Глава клана (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 63

«А ещё следили, чтобы мы потом с лебедей этих не потравились!» — понял я по тону Демьяна то, что он не стал высказывать вслух.

Разговор пришлось прервать, потому как, к моему соседу подошёл один их наших чародеев и ненадолго, покуда не началось застолье, отозвал его в сторону на разговор, в котором принял участие и подошедший к ним старейшина Ланских. Из той группы этого клана, что безоговорочно поддерживали Ольгу Васильевну. Игнат, тоже куда-то отлучился, правда ещё до того как принесли лебедей, так что я можно сказать ненадолго остался предоставленным сам себе.

А потому, полез во внутренний карман и достал оттуда небольшую коробочку обвёрнутую бархатной тряпицей. Подарок от Хельги, который передал мне вместе с поздравлениями и заверениями в дружбе представитель клана Громовых, явившийся незадолго до начала праздника.

Естественно, что, как и положено было, мы разослали приглашения всем тем, кто в Храме, выступил на нашей стороне спора. Вот только время сейчас в Москве было такое, что заранее было понятно, что вряд ли кто прибудет на праздник. Даже девчонок, как в городе стало поспокойнее, увезли в их кланы и ещё непонятно, отпустят их прямо в понедельник к началу занятий в Академии или нет.

Так что, праздновали только мы, да ещё по размеру, примерно такая же группа Ланских. Впрочем, массовые отказы, пусть и с извинениями, на которые в обычное время можно было бы, и обидеться, сейчас воспринимались вполне естественно. К тому же как я уже сказал, были вполне ожидаемы. Но вот разнообразные подарки с поздравительными письмами, доставлять начали буквально с самого утра.

То, послание, которое я получил от Хельги, пусть и было написано в самом что ни на есть строгом стиле, а всё равно, буквально кричало: Люблю, соскучилась и изволновалась! Жду не дождусь нашей встречи. Да и смысл был в общем-то такой же. Ну а к нему, прилагалась эта коробочка, в которой лежала простенький на вид самодельный браслетик из серебряных шнуров.

Подарок вроде бы незамысловатый, но приятный сам по себе, ведь понятно кто его сделал и для кого. К тому же, как оказалось, очень даже полезный и можно сказать — со смыслом. Главное, уметь читать «язык» переплетения нитей. Есть такое благородное искусство из тех в котором разбираются большинство клановых женщин, и мало кто из мужчин. Вроде того же «языка» цветов и искусства чтения узоров на расшитых праздничных одеждах, которые зачастую несут больше информации нежели татуировки на матёром каторжнике.

Так вот, как мне поведали, плетения фенечки, несут в себе почти то же самое, что я прочитал между строк в письме. Только ещё и с намёком, что если я даже её просто выкраду из родного клана, то Хельга, в общем-то, и не против!

Ну а с другой стороны, наши женщины, всё же предостерегли меня от необдуманных поступков по отношению к младшей Громовой, потому как браслетик, если и должен восприниматься, то только как некий завуалированный намёк. А не прямое указание к действию. Этакая, небольшая, позволенная клановым барышням девичья вольность в выражении чувств, на которую остальные — могут и закрыть глаза.

А вот то, что наш кудесник, обнаружил в фенечке чары «Электрического щита», уже можно воспринимать, как вполне себе благоволение со стороны именно что клана Громовых. Сама Хельга, такой артефакт сделать не смогла бы ни при каких условиях, да и работа такая, что зачаровывал её явно профессионал. И пусть это защитные чары даже не среднего уровня, зато при активации, разворачиваются они в разы быстрее изученного в школе купола. Что особенно важно, если учитывать мои особенности.

— Чего пялишься? — произнёс я усмехнувшись лебедю, одевая на руку фенечку, глядя в его казалось осуждающе посматривавшие на меня, стеклянные бусинки-глазки.

Затем, хлебнул ещё медовухи и мысли с Хельги, как то сами собой перескочили на Наталью, о которой напомнила мне Ольга Васильевна. Но думалось, не о былых к ней чувствах, и тем более не о том, что Громова может оказаться такой же сволочью.

Меня как-то зацепили слова Ланских про ренегатов. Вот и крутилась в голове какая-то мысль, в то время как мы с печёным лебедем, буквально гипнотизировали друг друга взглядами.

