Убийца яутжа (СИ) - "Sascha_Forever_21" - Страница 66

Короткие, неровно обрезанные, черные дреды гладко спадают на шею, топорщась на концах.

Высокие надбровные дуги вразлет были покрыты костным наростом, и одну бровь пересекали глубокие шрамы от шакрамов. Скулы также избороздили шрамы и рубцы. Но хуже всего — это выжженное клеймо на лбу. Серп, от которого никуда не спрятаться.

Взревев, Киан’дэ развернулся и с такой силой ударил стену ступней, что стекло осыпалось водопадом прямо на него, оставляя на его обнаженных руках и груди мелкие кусочки.

Он ненавидел весь мир, но больше всех ненавидел себя. И это лицо.

Видеть себя не было сил, и прятался Киан’дэ не от чужих. Но от себя прятаться было еще страшнее и больнее. Метнувшись в комнату, он поднял маску и надел ее, а после покрыл плечи и обнаженные руки накидкой.

Пришло ваше время, ублюдки.

Он покинул отсек, последней сняв со стены глефу и неся ее в руках.

Таким Алиса его еще не видела. Она подозревала, что у каждого есть свой предел — и кажется, этот предел Киан’дэ уже преодолел. Каждое движение — точеное и резкое, в его походке и жестах нет ничего лишнего. Он тихий и молчаливый, но излучает странную, мрачную уверенность, и Алиса, сидя в третьем ряду, видела, как яутжа, независимо от их роста, комплекции, экипировки молча расступаются перед чемпионом.

Он снял накидку, аккуратно повесив ее на сетчатую стенку, сквозь которую прошел, как через ворота, и Алиса увидела мускулистые напряженные руки, покрытые татуировками. Поверх бедер из-под широкого кожаного пояса свисали длинные лоскуты черной ткани, оплетавшие ноги.

Едва ступив на арену, Киан’дэ тихо оскалился под маской, оглядев своего противника. Высокий коренастый яут-охотник (классический, подумал про себя убийца) решил попробовать свои силы против действующего нового чемпиона.

Он провернул в руке телескопическое копье, раскладывая его, и тихим рыком поприветствовал Киан’дэ. Но межгалактический киллер не собирался отвечать на это приветствие. Вместо этого он мрачно провел рукой по горлу, показывая, что собирается сделать с охотником — и только распаляя молодого яутжа.

Пока их громогласно представляли, Киан’дэ ходил взад-вперед, будто крупный хищник, посаженный в клетку. Дольше болтают, чем продлится весь бой, — подумал он.

Едва он услышал звонкий звук гонга, как сорвался с места и побежал на охотника. Взвесив в руке легчайшее копье, яутжа встал в удобную боевую позицию, готовясь схватиться с бегущим противником лицом к лицу. Признаться, такого напора и ярости он не ожидал, но даже обрадовался, что ему попалась сложная мишень.

Будет приятно повесить этот трофей себе на стену.

Киан’дэ высоко подпрыгнул, в прыжке разворачивая глефу и обрушиваясь на охотника. Тот отразил удар, но убийца легко скользнул по копью, зацепив его изогнутым клинком глефы, и принялся фехтовать так быстро, что охотник не сразу поспел за темпом.

Уклоняясь от второго конца глефы, охотник получил несколько мощных ударов ногами — и рыкнул, когда Киан’дэ отшвырнул его на спину.

Быстро поднимаясь, охотник упустил несколько ценных секунд, и Киан’дэ вновь ловко сделал ему подсечку и пронзил его горло глефой. Кровь брызнула фонтаном на доспехи и голые руки Киан’дэ, окропила его маску зелеными каплями, и хищник издал громкий рык, провернув клинок в горле противника, еще живого. Охотник булькнул, взялся рукой за древко глефы и попытался вытянуть ее, но Киан’дэ провернул лезвие ещё раз, наклонившись над молодым яутом. Все, что видел охотник меркнущим взглядом, в агонии, было два алых глаза. Киан’дэ рыкнул, точным ударом ломая руку, которой охотник держался за древко. А после с яростью проламывая его череп ногой. Рыча, он опускао ногу ещё и ещё раз, пока кости не треснули, а Киан’дэ не продавливал мягкий мозг, разлетевшийся по песку вместе с осколками черепа.

