоять. Твои люди устали, вы все ранены и слабы... Я могу раздавить вас одной атакой. Но не стану. Вы доблестно сражались, пускай и под рукой мятежников. Я даю тебе шанс еще один раз, Шадовид. Преклони колени перед своим Королем.

- Ты все еще несешь эту чушь про мятеж? - издевка в голосе барона. - Да кому есть дело до твоей короны? Ты пришел в мой дом, убиваешь моих людей и требуешь преклонения?!

- Верно, - невозмутимо отвечает король. - Я требую. И ты подчинишься. Хватит лишних смертей, пакарамский глупец. Я лишь хочу сохранить жизни невиновных людей, соглашайся. Сдай нам крепость, сложи оружие, и я дарую тебе милость быстрой смерти. Обещаю, все твои люди будут жить.

Невинных? Лишних?! И как его люди будут жить, рабами? До жертвоприношения? Этот урод!

Барон не выдержал и засмеялся, горький смех, громкий, он даже запрокинул голову и смеялся так добрых десять ударов сердца, а потом резко замолк.

Медленно опустилась голова, белая прядь упала на глаза, что с ненавистью глядят на врага. Столь вероломного, столь подлого... Нет таких слов, чтобы описать гнусность этого человека!

В голову барону пришла сумасбродная мысль, и он поддался ей, откинув всякую осторожность и пиетет перед титулом короля. В конце концов, это всего лишь титул, дарующий власть. Почему бы им не обладать, скажем... Азидалу, м-м? Корона ему даже пойдет, пожалуй. Пускай и в шутку, но эта мысль захватила барона полностью, и не пожелала отпускать, родив крамольную речь:

- Я преклоню колено перед Королем, - барон с наслаждением глядит, как растет победная ухмылка врага, чтобы растоптать ее. - Но этот Король не ты.

Владыка Глан Дуир раскинул руки, а голос его полон торжества, будто на празднестве.

- Пускай же этот фальшивый Мятеж станет настоящим! Я отказываюсь сдаваться, Маркус Второй! И я не признаю тебя Королем, ибо ты не достоин!

- Ты, - голос короля захлебывается в гневе, он с трудом держит рык в горле. - Жалкая вошь, раб! Я пытался быть великодушным... Это было ошибкой. Никого не пощажу, ты слышишь, Беловолосый, никого! Твоя семья, людей, женщин и стариков, даже собак! Я убью здесь всех, до единого!

Такое решение поколебало даже невозмутимого Элвейна, он вскинулся, явно желая заспорить, но под взглядом короля смог лишь захлопнуть рот и опустить голову, безмолвно подчиняясь.

Барон в долгу не остался, даже под маской видно, как он смеется, прежде чем бросить последние слова перед битвой.

- Я преподнесу твою голову к ногам своего Короля! Или воздену на пику, еще не решил!

Златоволосый кивнул колдуну и тот развеял заклинание.

- В атаку, - тихо рыкнул он верному Гвардейцу.

А в голове короля бьется лишь одна мысль. Король в Гондарии только один. И это он! Не позволю всяким мошкам посягать на свою власть! Не позволял раньше, и не позволит никогда!

Гордость Королей, она всегда величиной до небес, эта гордость возвеличивает владык до вершин власти, служит опорой... Или же превращается в коварную лестницу, с падением без конца, в самые глубины тьмы и одиночества. Но когда в твоих ладонях судьбы сотен тысяч живых существ, разве есть время задуматься над столь наивной мыслью?

Капитан Гвардии развернулся к войскам, уже открыл рот, но его команду прерывает зычный звук громогласного рога. Незнакомый, пробирающий до костей рев боевого рога кэхас. Король, Элвейн, солдаты с обоих сторон, все кроме одержимых резко повернули головы на звук.

А следом, из-за крепости показались первые ряды огромного войска, по землям близ реки Бурной дрожит земля от тяжких шагов. От цепи гор на юге до северных лесов несется мерный рев тысяч глоток, похожий на гром лавины камней.

- Гур-грам Турдум!(Здесь ступает Турдум!)

От шагов кэхас стонет земля, отдаваясь дрожью. Тяжесть войска чует не только земля, все люди намиг оцепенели, будто на головы надвигается огромная гроза. При шагах низушники издают боевой клич, под пение рога в задних рядах, снова раздается протяжная лавина голосов:

- Гур-грам Турдум!

Обещанный час пришел. Кэхас явились на помощь.

***

Ровно, хоть по головам считай, десять тысяч воинов Турдум встали близ крепости так, что получился ровный треугольник между Глан Дуир, Армией Короля и Кэхас. Замолкли все, ни звука, ни команды, лишь парок от дыхания из ртов, ибо не знают точно люди с обеих сторон, за кого пришли воевать кэхас, за Альсас или же против всего рода людского.

А ведет клан сам Старейшина Битвы, Грам. Могучий кэхас стоит впереди всех, не боясь ничего и никого, он стоит в одной безрукавке на голое тело, холщовых штанах и с босыми стопами. Могучие руки бугрятся мышцами, сжимая рукоять топора, что сделан под Черный Топор и размером, и весом.

Еще один топор, поменьше, засунут за пояс узорный, и его-то Старейшина и взял, отдав обычный ближайшему воину. Грам мельком бросил взгляд на своих воинов, и в бороде можно было на миг заметить довольную усмешку.

Каждый воин Турдум, как один одет в доспехи из стали и дерева, что сплелись в союзе невозможного для других сплава. У каждого щит темных цветов, а на поверхности, прямо из металла растут побеги, складываясь в три схематичные горы, герб Турдум. У каждого топор в другой руке, острый настолько, что побриться можно, и блестят лезвия десяти тысяч топор на радость старого сердца Старейшины. Лица же пока открыты, лишь наносник шлема прикрывает суровые лики с татуировкой гор на щеках.