— А ведь что-то там было про «Садовников» и наш клан. Уже после всей этой заварушки с Ташей, — пробормотал я, прищурившись. — Что-то по поводу того, что мы такие же ортодоксы…

— Простите, Глава, что вы сказали? — спросила меня одна из наших женщин, проходившая мимо.

— Да вот, — махнул я. — Что-то вспомнилось… Вроде бы кто-то раньше говорил мне, что наш клан в вопросах веры, придерживается очень древних традиций. Вплоть до ритуала «Священного Древа познания», чем мы схожи с террористами, которые называют себя «Садовниками».

— Вообще-то это не совсем так Антон, — ответила мне Бажова, имени которой я как не силился, так и не смог вспомнить. — Мы не является фанатиками веры исключительно в могущество Древа. Уробороса мы тоже чтим. Да и против современных религиозных течений ничего не имеем… А с чего вы вдруг такие думы на празднике думаешь.

— Да вот, бросили меня все, — усмехнулся я, не очень желая развивать тему и заметив загруженное яствами блюдо в руках женщины, добавил. — Не обращайте внимания… простите что отвлёк и задерживаю.

— Ничего страшного! — улыбнулась она мне. — Если у вас есть какие-то вопросы, так вы лучше не переживайте почём зря, с отщепенцами этими нас сравнивая, а к Хранительницам подойдите! Они вам всё расскажут, объяснят.

— Все непременно, — ответил я ей с улыбкой.

Вот только в хмельной голове, у меня почему-то образовалась довольно чёткая цепочка. От Таши, которая ренегат, да к тому же «Садовник», к Скоморошке, который тоже возможно ренегат… Так не мог ли он быть тоже «Садовником»? И тут я вспомнил.

Тот разговор, с агентами «Листвы», который случился который случился, стоило мне выйти из больницы, где после экзамена, мне прикрыли кожухом кристализовавшийся выход души на груди. Тогда, я не очень понял слова агентов. С какой такой радости, именно наш клан, такие вот товарищи по всей Европе идеализировали, как символ древней веры исключительно в Древо. Зато сейчас вдруг дошло — нас же блин много! Знаючи, куда не плюнь, в зеленоглазого попадёшь и только один ничего не знающий мальчик, сидя в Москве, думал, что он один-одинёшенек!

А вот дальше, мысли всё же спутались и как-то не стремились выстроиться в чёткую цепочку. Очень хотелось, особенно после ещё одного кубка медовухи, взять и объявить на весь зал, что я всё понял! Скоморошка — агент «Садовников», которые решили избавиться от конкурентов, а гибель главной ветви — ничто иное как мировой заговор против нас! Тем более, что аргументация, которую я по пьяни, сам себе приводил, сейчас казалась мне железобетонной!

Но, я сдержался. А затем был пир и дымящиеся куски лебединого мяса, вкуснее которого я в своей жизни ничего, кажется и не ел. Хоть Оленина, приготовленная нашими, не сильно отставала от творчества кремлёвского повара.

Были и речи и застольные здравницы, в частности в мою честь, а затем слово взяла тётка Марфа. Пусть она по своей неизменной привычке меня не хвалила, но и поругала, не за то, что я криворукий и вообще плохой ученик. А за то — что не верю в себя! Слышала она, оказывается, вчера, все мои выводы, которые я сделал для себя, касательно себя и своих боёв с другими чародеями.

Ну… я их изливал уже лёжа в постели. На приехавшую в особняк Алёну, как на единственного человека, который, не разбираясь, молча выслушает мои слова. И надо было наставнице в этот момент как раз проходить мимо.

От раскрасневшегося личика девушки, сидевшей как раз рядом с тёткой Марфой, удочерившей-таки её, на женской половине круга столов — прикуривать можно было. А наставница — рубила правду-матку, но не про наш интим или что-то такое, а про то, что мы два дурака, которых надо ещё учить и учить! О том, что удача — не нечто бессмысленное, а одно из оружий уверенного в себе чародея. И что без веры в себя, которую я по своей природной глупости, сознательно развеиваю, я бы не добился и того, что имею сейчас. А Алена мне потворствует.