Алиса вздрогнула. Этот демон не был похож на Киан’дэ. Это был жестокий, хладнокровный, но неожиданно взбесившийся убийца, наслаждающийся тем, что он делал. Мышцы на руках стали каменными, и каждая капля крови на них рисовала новый узор поверх татуировок, кажущихся письмами мертвых. Он чуть расставил ноги и, вдруг зарычав, пинком перевернул тело противника и сильным ударом вогнал руку глубоко в плоть, после чего вырвал позвоночник яутжа, но не в качестве трофея. Презрительно рыча, он швырнул его в сетчатую стену арены, так, что кровь и остатки плоти разлетелись по первым рядам.

Обойдя кругом изуродованное тело убитого охотника, Киан’дэ прошелся перед толпой, выискивая в ней глазами кого-то. Но на самом деле, он запоминал их лица, ненавидя каждого. Глубоко рыкнув, он покинул арену, одним движением складывая глефу и убирая ее между крюков на спину. Руки его подрагивали, но виду он не подавал. Убивать было приятно.

Но видеть ее лицо было приятнее.

От боли все внутри разрывалось, и Киан’дэ хищно покосился на яутжа вокруг себя. Они точно чувствовали рядом опасное чудовище, скрывавшееся под обликом своего сородича, и были начеку. Кто-то боялся его. Кто-то интуитивно ненавидел. Но Киан’дэ понял, что не хочет принадлежать к этому миру — а потому, мир нужно уничтожить.

Напряжённый и готовый вот-вот взорваться и наброситься на кого угодно, он шёл нарочно так близко к другим яутжа, что те даже посторонились, не желая конфликтовать просто так.

Киан’дэ бы с удовольствием убил кого-нибудь просто так. Вне себя от ярости и боли, он жалел, что не может кричать.

Вы отняли у меня все! Даже свободу! Все! Даже ее!

Он ушел прочь, тяжело дыша и намереваясь загнать себя в зале до такого состояния, что не сможет стоять на ногах.

Пройдет еще немного времени, и все здесь утонет в море огня. А запалит фитиль он.

Малышка на моих руках была азиаточкой. Узкие, раскосые глазки, желтый цвет личика и маленький ротик, приоткрытый во сне. Я сжимала ее теплое тело в руках, а сама вспоминала Киан’дэ, словно чувствуя под пальцами твердый, быстро вздымающийся живот и опаляющее дыхание.

В иллюминатор я видела, как под нами пролетают сине-серые свинцовые волны. Холодный ветер гулял по обшивке корабля, Лок’На был пилотом, я сидела рядом.

Яутжа ничего мне не сказал, и летели мы в полном молчании. Я покидала место, которое ненавидела, но хотела всем сердцем вернуться туда и бросить все и всех — лишь бы оказаться рядом с ним.

Прислонившись щекой к холодному пластику, я видела, как медленно стекает прозрачная капля, застывая, как отпотина. Я знаю, что это моя слеза, но сил плакать уже просто не осталось. Он уже вынул у меня из груди сердце, чего еще нужно?

Девочка на удивление крепко спала, и Лок’На даже бросил на нее пару раз взгляд, искоса поглядывая и на меня. Спустя некоторое время — порядка двадцати или чуть более минут — мы добрались до суши, и Лок’На, пролетев еще чуть-чуть, приземлился прямо на песке.

Между нами повисло тягостное молчание. Я прервала его первой.

— Подстилка убийцы снова вернулась к тебе в руки, — глухо пробормотала я, глядя на приборную панель и незнакомые мне рычаги, кнопки и дисплеи. — Великий воин Лок’На.

Хищник был без маски, и мне показалось, что он болезненно поморщился и рыкнул, покачав головой.

«Он сделал это ради твоего блага» — сказал он и нажал на какую-то кнопку, выпуская меня наружу. А было снаружи весьма прохладно.

Лок’На вышел первым, обошел корабль и подал мне руку, помогая выйти вместе с ребенком. Я не понимала, зачем Киан’дэ отдал мне девочку. Зачем именно мне. Но затем вспомнила.

Вместо нашего.

Положив ладонь на пустой и абсолютно стерильный живот, я вдруг страстно захотела, чтобы за все те разы, пока я занималась с ним сексом, случилось чудо и я забеременела. Взмолившись, я пообещала Создателю воспитать малышку как родную, если взамен получу ребенка от него. И пусть только хоть кто-то попытается отнять его у меня: на этот раз я буду начеку.

Лок’На шел по песку, оборачиваясь и проверяя, не пытаюсь ли я убежать, но куда бы я убежала? Я спокойно шла за ним, увязая в песке и морщась от пронизывающего ветра. Широкие океанские волны накатывали на берег, и девочка всхлипнула и поерзала, но я начала ее покачивать, и она быстро успокоилась и снова крепко уснула.